Когда Елена поспешно, будто по пятам за ней гнались черти из преисподней, покидала Шеффилд-Парк, собственное будущее представлялось ей довольно безрадостным. Она считала, что единственное спасение для нее — перестать быть беглянкой мисс Магдаленой Мэттьюз и превратиться в безликую женщину, на которую никто не обратит внимания, служанку в доме кого-то из тех людей, кто считал ее виновной в убийстве и краже.

До недавнего времени ей с успехом удавалось претворять свой план в жизнь, не привлекая внимания Адама Готорна. Она не смогла бы ответить, в какой момент все изменилось. Несомненно одно: по какой-то непонятной причине он заметил ее и стал намеренно искать ее общества, а на прошлой неделе даже поцеловал! Она до сих пор не могла забыть этот поцелуй. Как и собственную неожиданную реакцию.

Подверглось ли ее место в этом доме опасности? У нее имелись веские опасения, что после случившегося именно это и произошло.

Елена понимала, что ее кузен никогда не оставит своих попыток отыскать ее, а это, в свою очередь, означает, что она не может позволить себе стать для Адама кем-то иным, кроме гувернантки его дочери, так как это неизбежно означало бы подвергнуть себя опасности разоблачения.

Лишиться свободы.

И сердца…

Да, вопреки себе, она очень привязалась к этой семье. Аманда, невзирая на припадки гнева, была совершенно очаровательным ребенком, а о ее отце Елена думала гораздо чаще, чем следовало бы, хотя в последнее время испытывала раздражение и обиду на то, что он обвинил ее в истерике Аманды. Ей нравилась его внешность и очарование, которое он излучал, когда ослаблял внутреннюю защиту и забывал о привычной холодно-сдержанной манере поведения.

Но чаще всего Елена вспоминала их поцелуй, удивление, которое тогда испытала, и неожиданное наслаждение. Она-то полагала, что после грубости Невилла любой физический контакт вызовет лишь приступ дурноты.

Это наслаждение заставляло Елену содрогаться всякий раз, когда она думала о четко очерченных, но при этом удивительно нежных губах Адама, столь интимно прижимающихся к ее собственным губам.

Она расправила плечи.

— Как я уже сказала, это вовсе не обязательно, милорд.

— Плевать я хотел на то, что вы считаете обязательным или необязательным! — резко воскликнул он.

Елена была уверена, что эта вспышка гнева продиктована скорее напряженным ожиданием ответа, а не тем, что он в самом деле злится на нее. Она же в очередной раз дала ему отпор.

— Посмотрите на меня, Елена. — Она не повиновалась, и тогда он взял ее рукой за подбородок и заставил поднять лицо вверх. — Я отреагировал так, потому что…

— Адам, я… я не помешала?

Вздрогнув, он резко отдернул руку и повернулся, заслышав звук знакомого голоса, обладательница которого должна была находиться сейчас за многие мили отсюда.

— Бабушка?

Глава 8

Вопросительно вздернув седые брови, леди Сисели вошла в классную комнату.

— Похоже, мой приезд удивил тебя, Адам.

Вот уж поистине, мягко сказано! Адам был не только удивлен появлением бабушки, но и крайне раздосадован, учитывая, что он узнал о ее матримониальных планах на его счет! На мгновение он отвернулся от леди Сисели и строго посмотрел на Елену:

— Почему вы не сообщили мне о приезде моей бабушки?

Если бы он знал о нахождении в его доме леди Сисели, несомненно, отложил бы разговор с Еленой. Отложил, но не отказался бы от него вовсе.

Да и как он смог бы отказаться, если одного взгляда на нее и мимолетного прикосновения хватило, чтобы у него между ног снова выросла внушительных размеров выпуклость, которую он теперь прикрывал полами сюртука?

Елена уставилась на него широко раскрытыми глазами:

— Я надеялась, что это сделал Джеффриз, ваша светлость!

Вполне логичное предположение. Вот только Адам, твердо решив завязать отношения с Еленой, был гораздо больше заинтересован в том, чтобы поскорее появиться в классной комнате, чем выслушивать новости в исполнении своего дворецкого.

— Как видите, нет, — пробормотал он.

— Не понимаю, что ты поднял шум из-за такой ерунды?! — раздраженно воскликнула леди Сисели. — Доложили тебе о моем приезде, не доложили. Главное, я здесь.

Адаму немедленно захотелось осведомиться, как долго бабушка планирует пробыть в его доме, но это было бы невероятно грубо и совсем не по-семейному, учитывая, что они с Амандой ее единственные родственники.

Он заставил себя расслабиться.

— Просто я очень удивлен тем обстоятельством, что в разгар сезона вы решились уехать так далеко от Лондона, покинув своих драгоценных подруг.

— Я очень соскучилась по вас с Амандой.

Он удивленно вздернул брови:

— Мы же уехали лишь несколько дней назад.

— Прошу прошения, милорд, леди Сисели, мне нужно пойти проверить, как там Аманда со своим котенком.

Присев в реверансе и не поднимая головы, Елена поспешила ретироваться из комнаты.

