— Очень хорошо, спасибо, Лоренс, — ответила она, заметив, как он украдкой стащил маленький гужер с подноса проходившего мимо официанта.

— Вы умеете готовить эти вещи? — поинтересовался он.

— Это проще пирога. — Ей пришлось почти кричать, чтобы Хэйворд услышал ее в шуме, стоявшем вокруг.

— Нет, это скорее пирожки с сыром, — сказал Хэйворд.

— Я имела в виду, что мы постоянно их готовим.

— Может быть, вы как-нибудь посвятите меня в тайны мастерства?

— Вы хотите научиться готовить?

— Я все больше интересуюсь, и это только благодаря вам.

— Честное слово?

— Да. Благодаря тому… откровению на вашем рождественском приеме, когда вы положили мне в рот жареную устрицу. До этого все ограничивалось для меня механическим перевариванием. Вы открыли для меня новый мир.

— Ну надо же, — сказала Мэгги, искренне пытаясь поверить в то, что Хэйворд исправился и что у него какие-то неприятности, которые он пытается скрыть за цветистыми фразами.

— Я что-то там читал о вас в «Пипл», — сказал Хэйворд.

— Мерзкая стряпня!

— Не обижайтесь. Я на самом деле не прочел заметку. Невнимательно прочел. А где сегодня этот англичанин?

— А мы не можем сменить тему разговора?

— Мы можем поговорить о вашем бывшем муже.

— Он не совсем еще бывший.

— Неужели? — удивился Хэйворд. — Вы в конце концов помирились?

— О боже, совсем нет. Отчего вы так думаете?

— Ну, после того как Кеннет вылетел с биржи, полагаю, он должен был приползти назад, умоляя накормить и приютить его.

— Извините. Что значит «вылетел с биржи»?

— После того как он проиграл.

— Что значит «проиграл»? — спросила Мэгги уже не просто из любопытства, а озабоченно.

— Ну, я хотел сказать, лишился всего.

— Я видела его только сегодня в полдень, — сказала Мэгги. — У него сложный период, это точно, но он не похож на сумасшедшего. Как обычно, не более того. Когда он не на наркотиках.

— Я говорю не о его рассудке. — Хэйворд наклонился поближе, чтобы сказать это ей на ухо, так как музыкальный номер, который сейчас исполняли, набирал силу в какофонии визжащих синтезаторов. — Я говорю о его деньгах.

— Извините, вы сказали: деньги?

— Да, — ответил Хэйворд, когда музыка смолкла. — За прошедший месяц он потерял всё.

— Потерял все свои деньги! — вскрикнула Мэгги, и десяток голов, многие из которых принадлежали известным людям — некоторые из них с прекрасными прическами, — повернулись к ней. Она ухватила Хэйворда за локоть и буквально вытащила из зала в коридор, отделявший его от Китайской галереи. Хэйворд, похоже, не сопротивлялся. — Что значит «потерял все свои деньги»? — спросила Мэгги, стараясь сдержать приближающуюся истерику.

— Я прошу извинить меня за плохие новости. Ваш, хм, муж замешан в нескольких сомнительных производных сделках: с опционами на малазийские закладные, японскими нефтяными облигациями и фьючерсами на дважды заложенные акции пенсионного фонда — и использовал все свои возможные кредитные средства, предположив, что японская иена опустится на три четверти позиции против немецкой марки. Предположение было неверно.

— То есть вы считаете, что он полностью уничтожен?

— Ну да. Думаю, что к тому же ему уже звонили из Комиссии по ценным бумагам.

— Что?! Пожалуйста, Лоренс, говорите яснее!

— Он может попасть под суд. Некоторые из этих биржевых приемов, придуманных им, были, если так можно сказать, несколько сомнительными.

— О боже! — Кровь отлила от головы Мэгги так, что ей пришлось опереться на холодную мраморную стену. Ей представилась ужасная картина: работники банка и представители шерифа приезжают на ферму Кеттл-хилл с бумагами на изъятие имущества за неплатеж. За дом было выплачено уже несколько лет назад, но кто мог с уверенностью сказать, что Кеннет, уходя, каким-нибудь образом не заложил его в этой оргии финансового саморазрушения? И что насчет обещанного договора о разводе? Она буквально представила себе тысячедолларовые купюры, взлетающие в синее небо подобно стае скворцов.

— С вами все в порядке, Мэгги?

— Нет. Мне нужно выпить.

— Хотите, я схожу и принесу вам?

— Да, но сначала — на воздух. — Она вздохнула и огляделась по сторонам, как затравленный зверь.

— Подождите здесь, Мэгги Дарлинг. — Хэйворд достал маленький мобильный телефон, нажал всего на одну кнопку и скомандовал: — Подайте машину ко входу в музей. — Затем он положил руку на талию Мэгги и повел ее, как лунатика, по пустынным галереям к выходу, где охранник выпустил их на улицу.

9

Готэм[31]

— Объезжай парк, — сказал Хэйворд своему шоферу через переговорное устройство; после чего он открыл облицованный деревом шкафчик, в котором находился мини-бар. — Чем вы себя травите? — спросил он у Мэгги.

— Пожалуйста, водки.

