Совсем не готова.

И ей просто требовалась передышка, время, чтобы осознать, осмыслить эту фантастическую встречу и подумать, как себя держать с Даниилом и нужно ли вообще с ним общаться.

Она развернула кресло от стола, встала и подошла к панорамному, от пола до потолка, окну, из которого открывался потрясающей красоты вид на парк, сосновую рощу, реку, на тот берег, на лес, дикое поле и дальше, дальше…

Справа, в стороне, виднелась мансарда, терракотовая черепичная крыша усадьбы, которую хозяева почему-то называли «Доминой», и часть высокого забора, отделявшего хозяйскую территорию от пансионата, «нейтральную» полосу между ним и забором со стороны пансионата.

Владел всей этой величавой красотой Дмитрий Федорович Победный. Ну очень крутой товарищ, к олигархам себя не причислявший, но на какой-то там позиции печально известного журнала «Форбс» появившийся.

Раньше, в далекие советские времена, на этом месте располагался пансионат для партийной элиты страны, с особым смыслом удаленный в медвежий угол – не так чтобы далеко от Москвы, не тысячи километров, но подальше от народа, чтобы эта самая элита могла отрываться в свое удовольствие почем зря. И места-то специально выбирали – чтобы природная первозданность, радующая все органы чувств, виды уникальные, воздух, ну и оздоровление, как без него, побаливали от излишеств и нервов партийные чиновники.

После страшного периода «гласности и перестройки», закончившегося развалом страны, пансионат бросили, списали-переписали с каких-то балансов и фондов. Бесхозный, он пришел в полное запустение и разорение. Но рядом продавался огромный участок земли с потрясающей красоты природой и прямым выходом к реке. Участок приглянулся господину Победному. Насколько Надежде было известно, предприниматель решил выкупить и земли пансионата, которые собирались продавать под застройку частными домами.

Дмитрия Победного соседство множества частников с неизвестными амбициями и проявлениями оных явно не устраивало, а поскольку человек такого уровня бизнеса ни землями, ни деньгами не разбрасывается, он нанял специалистов, которые просчитали прямую выгоду от устройства нового пансионата на базе старого. Кстати, расчет строиться «на базе» не сработал – снесли все к чертовой бабушке и выстроили абсолютно новые корпуса и коммуникации.

Пансионат потрясающий! Просто чудесный!

Органично вписан в природу, на территории разбили несколько новых парков, проведя огромную очистительную работу. Построили стильные современные корпуса, конюшни с крытым манежем для выездки, свои рабочие хозяйские цеха: кулинарные, пекарня, кондитерские, прачечная, столярные и иные мастерские, дома для обслуживающего персонала, работающего недельными вахтами, не говоря о ресторанах, кафе, барах, несколько отдельно стоящих коттеджей для люксовых гостей. Коммуникации, инфраструктура, новейшее медицинское оборудование для профилактики и лечения, косметические аппараты, салон красоты, спортивный комплекс, свой автопарк – да все, что только можно представить в дорогущем, держащем высочайшую марку оздоровительно-развлекательном, скажем так – целом городке. Кстати, достать сюда путевку – большая проблема: места проданы и забронированы на несколько месяцев вперед, и так круглый год.

Вокруг, куда ни глянь, красота. Надежде этот комплекс очень нравился и люди, работающие в нем. Нравилось, насколько глубоко, до самых тонких мелочей все здесь продумано, устроено, спланировано, как слаженно и точно работает этот организм, какие интересные и талантливые люди тут трудятся, и ведь кое-кто из них даже переехал из Москвы. А потому что платят достойно и уважение выказывают к их труду.

Да что это она?! Чего это вдруг о пансионате-то взялась размышлять? От досады Надюха аж головой тряхнула! И вздохнула горемычной старушкой, понимая, что таким вот образом избегает главной проблемы, ради которой и задержалась здесь. Да уж, как ни оттягивай момент и ни прячься, но встречаться с Казариным придется, и подумать об этом надо срочно.

Она вздохнула еще разок, вернулась к столу, ухватив кресло за спинку, перекатила его к окну, села и еще раз обвела взглядом открывающуюся потрясающую картину.

М-да, и что, скажите на милость, ей делать с Даниилом Казариным?

Ну, положим, она-то с ним поделать мало чего может, а вот он с ней…


Надюша Петрова непременно хотела учиться и жить в городе Москве.

Вот только там, и больше нигде! Хотя Благовещенск, в котором родилась и выросла, она очень любила, и все-все в нем ей нравилось, но Москва запала в ее детскую душу в десять лет. Тогда класс, где училась Надя, возили на экскурсию в столицу во время зимних каникул. Надежду потрясло все, что она увидела, – Красная площадь и Большой театр, ЦУМ, ГУМ, Тверская улица, Садовое кольцо, цирк, кинотеатр «Россия», Третьяковская галерея, Пушкинский музей… Все-все-все!

Вернулась она домой, бросила сумку на пол и с порога решительно объявила деду:

– Москва – это мой город! Буду жить там!

