Джейн повернулась к леди Уэбб.

Та смотрела на девушку с материнской любовью.

– Спасибо вам, тетя Харри. Даже мать не сделала бы для меня большего.

– Ах, Сара… Что же я могу сказать на это, моя дорогая?

Глаза леди Уэбб подозрительно блестели.

* * *

Вскоре стали подъезжать первые гости, и хозяева встречали их у дверей зала.

Следующий час прошел словно во сне.

Наконец-то Джейн была официально представлена лондонскому обществу. Среди тех, кому ее представляли, было немало знакомых лиц, но еще больше незнакомых. Некоторых она, как ей казалось, знала уже целую вечность. Например, очаровательного виконта Кимбли, которого тетя Генриетта считала весьма перспективным поклонником, добродушного Конана Броума и еще нескольких друзей Джоселина, навещавших его в Дадли-Хаусе, когда он поправлялся после ранения. Приехал на бал и лорд Фердинанд Дадли; он поклонился Джейн, поцеловал ей руку и подмигнул, улыбнувшись весело и по-мальчишески задорно. Разумеется, приехали лорд и леди Хейуорд. Лорд вежливо поклонился и, сказав все, что полагалось сказать в данном случае, уже хотел направиться в зал, но у его жены были другие планы.

– О, Сара… – Рискуя помять платье, леди Хейуорд крепко обняла Джейн. – Сара, вы действительно прекрасно выглядите. Я так вам завидую, вы в отличие от меня можете носить белое! А мне приходится выбирать наряды поярче, чтобы не выглядеть как привидение. Хотя Трешем и Фердинанд, несносные создания, то и дело меня критикуют. Им не нравится мой вкус! Трешем сегодня будет? Он не ответил мне прямо, когда я его сегодня днем встретила в парке. Вы уже объяснились? Как восхитительно, что вы с ним поссорились! До сих пор никто не мог ему противостоять. Я верю, что вы не сдадитесь слишком быстро и заставите его помучиться. Но завтра, знаете ли…

Лорд Хейуорд взял жену за локоть и оттащил в сторону..

– Пойдем, дорогая, за нами уже выстроилась очередь. Ты же не хочешь, чтобы гости ждали на улице!

– Ты поссорилась с герцогом, Сара? – спросила леди Уэбб, когда Хейуорды отошли. – Ты так ничего мне и не сказала о том вашем разговоре, когда он явился с визитом на прошлой неделе. Ты не знаешь, он собирается приехать?

Но Джейн не успела ответить – к ним подходили все новые и новые гости, так что времени для серьезного разговора не было.

Он приехал. Конечно же, он приехал. Правда, немного опоздал.

Герцог подошел, когда Джейн и леди Уэбб еще стояли в дверях бального зала вместе с супругами Лэнсдаун. Оркестранты тем временем настраивали инструменты. Зал гудел как улей.

Трешем был в узком черном фраке, в расшитом серебром жилете, ослепительно белой рубашке с кружевом и в черных бальных туфлях. Герцог оделся так, как и следовало одеться в данном случае. Смотрел же, как обычно, свысока.

– Леди Сара.,. – пробормотал он, подходя к Джейн. Герцог взялся за ручку своего украшенного драгоценностями лорнета, но не стал подносить его к глазам. Окинув ее взглядом, проговорил:

– Вы выглядите как невеста.

О, какой он несносный, этот Трешем! Ведь прекрасно знает, что белый цвет обязателен для первого бала.

– Рада видеть вас, ваша светлость, – сказала Джейн с ударением на последних словах – в отместку за то, что он назвал ее леди Сара. Затем сделала реверанс.

Герцог не задерживаясь прошел в зал, и Джейн постаралась забыть о нем на время. Ведь нынешний вечер должен был стать праздником – не столько для нее, сколько для тети Генриетты.

Пять минут спустя лорд Лэнсдаун уже выводил ее на середину зала. Джейн знала, что такое больше не повторится – она в Лондоне, в роскошном бальном зале, и этот бал дается в ее честь.

Первый танец оживил и развеселил, избавил от скованности. Джейн радостно улыбалась и смеялась. Она видела вокруг множество танцующих пар, поэтому нисколько не сомневалась: завтра во всех салонах непременно станут говорить, что бал у леди Уэбб имел огромный успех.

Однако Джоселин не танцевал. Джейн не видела его, но постоянно ощущала его присутствие; она знала, что он стоит в стороне, внимательно наблюдая за ней. Наконец музыка стихла, и лорд Лэнсдаун подвел ее к леди Уэбб. К Джейн тотчас же подошли несколько молодых людей, тоже желавших танцевать с ней. В следующее мгновение она заметила герцога Трешема, выходившего из зала.

Джоселин не находил себе места. Он бродил по комнатам дома, нигде надолго не задерживаясь. Возможно, герцог понимал, как выглядит со стороны, однако ничего не мог с собой поделать. Барон Поттер, сидевший в одной из комнат за карточным столом, предложил ему партию в вист, но он отказался. Отказался и от предложения леди Уэбб – та хотела найти ему партнершу для танцев.

– Не знаю, зачем ты пришел. Трешем, – неодобрительно глядя на брата, сказал Фердинанд, когда они столкнулись в очередной раз – Фердинанд направлялся в буфет, а Джоселин заходил в одну из комнат. – Ты ни разу не улыбнулся, ходишь словно привидение, нагоняешь тоску. Если ты приехал, чтобы испортить ей вечер, имей в виду, я не позволю тебе это сделать.

