– Погоди, не начинай! Надо поставить на конец того, вчерашнего. Полдня наговаривал!

Под охи и ахи Настя тихо говорила в диктофон, исподтишка наблюдая за Никитой. Тот вполне удачно справлялся с ролью больного, во всяком случае до тех пор, пока в холле не появилась Вика. Когда она вошла, взгляды участников вчерашней тренировки тут же обратились на нее. Настя не могла не отметить, что староста выглядит осунувшейся и усталой, как будто не спала всю ночь.

Увидев Никиту с завязанной щекой, Вика побледнела, и Настя замолчала на полуслове, отметив, что и Никита стал белым как мел. К счастью, окружающие не заметили охватившего троицу столбняка, потому что те вскоре более или менее справились с первым шоком, во всяком случае к ним вернулся обычный цвет лица.

– А дальше, что было дальше? – нетерпеливо поторопила подругу Лара. – Чего ты остановилась?

– А дальше… – Настя продолжила рассказ, гадая, что будет с сегодняшним интеллектуальным марафоном и смогут ли они вообще участвовать. Все трое выбиты из колеи, огорошены, растеряны… Вика похожа на тяжелобольную, сбежавшую из клиники, да и сама она выглядит и чувствует себя не лучше, а у Никиты к тому же чудовищные проблемы с речью! И неизвестно, удастся ли вернуть его в нормальное состояние. Какие уж тут соревнования! Хотя с другой стороны, может быть, лучше все-таки принять участие? Она вдруг вспомнила одно из наставлений Зары, прочитанных накануне: «Никогда не сдавайся! Если что-то не получается, делай еще и еще раз, пока не добьешься своего. Победители удваивают свою силу, проигравшие – теряют». Что ж, придется попробовать стать победительницей! Если не в интеллектуальном марафоне, то хотя бы по отношению к самой себе! Но для начала нужно во что бы то ни стало расколдовать Никиту.

Прозвенел звонок, Настя вернула диктофон Михе.

– Да, с тобой не соскучишься! – подвел итог Ларисин приятель. – И откуда только такие сумасшедшие фантазии?

– И никакие это не фантазии! – набросилась на парня Лара. – А все правда!

– Это как посмотреть, – усмехнулся Миха.

– Что ты имеешь в виду? – уставилась на парня Настя.

– Ну, это твое колдовство, Закрутила ты, конечно, хорошо, но на самом деле ничего ведь особенного и не произошло, верно?

– Как это – ничего особенного? – нахмурилась Лара. Ее сердитый взгляд не предвещал Михе ничего хорошего. – А Коваленко? Разве он не заикается?

– Я, во всяком случае, этого не слышал, – заявил Миха.

– Ты думаешь, Настя врет? – оскорбилась за подругу Лара.

– Ну, нет-нет, она, конечно, не врет, а просто слегка преувеличивает. – Глаза Лары недобро сверкнули, и Миха затараторил быстро-быстро: – Даже если это и правда, для Никиткиного заикания может быть тысяча вполне обычных причин.

– Назови хоть одну! – потребовала Лара.

– Ну, например, у Никитоса часто болит голова. Приступы такие, «мигрень» называется. Заикание может быть связано с таким приступом. – Сам того не подозревая, Миха слово в слово повторил предположения самого Никиты. – У него во время приступа башка начинает дергаться. Было с ним такое или нет? – обратился он к Насте.

– Вроде было, – припомнила Настя.

«Так, значит, у Никиты мигрень? А что, если Миха прав? И Никитино заикание совсем не связано с ее колдовством?»

На душе сразу стало легче. Глубоко вздохнув, Настя расправила плечи. В самом деле, чего это она запаниковала? Даже в обморок от страха грохнулась. Совсем сдвинулась!

– Вот я и говорю! – обрадовался Миха, но, поймав взгляд Лары, быстро сменил тему. – Но это ничего не значит! Для моего будущего фильма это не имеет значения!

– И кто же в твоем будущем фильме будет главной героиней? Я, конечно же? – смилостивилась Лариса.

– А вот и нет! Аська! – злорадно ухмыльнулся Миха.

– Ах ты… – Лара бросилась на парня с кулаками, тот увернулся, спрятался за Настю, началась веселая беготня.

Настя смотрела на друзей с легкой завистью. Ах, если бы у нее был такой же парень, как Миха, с которым всегда легко! Она бы поделилась с ним своими заботами, и он бы понял, поддержал. А потом заболтал бы так, чтобы она вообще обо всем забыла!


И все-таки, и все-таки…

Нет, Настя не могла во всем согласиться с Михой. Может быть, он и прав, а может, и нет. А раз так, надо сделать все возможное, чтобы исправить то, что она натворила – или могла натворить.

Однако, несмотря на все старания, расколдовать Никиту не удавалось.

Он сидел на три парты впереди, и из-за чужих голов Настя могла видеть только край белой повязки у него на голове и клочок взъерошенных волос. Пять уроков Настя сверлила глазами его затылок, шептала заклинания и чертила магические символы – на тетрадках, партах, у себя на руках… Ничего! Она пыталась поймать его на переменах, но, лишь завидев ее, Никита куда-то исчезал – как будто специально избегал! Отловить парня так ни разу и не удалось. Так что оставались только уроки, во время которых Настя упорно билась над неразрешимой задачей.

– Расколдовываешь, да? – шептала под руку Лара. – А сейчас ты чего пишешь? А что говоришь?

– Ларка, отстань! Ты меня сбиваешь! – Настя отмахивалась от назойливой подруги. Может, это из-за нее ничего не получалось?