— У меня, хм, нет водки. Шотландское виски подойдет?

— Хорошо. Вот с этой газированной водой.

Он нажал на кнопку автомата со льдом, машина принялась выплевывать ледяные кубики в хрустальный стакан. Хэйворд налил крепкого напитка и подал его Мэгги с таким видом, словно приготовил для нее ужасно сложный коктейль, какой-нибудь там «Зомби» или «Сазерак», тем самым заслужив награду. Она выпила полстакана двумя глотками и грустно смотрела в окно на искусственную пастораль парка в мрачном свете сумерек.

— Орешки? — спросил Хэйворд, достав несколько пакетиков из фольги. — Я собираю их в самолетах. Вы знаете, их там раздают. За долгие годы я так ни разу их и не попробовал.

— Вы их коллекционируете?

— Не то чтобы. Ведь их раздают бесплатно.

— Нет, спасибо, — ответила Мэгги.

— Они долго хранятся.

— Мне показалось, вы сказали, что ни разу их не пробовали.

— Я раньше их не пробовал. Но последнее время распробовал, и они пришлись мне по вкусу. Они вкусные, и вам понравятся. И могу поспорить, что вы не отгадаете, какого они года выпуска, поскольку каждый пакетик запечатан вакуумным способом.

Мэгги медленно допивала свое виски, пока они ехали по берегу озера. То там, то тут в наступавшей темноте мерцали костры, разведенные местными бездомными.

— Я не ослышался, вы сказали, что недавно видели Кеннета? — попытался сменить тему Хэйворд.

— Сегодня днем, — тихо ответила Мэгги. — Он заехал домой. Рассказывал, что открыл какой-то терапевтический центр в Риджфилде.

— Терапевтический центр?

— Я не знаю. Для меня все эти новые понятия ничего не значат, но я подумала: кто я такая, чтобы судить?

— Простите меня, пожалуйста, за то, что я скажу, Мэгги, но я думаю, что вашему мужу следует полечиться у самого себя.

Мэгги вздохнула. Виски в конце концов начало успокаивать ее нервы.

— Он сказал, что готов уладить все вопросы, связанные с нашим разводом. Поэтому я и подумала, что это было главной причиной его приезда. Для чего он говорил об этом, если он был уже… разорен.

— Когда у человека ничего нет, ему нечего терять.

«А что мне делать?» — отчетливо прошептала Мэгги про себя.

Они в полном молчании доехали до озера Гарлем-Меер. На его берегу вокруг горящего мусорного бачка собралась толпа человек в сто. Расслабляющая дробь карибских стальных барабанов выделялась на фоне громких разговоров и смеха. На расстоянии видны были мрачные очертания навесов Сто десятой улицы. Хэйворд нервно звенел льдом в своем пустом стакане.

— Вы знаете, что я очень состоятельный человек, — сказал он.

Мэгги была почти уверена, что сейчас он положит руку ей на бедро.

— Я не ищу себе папика-покровителя, Лоренс.

— А как насчет друга?

— Смотря какого друга?

— Дружественного, — ответил Хэйворд, доставая бутылку с виски. — Налить еще?

— Спасибо.

— Я помогаю своим друзьям.

— Кеннет — ваш друг.

— Кеннет был партнером по бизнесу. Кстати, он подвел меня с этими опционами на малайские закладные. Обобрал меня на кругленькую сумму в пятнадцать миллионов.

— Боже милостивый, — пробормотала Мэгги.

— Ой, для меня это незначительный ущерб. Это не повлияет на мой образ жизни ни на йоту. Но это — большие деньги. Я не настолько оторван от реальной жизни, чтобы не понимать этого. Я сам когда-то был обыкновенным человеком.

— В каком смысле обыкновенным?

— Я вставал по утрам. Шел в офис. Работал как лошадь. Я кружил по проклятому Кливленду денно и нощно, собирая мешки с деньгами со своих автомоек.

— Похоже, что это была действительно тяжелая работа, — сказала Мэгги с язвительным смешком, — собирать мешки с деньгами.

— А знаете ли вы, сколько весят пятьсот долларов монетами по двадцать пять центов?

— Нет.

— Это все равно что грузить мешки с кормами в товарный вагон. Поверьте мне. Я и этим занимался, когда мне было шестнадцать, в Логанспорте, штат Индиана.

— Так вы оттуда?

— Да, мадам. Округ Кэсс, Индиана.

— Из бедной семьи?

— Совсем нет. Мой отец был слесарем. Он хорошо зарабатывал даже в годы Депрессии, сверля отверстия в блоках двигателей сенокосилок в компании «Лонсмэн Мувин Машинс». Мы жили в небольшом симпатичном бунгало в приличном районе. Конечно, если в те дни мне нужны были деньги на карманные расходы, то приходилось работать, и поверьте, я был счастлив грузить мешки с кормами в товарные вагоны. Благодаря этому я стал тем, кем стал.

Мэгги повернулась к Хэйворду полностью впервые с того момента, как они сели в машину. Теперь, с набитыми за щеки орехами, он выглядел более похожим на белку, нежели на крысу. Его глаза светились так, что свет этот можно было считать одновременно и собственным, и отраженным.