И от этого неосознанного стремления полностью овладеть ее душой и телом он был груб за поздним их завтраком на морозе! Но она непостижимым образом сумела переплавить эту его грубость и жажду покорить, может, наказать даже, в невероятно чувственную радость – приняв его всего, вместе с его неистовым желанием подчинять, окутав его своей женственностью, утихомиривающей любые мужские штормы.

Она была неопытна, невинна и одновременно непостижимо женственна, таинственна и великолепна в постели. Он просто улетал, шалел, переживая такие оргазмы, которых не испытывал никогда.

Казарин не вылезал бы с этой заимки несколько дней, не выпуская Надюху из постели, но позвонила Закир, и Даниил поспешил отправить девочку домой. Ему почему-то совершенно не хотелось представлять ее знакомым и вводить в свой обычный круг общения, что-то останавливало его от таких шагов.

В тусовке он проводил время без Нади.

Даже решил пару дней не звонить и не общаться, посмотреть, насколько он спокойно перенесет воздержание от ее тела. Даже с работы два дня уходил пораньше, чтобы не пересекаться с Надей. И, несмотря на напряженные деловые встречи, переговоры и усталость, постоянно думал о ней и видел мысленным взором это бело-розовое роскошное тело на темных простынях и шалел от таких воспоминаний.

Никакие другие женщины не могли заменить Надю. Даниил даже и не пытался экспериментировать, на второй вечер сдался и поехал за ней.

Он навсегда запомнил, как распахнул холодильник, что-то говорил, и в этот момент повернулся к ней и все забыл на свете – она смотрела на него таким счастливо-влюбленным взглядом, что казалось, эти колдовские глаза светятся каким-то неземным светом. Казарин захотел ее так сильно, что испугался, что опозорится, кончив даже не поцеловав. И взял прямо на столе в кухне, и улетел от потрясающего оргазма.

А потом… Потом Наде попалась эта фотография с Оксанкой в журнале.

Он сказал, что спал с Закир специально, чтобы объяснить девочке правила его жизни. Оксанка действительно предлагала секс и расхаживала по дому голой, но Даниила совершенно не возбуждало ее спортивное, стройное тело. Он все еще чувствовал «послевкусие» последнего оргазма, полученного с Надей, и отчего-то это ощущение хотелось продлить и смаковать.

Даниил отдавал себе отчет, что рано или поздно подобный разговор с девушкой Надей обязательно состоится. Он слишком хорошо знал правила жизни обеспеченных людей, как «дружат» и «любят» в этом сообществе. Он слишком хорошо знал женщин и их стремления, чтобы хоть кому-то из них позволить привязать его к себе. Он ценил свою свободу выше всего, его не интересовали ни привязанности душевные, ни отношения большие, чем просто хороший секс.

Но отчего-то, когда Даниил объяснял это Наде, на душе, стало так погано, словно он участвовал в групповом изнасиловании. И он не мог смотреть в ее неземные глаза, наполненные болью и слезами, и слышать ее убитый голос.

Да и ладно! Не принимаешь моих правил – свободна!

Да и сразу было понятно, что девочка из другого мира в наивных фантазиях о любви настолько далека от реальной жизни, что задержаться в мире и постели Казарина могла совсем ненадолго. Да, господи – о чем он вообще! Девчонка из провинции, детский сад, с этим «любовь-верность»! Отчитала его, как пацана какого-то, что-то там наумничала, мораль подвела! Идиотизм! Как он вообще повелся?! Ну ладно, секс фантастический, тело роскошное, ну побаловался, и хватит!

И, раздраженный, поругивающий себя за то, что вообще связался с ней, Даниил поехал за город, в гости к друзьям, звавшим его на баню с сиганием в прорубь и деловой пьянкой, правда, без покупных девочек, а со старыми подругами.

Будучи в легком опьянении, барышню Казарин выбрал пополней остальных подружек и даже посмеялся над собой, когда это понял. Известная, кстати, дива светская, которая твердит о своей «полной» индивидуальности, повторяя, что женщина не должна быть суповым набором, а иметь на костях плоть.

Она была хороша, никто не спорит, хотя еще месяц назад Даниил и не подумал бы пригласить ее на секс – не его размерчик. Но ей до Надюхи все равно, что телеге до космического аппарата – ни телом, тщательно обихаживаемым в салонах, но лишенным природной чувственной манкости и притягательности, ни душевностью, ни чем-либо остальным.

Когда Даниил разделся, подошел к кровати и увидел, как дама, приподнявшись на локте, смотрит на него, как кошка на сметану, в предвкушении, только губы не облизывала разве что – ему стало тошно. Он вдруг со всей отчетливостью представил, как смотрела на него Надюха своими потрясающими глазищами, переполненными любовью, восхищением и какой-то тайной…

Даниил извинился перед дамой, выкрутился красиво – сказал, мол, так она его завела, что из-за нее совершенно забыл, что срочно надо позвонить, вопрос больших денег. Магическое словосочетание «большие деньги» действовало в их сообществе безотказно. И уехал. Попросил охранника одного из гостей отвезти его в Москву.