– А меня можешь заколдовать? – не отставала Лара. – А Миху? А Елену Алексеевну?

Необычную активность за четвертой партой в среднем ряду не могли не отметить учителя. Поведение Абашиной и Кожевниковой стало предметом жарких обсуждений в учительской.

– Вы обратили внимание на 9-й «А»? – открыла тему русичка. – Шушукаются, смеются, абсолютно ничего не слушают! Я Абашину три раза вызывала, она, по-моему, даже не понимала, на каком уроке сидит!

Оказалось, что и у остальных учителей тоже наболело.

– Вы бы посмотрели, как они парты изрисовали! – пожаловалась географичка.

– А это вы видели? – потрясала тетрадками математичка. – Посмотрите, что они вместо цифр пишут! Какие-то каракули, и это в девятом-то классе!

Педагоги сошлись на том, что класс сегодня странный, а уж Абашина с Кожевниковой вообще с цепи сорвались.

– Эти девочки всех заводят! Ребята взбудоражены, вертятся, хихикают! Весна в этом году ранняя, что ли?

Но никто не ожидал того, что произойдет на предпоследнем уроке.

Это была биология, и ничто не предвещало катастрофы. Урок подходил к концу, ученики заканчивали срисовывать таблицу, когда учительница Алла Егоровна вызвала к доске Гришу Веревкина.

– Не-не-не… – затянул Гриха, растерянно разводя руками. – Не м-м-мо-г-гу! З-з-з…

– Что это с тобой? – нахмурилась Алла Егоровна. – Опять придуриваешься, Веревкин? Садись, два.

– Н-н-нет! – отчаянно замахал руками Гришка. – Я н-н-н…

– Он н-н-не п-п-при… – обратился к учительнице сидящий на первой парте Яша Брахман. – Он з-з-з…

– Заикается? – закончила за него учительница. – И ты тоже? Вот уж от тебя, Брахман, никак не ожидала!

– Они не ви-ви-ви-но-в-в-ваты! – с трудом выдавил Арсений. – Мы в-в-все з-з-з… В-в-весь кл-кл-класс…

– Да? И что же, интересно, с вами случилось? Какая же это хворь вас одолела? – насмешливо оглядела учеников Алла Егоровна.

– Эт-эт-эт-то не хв… орь! – возразил Сеня. – Н-нас з-з-закол-д-д-довали!

– Заколдовали? Какое несчастье! И кто же?

– В-в-вот она, – Сеня показал на Настю. – Он-н-на ведь-ведь-ведь-ма!

После этих слов в классе воцарилось молчание. А потом вдруг громко вскрикнула Вика:

– Ой, ма-ма-ма-а-мочки!

Ее плаксивый голос прозвучал так резко, что Настя, все еще «гипнотизирующая» затылок Никиты, вздрогнула и очнулась.

– А? Что? Что случилось? – спросила она, оглядываясь и не понимая, почему все смотрят на нее.

– О! Ты, значит, не заколдована? Отлично! Хоть кто-то в этом классе нормальный… Вот ты, Абашина, и пойдешь к доске! С тетрадью – покажешь таблицу! – приказала учительница.

– Но я не… – конечно же, Настя не срисовала таблицу.

– А что же ты тогда делала весь урок? – учительница подошла к Насте так быстро, что та не успела спрятать или хотя бы прикрыть тетрадь.

– Та-ак, – Алла Егоровна разглядывала страницы, испещренные непонятными значками. – И этим ты занималась? Портила тетрадь? Вместо того чтобы работать с таблицей?

А потом взгляд учительницы упал на парту. Голубой пластик был почти сплошь покрыт странными значками…

– Это переходит всякие границы! – вскипела Алла Егоровна. – Давай дневник! А потом возьмешь тряпку и ототрешь эту гадость! А после уроков пойдешь и уберешься в других кабинетах – везде, где испортила парты!

Так в дневнике Насти появилась пятая за день двойка и третье замечание. Волшебство оказалось очень вредным для учебы!


Феномен всеобщего заикания получил объяснение сразу после урока.

– Миха! Где твой диктофон? – сердито бросила Лара.

– А? Что? В рюкзаке… – подстегиваемый суровым взглядом, Миха начал копаться в ранце. – Вот черт, задевался куда-то… Эй, народ! Вы че, стырили его у меня? – догадался он. – Наслушались Аськиных историй и решили всех разыграть? Прикольно, ничего не скажу! – фыркнул он.

– Понравилось? – хихикнул Гриха. – Нам тоже! Только диктофон у тебя никто не тырил, он на парте лежал! Просто включили и послушали!

Не до смеха было только команде по интеллектуальному марафону. Трое участников стояли в стороне от гомонящих одноклассников и боялись взглянуть друг на друга. Настю так и подмывало объясниться с Никитой, но она не решалась. Да и что бы она сказала? Она ведь и сама ничего не понимала.


На последнем уроке произошел настоящий взрыв.

– Коваленко, к доске! – вызвала Никиту его любимая учительница Галина Семеновна.

– Я н-н-не м-м-м… – Никита беспомощно развел руками.

– Ладно, ладно, хватит выкрутасов! Знаем про ваши «болезни», наслышаны, – хмыкнула физичка. – Ишь, чего придумали! Заколдованы они! Давай, давай, выходи, концерт окончен.

Никита, насупившись, молчал. Лишь однажды он сердито и изумленно посмотрел на Настю и тут же снова опустил глаза, поймав ее ответный виноватый взгляд.