Перед началом весенних каникул Виктория ходила в гости к Эми Грин на традиционное торжество по случаю приближающегося рождения ребенка. Малыш должен был появиться совсем скоро, и Эми теперь вернется в школу уже мамочкой. Трогательно было видеть совсем юную девушку с таким большим животом. Мать Эми хлопотала над ней, как наседка. Эми светилась счастьем. Выходит, в школе все правильно рассчитали — после родов она вернется к занятиям как раз вовремя, чтобы успеть сдать выпускные. Ее уже были готовы принять и в Гарвард, и в Нью‑Йоркский университет. Она выбрала последний, чтобы остаться в городе, поближе к малышу и маме, которая будет ей помогать. Джастин шел в тот же университет. Все у них складывалось хорошо. Джастин уже несколько месяцев жил с Эми и ее мамой, разумеется, с одобрения его родителей, хотя поначалу они были не в восторге. Но мать Эми отнеслась с пониманием, и трогательно было видеть, как молодые люди изо всех сил стараются все сделать как следует. Обоим только что стукнуло восемнадцать. Виктория рассказывала Колину о них. Ей нравилось делиться с ним всеми своими новостями, Колин тоже рассказывал ей о работе и жаждал познакомить со своими друзьями. Они проводили вместе больше времени, чем врозь.

Колин сделал ей сюрприз, сняв для них на весенние каникулы перестроенный старинный фермерский дом в Коннектикуте. Это было симпатичное строение со всеми мыслимыми удобствами, к тому же в уединенном месте. Обоим он напоминал увеличенный в размерах домик для детских игр. По соседству находилась небольшая деревушка. Они совершали долгие прогулки, катались верхом по лесам и лугам, вечерами вместе стояли у плиты и без конца занимались любовью. До чего же им не хотелось уезжать из этого благословенного места!

Все у них было прекрасно, пока однажды не раздался звонок от Грейси. После весенних каникул прошла всего одна неделя. Виктория находилась у Колина, когда ей на сотовый позвонила рыдающая сестра. Она захлебывалась от слез, так что Виктория не могла разобрать ни слова. Ясно было только, что случилась беда, но ничего толком она не поняла. Виктория подумала, уж не умер ли кто, понять Грейси было невозможно, и ее охватила паника.

— Грейси, успокойся! — прикрикнула она. Сестра еще долго всхлипывала, но постепенно начала говорить внятно.

— Он… он мне… измени‑и‑ил… — прорыдала она.

— Откуда ты знаешь? — строго спросила Виктория, а сама подумала: нет худа без добра. Может, хоть это удержит сестру от опрометчивого шага. Конечно, Грейси сейчас в отчаянии, но, возможно, лучше, что она узнала об этом до свадьбы.

— Я видела его с женщиной. Я ехала на машине к Хизер, хотела показать ей эскизы моего платья, и тут он идет. Они вдвоем вышли из какого‑то дома, потом сели в его машину и уехали. И они целова‑а‑ались!.. Он говорил, что едет к отцу по делам бизнеса. Он мне навра‑а‑ал!.. — Рассказ ее прерывался рыданиями. — А вчера он не пришел ночевать… Я звонила — он не отвечает.

— А ты уверена, что это был он? — на всякий случай поинтересовалась Виктория.

— Абсолютно! Он меня не заметил. У меня было опущено окно, я даже слышала их смех, так близко проезжала. У нее вид какой‑то дешевой потаскухи, но мне кажется, я ее где‑то видела. Наверное, одна из секретарш его папаши. — Грейси опять расплакалась.

— Ты ему сказала?

— Да! Он говорит, это не мое дело, я ему еще не жена и он пока свободный человек. А если стану его пилить, он отменит свадьбу. Говорит, на то он мне и подарил это огромное кольцо, чтобы я не выступала и не лезла к нему.

Виктория была потрясена. Как только язык у него повернулся? Это лишь подтверждало ее худшие подозрения в отношении Гарри.

— Грейси, тебе нельзя за него выходить! Ты не можешь выйти за человека, который так с тобой обращается! Он и впредь будет тебе изменять.

Колин, уже уловив суть разговора, с встревоженным видом опустился на диван рядом с Викторией. Он не был знаком с ее сестрой, но уже жалел ее. Такая молоденькая!

— Я не знаю, что делать. — Голос у Грейси был как у потерянного ребенка.

— Отмени свадьбу! Иного выхода нет. Нельзя выходить за мужчину, который уже сейчас тебе изменяет и велит тебе заткнуться, потому что подарил тебе дорогое кольцо. Да он ни во что тебя не ставит. — Да и себя самого тоже, мысленно добавила она. Колин одобрительно кивал. Ничего себе жених! Не хотел бы он, чтобы его сестра с таким связалась.

— Я не хочу отменять свадьбу! — прорыдала в трубку Грейси. — Я его люблю.

— Но нельзя же все это терпеть! Послушай, почему бы тебе не приехать на несколько дней в Нью‑Йорк? Мы бы все обсудили. Ты папе сказала?

— Да. Он говорит, с мужчинами это время от времени случается, но это ничего не значит.

— Бред какой! С некоторыми действительно случается. Но порядочный мужчина, если он любит жену, никогда так не поступит. Всякое, конечно, может быть, но не за два же месяца до свадьбы!

— Я знаю. — Грейси совсем растерялась, она была в отчаянии.

— Я возьму тебе билет. Завтра же прилетай!

— Ладно. — Грейси сейчас была согласна на все. Виктория тут же позвонила в авиакомпанию, забронировала для сестры билет и отправила ей сообщение. Если понадобится, она готова взять несколько дней отпуска, чтобы провести их с Грейс. Нельзя ей выходить за Гарри, это ясно. И Колин, когда она ему рассказала, был того же мнения.

— Если он уже сейчас ей изменяет, вряд ли потом он изменится. Скорее всего, так было и раньше, просто она не знала, — предположил Колин, и Виктория с ним согласилась. Возможностей для этого у Гарри было хоть отбавляй, с принятыми у него в семье бесконечными поездками в Европу и холостяцкими вечеринками по уик‑эндам. Колин прав, если Гарри гуляка, ничего хорошего Грейси не ждет. Даже когда они легли спать, то еще долго взволнованно обсуждали ситуацию.

Назавтра Виктория дождалась, когда на Западном побережье настанет утро, и позвонила сестре. