– Что-то ты ничего не рассказываешь об интеллектуальном марафоне! Что, хвастаться больше нечем?

– Ах да, прости, я и забыл совсем, – виновато пробормотал Никита. – Ты права. Хвастаться действительно нечем. Я ничего не занял. Вернее, занял, но только третье место в команде. И то благодаря одной девчонке… Насте Абашиной. Она решила задачу-200 и вытянула нас.

– Что ж, могу только порадоваться за маму этой девочки! – в сердцах бросила Любовь Евграфовна. – Ответь мне только на один вопрос. Твой новый образ – это для тебя принципиально или как?

– Ты о чем? – снова не понял Никита. А осознав, чуть не упал. – Ма, это совсем не то, что ты думаешь! – запротестовал он.

– Да? Тогда я вот что тебе скажу. Ты немедленно умоешься, чтобы на лице не осталось и следа косметики. А потом отправишься в парикмахерскую и приведешь голову в порядок. Пусть даже тебе придется пропустить первые уроки. Ясно?

– Хорошо, – уныло пробормотал Никита.

Значит, не глюки! Что ж, тем хуже.

– После школы сразу же домой! – продолжала закручивать гайки мама. – Если хочешь куда-то пойти, только с моего или отцовского разрешения!

– Хорошо, – покорно буркнул Никита. Он наклонился к крану и принялся яростно тереть лицо. Умывшись, тихо вышел из ванной.

– Пойди-ка сюда, я на тебя посмотрю! – услышал он суровый голос.

Вздохнув, Никита отправился на кухню. Увидев сына, мама недовольно поджала губы.

– Ты что, умываться разучился? Или войну мне объявил?

Резко обернувшись, Никита уставился в блестящий бок электрического самовара. Умывание не помогло. Брови, ресницы, красные щеки – нет, это не сон, это кошмарная реальность.

– Ма, я и сам не знаю, что это такое! – чуть не заплакал он. – Чего ты на меня орешь? Неужели я сам это сделал? Да и когда бы я смог? Ты же вчера видела меня, когда зашла сказать «спокойной ночи».

Уловив во взгляде мамы сомнение, он усилил натиск:

– Может, это какая-нибудь болезнь! Вдруг я заразился и скоро умру! Почему ты мне не веришь?

– Хорошо, возьми градусник и измерь температуру, – заколебалась мама, поверив ему. Она потрогала лоб сына, озабоченно нахмурилась, принесла термометр.

Температура оказалась нормальной.

– Ну не знаю, – вздохнула мама, доставая из кошелька деньги. – На, возьми. Это на парикмахерскую. И если с лицом лучше не станет, сходи вечером к врачу. И что с тобой творится! То зуб, то это…

Слава богу, хотя бы мама больше не сердится! Никита на ощупь нашел куртку и быстро оделся, брезгливо заталкивая волосы под шапку. Потом нашарил на полке солнцезащитные очки, нацепил на нос, воображая, каким придурком будет выглядеть в темноте, в февральский мороз и метель.

Но странное дело! Хотя на душе было тяжело и муторно, чувствовал он себя настолько бодро, что хотелось бегать, прыгать, беситься и смеяться. А потом он вдруг вспомнил, что голова целых два дня совсем не болела. Он даже забыл бросить в рюкзак новую упаковку анальгина!

Выйдя из дома, парень, расхохотавшись, бросился в снег и кубарем скатился по льду с горки, используя вместо санок свой рюкзак. Раз жизнь пошла кувырком, почему бы и ему самому не сделать то же самое?

Как избавиться от красоты

«Может, мне вообще сегодня шапку не снимать?» – с тоской думала Настя перед зеркалом в школьной раздевалке. Правда, натянутая по самые уши шерстяная шапочка мало что скрывала. Волосы выбивались наружу, лезли, как настырная трава сквозь трещины в асфальте. Настя, чуть не плача, запихивала их обратно, но локоны не хотели подчиняться. Казалось, еще минута, и они сбросят шапку. А ведь еще есть проблема с ресницами и бровями! И щеками… И губами!

Что же делать?

Настя беспомощно вздохнула и тут же с облегчением перевела дух. Ларка пришла! Уж она-то обязательно что-нибудь придумает!

– Наконец-то заявилась! Тебя где вчера носило? Ты в порядке? – быстро тараторила Лара, энергично стряхивая с шубки снег и выискивая глазами свободный крючок.

– Лар… У тебя нет резинки для волос покрепче? И пудры? И тона… И замазки?

– Зачем тебе? Ты же у нас не красишься! – повесив одежду, Лара обернулась и замерла.

– Ну вот! – плачущим голосом произнесла Настя, снова изо всех сил натягивая шапку. – Ты теперь видишь, да? Это ужас, да?

Но подруга уже пришла в себя и энергично замотала головой.

– Слушай, это не ужас, а просто супер! Отпад! Тебе так идет… Особенно брови. У тебя лицо такое выразительное стало, ты не представляешь! А ресницы-то, ресницы! Ты что, нарастила? Нет? Тогда дашь свою тушь, я тоже попробую! А вот с румянами ты немного перебрала. И тон я бы выбрала посветлее, слишком уж кричаще получилось. Но в целом! Наконец-то ты решилась! Я тебе сто раз говорила, что тебе будет здорово, даже очень! Ты просто не представляешь, какая ты теперь красавица! Снимай шапку, и пошли! Девчонки обалдеют!

– Нет-нет-нет! – вцепившись в шапку, верещала Настя. – Ни за что! Я не могу появиться перед народом в таком виде!