Утром в воскресенье Даниил отчетливо понял, что не насытился девушкой Надей, что хочет только ее, думает постоянно о ней и вспоминает это божественное тело. Он пока никаких иных женщин не хочет, ни одна из них не сможет удовлетворить его сексуальную тягу.

И понял, что рано еще отпускать Надю. Может, пойти на короткий компромисс и пригласить ее переехать к нему? Ну, в виде эксперимента. А что, так даже лучше – она всегда под рукой, и он скорее насытится ею.

И Казарин позвонил.

Телефон вне зоны доступа и находился в этой недоступной зоне все воскресенье и в понедельник утром. Ужасно недовольный этим обстоятельством и своим неослабевающим, горячим желанием, Даниил появился на работе в самом препаршивом состоянии и оторвался на подчиненных, не сильно правда, – людей своих Казарин ценил и самодуром никогда не был.

Наденька Петрова обычно приходила на работу к пяти вечера, и последние два часа Казарин все посматривал на часы и думал, что и как ей сказать, чтобы забрать сразу, как только придет, отвезти домой и не выпускать из постели всю ночь. Но время приближалось к шести, телефон Нади так и болтался в непонятной зоне, и Даниил почему-то начал волноваться. Он в первый раз вдруг подумал: а не случилось ли с Надей чего? Она уходила от него в слезах и ужасно расстроенная, мало ли что… И вызвал к себе секретаршу.

– Ольга Павловна, вы знаете, где Петрова? – строго затребовал Казарин.

– Нет, – почему-то довольно холодно ответила его обычно приветливая секретарша.

– Найдите ее, – распорядился начальственным тоном Даниил.

– Я не могу. Ее телефон отключен, а где ее искать, я не знаю, – еще более холодно оповестила она.

– Достаньте ее личное дело и посмотрите адрес проживания и номер стационарного телефона, – уже заводясь не на шутку, велел Казарин.

– Даниил Антонович, ее личного дела нет, – отрапортовала секретарь.

– Что значит нет? – поразился Даниил.

– Его нет в сейфе, и чайная чашка Надюши тоже пропала, – пояснила тем же сдержанным тоном женщина.

– Как это пропала? – недоумевал начальник.

– Охранники сказали, что в субботу утром Надюша приходила на работу. Скорее всего тогда она все и забрала.

– Почему? – задал не совсем уместный для начальника вопрос Даниил.

– Я думаю, вам это известно лучше, чем мне, – поджав губы, с намеком на осуждение ответила женщина.

– И что вы хотите этим сказать? – холодно поинтересовался Казарин.

– Только то, что у вас с ней какие-то отношения, и если вы умеете это не демонстрировать, то Наденька – очень чистая девочка и своей влюбленности в вас ей не удавалось скрыть. Думаю, вы ее обидели чем-то, вот она и ушла, – растолковала ему секретарша, как воспитывающая тетушка.

– Осуждение, Ольга Павловна? – опасно тихо спросил Казарин, приподняв одну бровь.

– Да, Даниил Антонович, – кивнула женщина и гордо приподняла подбородок. – Вы прекрасный начальник, я вас уважаю, и ваша личная жизнь никоим образом меня не касается. Но Надюша – наивная, чистая девочка, и она не понимает ничего про тот образ жизни, который вы ведете, не знает правил игр, в которые играют такие мужчины, как вы. Ее очень легко обидеть, сломать и испортить ей жизнь.

– То есть вы хотите сказать, что я испортил ей жизнь? – подивился Казарин тому, что его секретарь, оказывается, обладает смелостью.

– Надеюсь, что нет и что она переживет свою влюбленность в вас и будет счастливо жить дальше. Но вам не следовало ее соблазнять, – отчеканила она.

– А вы уверены, что я ее соблазнил? – пугающе спокойным тоном спросил Казарин.

– Она сбежала, Даниил Антонович, – напомнила секретарь. – И сбежала от вас. Иначе бы не забрала все свои вещи и личное дело. Да, я уверена, что вы ее соблазнили.

– Ольга Павловна, вы понимаете, чем рискуете, говоря мне все это? – искренне полюбопытствовал Даниил.

– Отчетливо, – уверила она. – Я, разумеется, не хотела бы терять это место, мне интересно и хорошо с вами работается, повторюсь: вы достойный начальник и щедрый к тому же. Но девочка была беззащитна против вас, и вы ее обидели, а это сильно снижает мое уважение к вам. Так что, даже если мне придется искать другую работу, я скажу: непристойно и низко использовать влюбленность наивной девчонки, – ровным, холодным тоном заявила Ольга Павловна.

– Прежде чем начнете искать другую работу, Ольга Павловна, найдите Петрову, – помолчав и внимательно ее порассматривав, устало вздохнул Казарин и спросил: – Вы знаете, в каком институте она учится?

– А что, вы ее даже об этом не спросили? – поразилась женщина.

– Ольга Павловна, – повысил голос Даниил, – вы уже достаточно наговорили, не стоит больше испытывать мое терпение, – и повторил вопрос: – Так вы знаете, где она учится?

– Нет, – несколько стушевалась женщина.

– Спросите у других сотрудников, может Надя кому-нибудь рассказывала про свою учебу и вообще про себя.

– Хорошо, Даниил Антонович, – кивнула секретарша и развернулась к выходу.