С усмешкой взглянув на брата, Джоселин поднес к глазам лорнет и проговорил:

– У тебя все тот же слуга, Фердинанд? Несмотря на то что он все еще не оставил попыток перерезать тебе глотку? Ты храбрее меня, мой друг.

Фердинанд нахмурился, коснувшись пальцем крохотного пореза под подбородком. Джоселин между тем вошел в комнату, где играли в карты.

Несколько минут спустя он встретил Ангелину, и сестра оказалась более разговорчивой, впрочем, леди Хейуорд всегда отличалась общительностью. Она заявила, что очень рада за Джейн, потому что та выглядела такой счастливой, хотя поссорилась с Трешемом. Кроме того, Ангелина надеялась, что Джейн устроит ему, Трешему, хорошую взбучку и ни за что не простит его, пока он не извинится по всем правилам. И он, Трешем, должен немедленно заключить Джейн в объятия и сделать ей предложение, не принимая никаких отказов.

– Именно так я женила на себе Хейуорда, – принялась откровенничать Ангелина.

Джоселин смотрел на сестру, брезгливо морщась. Наконец проговорил:

– Иногда мне кажется, что ты страдаешь дальтонизмом, Ангелина. Иначе ты не воткнула бы себе в волосы красные перья вместе с розовыми.

Ангелина пропустила это замечание мимо ушей.

– Ты обвенчаешься с леди Сарой в капелле Святого Георгия. Обвенчаешься еще до окончания сезона. И присутствовать будет весь лондонский свет. Я категорически на этом настаиваю. Я сама все устрою, Трешем.

– Господи, избавь… – пробормотал герцог. После чего, вежливо поклонившись, направился в бальный зал.

Он пришел очень вовремя. Только что закончился котильон, и следующим танцем был назначен вальс. Стоя у двери, Трешем наблюдал, как Броум подводит раскрасневшуюся и улыбающуюся Джейн к леди Уэбб. Девушку тут же окружили поклонники, желавшие танцевать с ней вальс. Среди них был и виконт Кимбли. Он улыбался и что-то говорил Джейн. Тут Джоселин не выдержал.

– Этот танец, – решительно заявил он, подходя к Джейн, – кажется, обещан мне, миледи.

– Слишком поздно, дружище, – ухмыльнулся Кимбли. – Я уже договорился с леди Сарой.

– Поздравляю, виконт. Но леди Сара, тем не менее пойдет о мной. Разумеется, если вы хотите оспорить…

– Но, ваша светлость… – Джейн в смущении умолкла.

Джоселин вновь поднес лорнет к глазам и пристально посмотрел на девушку. Стоявшие поблизости молодые люди начали перешептываться – некоторым из них казалось, что между герцогом и виконтом вот-вот вспыхнет ссора.

– Ты свое отстрелял, Трешем. Хватит лет на десять вперед, – сказал Кимбли. – И у меня нет желания смотреть в дуло твоего пистолета, хотя я прекрасно знаю, что ты выстрелишь в воздух.

Виконт полонился, подмигнул Джейн, проявив неслыханную дерзость, и направился в противоположный конец зала.

– Но я не могу танцевать вальс, ваша светлость, – проговорила Джейн. – Ведь сегодня мой первый бал, и было бы неприлично, если бы я стала танцевать вальс на публике.

– Глупости! Это твой бал, и ты будешь танцевать вальс, если захочешь. Так как же?

Джейн вопросительно взглянула на леди Уэбб, но та молчала. Значит, решение было за ней, за Джейн. Хватит ли у нее смелости? Герцог смотрел ей прямо в глаза.

– Да, – сказала она, протягивая ему руку. – Конечно, я хочу танцевать вальс.

Они вышли на середину зала, и тотчас же все взгляды обратились на них. Трешему очень не нравилось столь пристальное внимание общества, но он ничего не мог поделать, Разумеется, ему не было дела до того, что думали о нем окружающие, но он опасался, что может пострадать репутация Джейн. Ведь сегодня состоялся ее первый выход в свет, и леди Уэбб на славу постаралась – все выглядело наилучшим образом, Джоселин не сводил с Джейн глаз. «Да как же я могу делать вид, что она ничего для меня не значит? – спрашивал он себя. – Как могу скрывать то, что чувствую к этой женщине? Чувствую, даже просто касаясь ее, вот как сейчас…»

Но все же он держал ее на почтительном расстоянии от себя – так, как требовали приличия.

– Как мог ты так сказать? – спросила она неожиданно.

– Назвать тебя леди Сара? Но ведь ты и есть леди Сара. И я старался проявлять почтительность… Кроме того, ты дала мне отповедь не моргнув глазом.

– Я не об этом.

– О том, что ты выглядишь как невеста? Так оно и есть. Вся в белых кружевах, румянец на щеках…

– При чем тут румянец? Я танцевала.

– Со всеми своими верными и настойчивыми поклонниками?

– Ты ревнуешь?

Он вскинул брови, не удостоив ее ответом. И вдруг привлек ближе к себе – скандально близко. Однако Джейн даже не пыталась протестовать.

Потом они уже не разговаривали. Этот вальс был более динамичный, чем тот, что играли в Дадли-Хаусе. Да и места в бальном зале было больше, чем в гостиной герцога. Он вел Джейн по всему периметру зала и смотрел ей прямо в глаза.