– А что ты предлагаешь? – удивилась Лара.

– Пойдем в туалет, поможешь мне все это замазать!

– Да ты просто ненормальная! Зачем тогда красилась? И потом, что значит – замазать? Не проще ли умыться?

Но Настя уже тащила Лару за собой. Лишь в туалете, где в этот час девчонки оказались одни, она, наконец, раскрыла подруге тайну.

– Это не то, что ты думаешь! – сообщила Настя. – Не грим и не косметика!

– А что тогда? – непонимающе уставилась на нее Лара.

– Это все натуральное! Мое… И брови, и ресницы, и губы – все! Просто я теперь стала такая.

– Натуральное? Стала такая? – в голосе Лары все еще звучало недоверие.

– На, попробуй сама смыть! – Настя протянула подруге салфетку.

Та, пожав плечами, слегка потерла Настину щеку. Салфетка осталась идеально белой.

– Ничего не понимаю! – пробормотала Лара, теперь уже смелее проведя по лицу подруги. Когда салфетка и на этот раз осталась чистой, она принялась так сильно тереть Настины щеки, что та оттолкнула ее, взмолившись:

– Ларка, больно! Ты меня вообще сейчас сотрешь с лица земли!

– Нет, ну ты мне объясни, что это такое? – жалобно попросила Лара, вытирая собственный вспотевший лоб, после чего на салфетке остались следы светло-бежевого тона.

– Да я и сама не знаю! – всплеснула руками Настя. – И это еще не все, – сообщила она, срывая с головы шапку. – Вот! Теперь понимаешь?

– Вау! – Лара смотрела на подругу во все глаза, а потом начала ходить вокруг, разглядывая, ощупывая и даже обнюхивая едва удерживаемые резинкой волосы. – Это что, такая химия, да? Где тебе так сделали? Два года пытаюсь найти нормального мастера, никто не понимает, чего я хочу. Или пережигают, или слишком слабо.

– Так ты химию делаешь? – удивилась Настя. – А я думала, у тебя свои кудрявые…

– А цвет-то, цвет! Просто отпад! У меня никогда такого не получалось… – никак не могла успокоиться подруга.

– Так ты еще и волосы красишь? – все больше удивлялась Настя. – А я-то думала…

– Мало ли что ты думала! – оборвала ее Лара. – Ты у нас вообще особа романтичная, восторженная, далекая от жизни… Вечно в облаках витаешь… А волосы что, нарастили? Они вроде короче были…

– Ларка, замолчи сейчас же! – Настя в раздражении топнула ногой. – Дай мне хоть слово сказать наконец!

– Ладно, ладно, говори, только обещай, что дашь телефончик мастера, хорошо?

– Дура ты, дура! – не сдержавшись, в сердцах обругала подругу Настя. – При чем тут мастер? Какой телефончик? Это со мной само собой сделалось, за ночь, понимаешь? Легла спать, как всегда. Проснулась, а тут – бац, это!

– Да? А ты не врешь? – подозрительно посмотрела на нее Лара. – То есть ты не ходила в парикмахерскую?

– Не ходила! – огрызнулась Настя, чувствуя, что к глазам подступают злые слезы. Если лучшая подруга не верит, что уж говорить об остальных!

Подтверждая ее опасения, Лара недоверчиво покачала головой.

– А как же такое может быть? Я ни о чем подобном не слышала! Чтобы само собой… За ночь… Может, ты вчера опять колдовала? – высказала предположение она.

– Вроде нет, – пожала плечами Настя. Она попыталась вспомнить все, что произошло накануне. Единственный момент, когда она произносила заклинание, был связан с кубиками. Но это не имело к ее голове никакого отношения! – Так ты поможешь мне или нет? – Настя начала терять терпение. – Звонок уже скоро!

– Господи, а что же я могу сделать? – засуетилась Лариса, вытряхивая из рюкзака косметику. – Ты волосы распрямить пробовала?

– Угу, – угрюмо кивнула Настя, шипя и стягивая с волос резинку.

– И что? – Лара открыла пудру, протянула подруге.

– Как видишь! – Настя встряхнула головой, волосы пышным водопадом рассыпались по плечам. «Они стали еще длиннее!» – с ужасом отметила девочка и поторопила Лару: – Сможешь это как-нибудь заплести? Чтобы не очень видно было.

Та охнула, покачала головой.

– Какой мы ерундой занимаемся, – бормотала она, заплетая волосы в тугие косы, в то время как Настя обильно припудривала щеки, брови и губы. – На тебя такая красота свалилась, а ты все под пудрой спрятать хочешь.

– Да, хочу, – Настя упрямо мотнула головой. – В конце концов, это мое дело, ведь так? А теперь дай какой-нибудь тон, побледнее, чтобы щеки и губы замазать.

Клиент, которого не ждали

– Это можно как-то распрямить? – Никита жалобно смотрел на парикмахера, высокого грузного детину, который навис над креслом, как милиционер над преступником во время допроса.

– Э-э-э… – пожав плечами, мастер пощупал волосы, поцокал языком, подозвал парикмахера, стоявшего у соседнего кресла. Они о чем-то долго шушукались, после чего был вынесен вердикт:

– Невозможно!

– Тогда стригите! – решился Никита. – Только покороче! Можно вообще налысо.

– Угу, – мастер понимающе ухмыльнулся, взял ножницы. – Кстати, кабинет тату и пирсинга сейчас тоже работает.