Адам гневно смотрел на то, как она уходит. Ему не только не удалось поговорить с ней с глазу на глаз, но и к тому же придется иметь дело с бабушкой, разговор с которой затянется неизвестно насколько.

— Есть что-то… в этой молодой леди, что не вполне… соответствует ее роли гувернантки, милый.

Мрачно хмурясь, Адам повернулся к бабушке, но она не заметила выражения его лица, так как продолжала смотреть на дверь, через которую только что вышла Елена. От его внимания тоже не укрылся тот факт, что Елена Лейтон не вполне отвечает занимаемой должности. Уж слишком элегантная и изысканная, как леди, и часто, хотя и не всегда, забывает обращаться к нему с почтением, как прочие слуги. Разумеется, гувернантка занимает позицию выше, чем лакей или горничная, но уж точно не должна считать себя значительнее дворецкого или экономки, которые никогда не забывали, что лорд Готорн их работодатель.

Как бы то ни было, Адам не собирался делиться своими сомнениями с бабушкой.

— Давайте выпьем чаю, и вы поведаете мне о причинах, побудивших вас покинуть Лондон, навестить меня. — Адам галантно подставил бабушке локоть.

Беря внука под руку, леди Сисели искоса посмотрела на него:

— Таким образом, ты вежливо намекаешь мне, что разговор о миссис Лейтон окончен?

Адам не мог не рассмеяться.

— Вы, моя милая, слишком много времени проводите в обществе властной и прямолинейной вдовствующей герцогини Ройстон.

Кокетливо улыбнувшись, леди Сисели вышла из классной комнаты первой и, снова взяв Адама под руку, направилась вместе с ним по широкому коридору к лестнице.

— В таком случае тебя не удивит мой комментарий касательно твоего нежелания обсуждать эту новую красавицу гувернантку?

Адам упрямо поджал губы:

— Тут и обсуждать нечего. Миссис Лейтон работает гувернанткой Аманды и прекрасно справляется со своими обязанностями.

— Но что тебе известно о ее происхождении? Из какой она семьи? Какими обладает связями?

Адаму едва удавалось сдерживать свое нетерпение.

— Мне не известно о ней ничего, кроме того, что она вдова, но большего мне знать и не требуется, бабушка, — поспешно добавил он, заметив, как в ее глазах вспыхнул огонек любопытства.

Леди Сисели слегка нахмурилась:

— Что-то в ее внешности кажется мне знакомым. Она похожа на кого-то, с кем я встречалась в прошлом…

Адам в упор посмотрел на бабушку:

— И кто же это может быть?

— Не припомню. — Леди Сисели покачала головой. — Возможно, она незаконнорожденная дочь какого-то джентльмена.

— Бабушка!

Она вскинула бровь:

— Я еще не совсем выжила из ума, чтобы не понимать, что и такое случается, Адам.

— Я ни на секунду не усомнился в состоянии вашего рассудка, но…

— Мне кажется знакомым и то, как элегантно она склоняет голову, и ее густые шелковистые черные волосы, — задумчиво продолжала леди Сисели. — И глаза у нее совершенно удивительные.

Мысленно Адам соглашался с каждым бабушкиным словом, но счел за благо не высказывать этого вслух, так как тем самым он лишь еще больше разжег бы ее любопытство. Он решил, что будет лучше притвориться незаинтересованным в этом разговоре.

— Уверена, где-то уже видела глаза такого необычного цвета. — Леди Сисели тяжело вздохнула, изо всех сил напрягая память, что, однако, никак ей не помогало. — Что ж, ладно, — сказала она, качая головой. — Я вспомню позднее.

Адам не смог бы ответить, хочется ему, чтобы это произошло, или нет. С одной стороны, ему было любопытно узнать о Елене Лейтон как можно больше, но с другой стороны, он страшился, как бы не выяснилось, что она в действительности чья-то сбежавшая жена.

* * *

Елена забежала в свою спальню, чтобы взять капор и перчатки, прежде чем отправиться на улицу искать свою маленькую подопечную, а выйдя в коридор, оказалась прямо за спинами Готорна и его бабушки и услышала, о чем они говорят.

Их беседа потрясла ее до глубины души, потому что она тут же догадалась, кого леди Сисели доводилось встречать прежде с таким же необычным сине-зеленым цветом глаз — отца Елены, покойного лорда Дэвида Мэттьюза, младшего сына предыдущего герцога Шеффилда. Своим взглядом он заставлял женские сердца трепетать. Конечно же он был лет на двадцать моложе леди Сисели, но до смерти отца родители Елены вели активную светскую жизнь, поэтому леди Сисели наверняка где-то встречалась с ними, хотя, вероятно, и не была близко знакома. А мама Елены, леди Мария Мэттьюз, являлась обладательницей «густых шелковистых черных волос», как и ее дочь.


— Какая жалость, что по вине моего внука вам пришлось уехать из Лондона в самый разгар сезона, — сочувственно улыбаясь, молвила леди Сисели, сидя вместе с Еленой в зеленой гостиной, куда они удалились пить чай после обильного ужина, оставив Адама в одиночестве в столовой наслаждаться бренди и сигарами.