Такие взрывы темперамента были для Фанни обычным делом как на людях, так и когда они оставались наедине. Она поступала так всякий раз, когда не могла добиться желаемого, но прежде Адам никогда не замечал, чтобы дочь вела себя схожим образом. Возможно, это стало следствием того, что в прошлом он уделял ей мало внимания? Если его догадка верна, то даже хорошо, что он заметил в ней эту особенность сейчас, пока еще не поздно все исправить, потому что он ни в коем случае не намеревался терпеть от нее проявлений такого же эгоистичного упрямства, как от своей покойной супруги.

— Нет, — твердо заверила его Елена. — Уверена, сейчас она повела себя так только потому, что расстроилась из-за вашего внезапного отъезда. Ей просто очень понравилось проводить время в вашем обществе.

Адам зловеще прищурился:

— Вы смеетесь надо мной, мадам?

Елена покраснела.

— Я лишь…

— Я отлично понимаю, что вы делали, миссис Лейтон. — Он поморщился. — И Аманда вовсе не из-за «легкого» расстройства моим отъездом повела себя столь невоспитанно. — Хмурое выражение лица Адама не сулило девочке ничего хорошего. — То было проявление ее избалованности и самовольства, и я не стану закрывать на это глаза.

На лице Елены появилось обеспокоенное выражение.

— Но…

— Довольно, миссис Лейтон. Подозреваю, это случилось именно из-за того, что я слишком прислушивался к вашим советам, — настаивал он.

Она посмотрела на него с мольбой:

— Позвольте мне хотя бы поговорить с Амандой!

— Советую вам довести до ее сведения, как сильно я недоволен ее нынешним поведением. — Адам поднял шляпу с одеяла и надел на голову. — Сам я побеседую с ней после своего возвращения.

— И когда нам ожидать вас назад? — осмелилась поинтересоваться Елена и тут же отступила на шаг назад, осознав, что теперь гнев Адама обратился на нее. — Мне не следовало об этом спрашивать, — быстро добавила она.

На шее у него пульсировала жилка.

— Надеюсь, ваше присутствие на сегодняшнем пикнике не заставило вас переоценить свое место в моем доме, мадам!

Бросив на нее прощальный взгляд, он быстро зашагал через лужайку к дому.

Елена почувствовала, как кровь отливает от лица. Адам Готорн безапелляционно и подчеркнуто жестоко напомнил ей, что в его доме она всегда будет всего лишь служанкой.

Глава 7

— Почему же вы не предупредили-то, что приедете нынче вечером, милорд?

Непроницаемым взглядом Адам посмотрел на красивую женщину, занятую разливанием вина, имевшего такой же насыщенный красный оттенок, что и ее накрашенные губы. Вино он заказал к позднему ужину, поданному ему на постоялом дворе, где он решил заночевать. Это место находилось милях примерно в тридцати от его имения в Кембриджшире.

Джози была вдовой хозяина постоялого двора, женщиной, чьей благосклонностью Адам наслаждался в прошлом раз или два во время поездок в Кембриджшир, обладательницей золотисто-каштановых волос и призывных карих глаз. Низкий вырез платья почти не скрывал ее внушительных размеров бюст.

Но нынче вечером ее прелести не представляли для него никакого интереса. Как и прелести всех прочих женщин, за исключением одной, о которой ему не следовало даже мечтать.

— Не беспокойся, Джози, — сухо произнес Адам. — Готов биться об заклад, сегодня ночью ты отправишься в постель не одна, а в сопровождении какого-нибудь счастливчика.

Джози славилась тем, что щедро раздавала приглашения и никогда не скупилась на ласки.

Она кисло усмехнулась:

— У меня и для вас нашлась бы минутка-другая.

— Боюсь, сегодня я слишком устал для подобных игр, Джози.

Адам улыбнулся, чтобы смягчить отказ, понимая, что винить во всем следует охватившее его влечение к другой женщине, а вовсе не к Джози, по-прежнему готовой в любую минуту принять его в свои объятия.

Она улыбнулась в ответ, показывая, что ничуть не обиделась:

— Да вы, видать, нашли себе достойную женщину, чтоб потребности-то ваши удовлетворять.

Адам тут же погрустнел:

— Разве в твоих словах не сокрыто противоречие?

Осознав, как напыщенно прозвучала эта фраза, он угрюмо нахмурился. Едва ли ее смысл понятен женщине, которая, нимало не смущаясь, признается, что не умеет ни читать, ни писать, зато наделена поразительным даром быстро и точно считать деньги. Он покачал головой:

— Я лишь хотел сказать…

— Да знаю я все, милорд, — равнодушно перебила его Джози. — Иначе и быть не может. Вот уж никогда не поверю, чтобы такой красавец жантльмен, как вы, да еще и любовник отменный, и не нашел себе леди по душе да и не женился снова!

— Благодарю за комплимент, Джози, — с улыбкой ответил Адам.

— Да какой комплимент, правда все это! — настаивала она.

Как бы ни льстили ему эти слова, было непросто согласиться со второй частью ее тирады, особенно при воспоминании о том, как его жена призналась ему в супружеской измене всего лишь через месяц после свадьбы!