– О как! – усмехнулся столь сильному заявлению Максим Кузьмич.

А внучка принялась торопливо объяснять, размахивая руками, посверкивая восторженно глазами, возбужденная, взволнованная, – терпела же всю дорогу, пока доберется и объявит о таком важном! Так и ходила за дедом два дня кряду и рассказывала, рассказывала… Максим Кузьмич не останавливал Надю, все посмеивался эдакому энтузиазму, кивал, посчитав, что проще правильно использовать столь сильное увлечение внучки, направив его в нужное русло.

Они жили вдвоем с пяти Надюшкиных лет, Надя звала деда папой и поверяла ему все свои радости-горести и даже какие-то девчоночьи тайны, а он любил ее безмерно, называл нежно Нюшей, старался не совсем уж безрассудно баловать и хорошо знал и понимал характер внучки, чтобы мудро направлять ее сильные порывы и желания, например такие, как гвоздем засевшее в мозгу стремление поселиться в Москве.

Да пожалуйста, поддержал он, только путь в столицу один – поступить в вуз.

Что нужно для этого? Правильно – великолепно учиться, желательно лучше всех.

А буду! Сказала Надюшка и принялась учиться лучше всех. Старалась изо всех сил и серьезных устремлений, не потерявших актуальности с годами, а ровно наоборот, лишь укрепляясь в намерении стать жительницей столицы нашей Родины, вступив, таким образом, в миллионные отряды девочек страны, мечтающих о том же и с такой же горячей целеустремленностью. Которая, всем известно, как правило, разбивалась об обыкновенный быт, просеивая, как сквозь сито, миллионы желающих, оставляя тысячи, устремляющихся в манящую другой – дорогой, богатой, европейской – жизнью Москву. А там уж и реальность пережевывала амбициозных девочек и выплевывала большую половину из них назад по родным домам.

Бывают такие детки, которым учеба дается тяжеловатенько – усидчивостью и упорством с зубрежкой, но которые настолько стремятся быть первыми, побеждать и преодолевать, что станут учить и учить. Есть такие. Интересно, что недавно ученые-социологи, проводившие многолетние исследования, выяснили, что, оказывается, практически все отличники и медалисты относятся именно к этой категории детей – упорных зубрилок. И совсем небольшой процент из них – это просто одаренные дети. А вот к середничкам-хорошистам относятся практически все блестящие умы и гении. Все дело в том, что такие детки не могут вписаться в определенные рамки и установленные правила, их восприятие мира и приложение к нему своих способностей простираются гораздо шире.

Надюша не относилась ни к той, ни к другой категории детей – она не была ни зубрилкой-отличницей, ни шебутным, беспокойным гением. Где-то посередине. Просто учеба ей давалась довольно легко и без особых усилий и надрывов, чтобы прямо вот так уж упахиваться, стараться и сидеть до ночи за учебниками. К тому же она слишком рано ощутила себя взрослой, понимала мир и жизнь больше, чем надо бы детям ее возраста. Может, врожденное такое осознание мира дано, а может, приобретенное непростой семейной ситуацией и жизнью с мудрым дедом. Но и вполне определенные способности к наукам у нее имелись – к математике, к любым вычислениям и чуть меньше к языкам.

Практичный Максим Кузьмич отдал внучку в школу с углубленным изучением иностранных языков, где преподавали весьма хорошие учителя, так что к третьему классу девочка уже бегло владела английским. Ну а китайский язык у нее получился, как второй родной.

Тут надо кое-что пояснить. Если кто не знает, то город Благовещенск – один из самых уникальных в нашей стране, единственный город, который стоит прямо на границе – в километре от него, на правом берегу реки находится китайский город Хайхэ. Китайцы же вообще считают Благовещенск своим городом и наносят его на карты как часть страны. Но это так, к справке.

Все дело в том, что еще во времена начавшегося кооперативного движения в конце восьмидесятых годов Максим Кузьмич, будучи человеком умным, деятельным и дальновидным, организовал свой первый кооператив и занялся сельским хозяйством, привлекая для работы и китайцев. После девяносто первого он оформил совместное русско-китайское предприятие, существенно расширив область своей деятельности, а еще через пару лет переоформил бизнес в единоличную частную собственность, так ему было удобней, да и китайским партнерам тоже.

Надюшка с малолетства привыкла, что к ним в гости постоянно приезжают китайцы и даже дружила с детьми дедушкиных партнеров, а уж сам Китай они с Максимом Кузьмичом объездили вдоль и поперек и по делам-командировкам, и просто туристами, и в гости. Частенько бывало в этих поездках, что Надя запросто бралась помогать взрослым в бухгалтерских расчетах, когда возникала такая необходимость, щелкая цифры, как семечки, и умножая в уме трехзначные цифры за секунды. Вот такое имелось у нее дарование, которое она еще и развивала по одной известной методике на специальных курсах.

По всем этим причинам и получилось, что, собственно, как такового вопроса о выборе вуза и профессии не стояло – бухгалтерия, финансы, экономика. Ну а языки тоже как получится – английский уж точно не помешает, и китайский пригодится.