Также он никогда не слышал ни слова жалобы из уст тех женщин, с которыми делил ложе до женитьбы на Фанни, так как умел и получать удовольствие сам, и доставлять его партнерше. После смерти жены, однако, он стал предпочитать платить за любовь и полагал, что вовсе не в интересах продажных женщин выказывать недовольство его действиями!

Прищурившись, Джози бросила на него проницательный взгляд:

— Вы уж не сердитесь на мою смелость-то, а, милорд, но благоверная ваша не ценила дружка вашего, когда он ей по праву принадлежал.

Откинувшись на спинку стула, Адам громко рассмеялся:

— Умеешь ты повысить мужскую самооценку, Джози.

Отсалютовав ей бокалом, он пригубил рубиново-красный напиток.

— Но мне же вы отказываете, да? — Она понимающе вздернула бровь.

— Боюсь, что так.

Подчиняясь охватившему его внутреннему раздражению, Адам медленно поставил стакан обратно на столик. Он солгал Джози, заявив, что слишком устал, чтобы ублажать ее в постели. Просто интересующая его женщина находилась дома. У него дома.

Исключительно из упрямства, к которому, быть может, примешивалась некая толика отчаяния, он уже четыре дня отсутствовал в Готорн-Холле и намеревался вернуться обратно завтра. Все это время его мысли были заняты прекрасной Еленой Лейтон. Великий боже, прежде он никогда не вспоминал ни об одной женщине, находящейся у него в подчинении!

Красота Елены преследовала его, сбивала с толку. Присущая ей врожденная элегантность интриговала его, очаровывала, впрочем, как и ее способность искушать его и озадачивать, а также развлекать. Находясь в ее обществе, он даже несколько раз рассмеялся! И все это происходило вопреки его решению не поддаваться больше слабости и не становиться жертвой женских чар.

Четыре дня назад они расстались далеко не друзьями. Он говорил с Еленой холодно и покровительственно, хотя подобное поведение следовало бы адресовать его маленькой дочери. Истерика, устроенная в тот день Амандой, даже сами ее слова о его постоянной занятости управлением имениями слишком напоминали обвинения ее покойной матери, которыми она осыпала его в припадке гнева.

Адам инстинктивно отреагировал, но, к несчастью, ураган его собственной ярости обрушился не на дочь, а на ни в чем не повинную голову Елены. Это обстоятельство продолжало беспокоить его все те четыре дня, что он отсутствовал, наряду с тающей с каждой секундой решимостью противиться притягательности Елены.

Его мужское естество не интересовали другие женщины, но стоило лишь подумать о Елене, как тут же наступало возбуждение. Он вообразил, что в эту самую минуту она находится в своей спальне, готовясь ко сну. Распускает свои черные волосы, и они мягкими волнами падают ей на груди с розовыми сосками, струятся вдоль тонкой талии и бедер.

— Хоть эта-то понимает свое счастье? — грубо вторгся в его приятные фантазии вопрос Джози.

— Прошу прощения? — Адам вопросительно вздернул бровь.

Джози снова кисло ухмыльнулась:

— Да леди эта, о которой вы только что мечтали. У вас глаза блестят, точно у самого дьявола, и между ног каменная твердость.

Она права, черт подери!

Адам не знал, действительно ли его глаза приобрели «дьявольский блеск», но за вторую часть замечания Джози мог поручиться. Его горячая пульсирующая плоть восстала и теперь прижималась изнутри к бриджам, образуя внушительных размеров выпуклость. Возможно, ему самому следует позаботиться о своем возбуждении, уединившись в отведенной ему комнате, как он поступал на протяжении этих четырех дней. Если только…

— Принеси-ка мне лучше еще графин вина, Джози, — мрачно произнес он, заново наполняя стакан. Опьянение стало еще одним способом избавиться от мыслей о восхитительной гувернантке. А также подавить томление плоти.

Джози хрипло хохотнула:

— Да скажите вы одно слово, и я мигом заберусь под стол и поправлю дело. Не успеете и глазом моргнуть.

Она медленно, призывно провела языком по своим накрашенным губам, глядя на выпуклость у него в бриджах.

— Звучит заманчиво, но все же сначала попробую обойтись вином, — уклончиво пробормотал Адам.

— Ну, коли передумаете, знаете, где меня найти.

Она пожала плечами, заставив затрястись свой внушительный бюст, и пошла за вторым графином вина.

Адам со вздохом выпрямился на стуле, понимая, что ему требуется найти немедленное решение проблемы. Он желает женщину, которую желать запрещено, но не может вечно жить в физических и душевных муках. И он сам, и состояние его имений сильно пострадают, если в ближайшем будущем не найдет выхода из треклятой ситуации.

Его четырехдневное отсутствие в Готорн-Холле, во время которого он непрерывно думал о Елене Лейтон, а не о состоянии дел, лишь подтверждало справедливость его опасений. У этой проблемы два решения. Либо Елена должна немедленно покинуть дом, чтобы больше не вводить его в искушение своим видом, либо ему нужно поддаться собственной страсти, предложить ей стать его любовницей и надеяться — или страшиться, — что она ответит согласием.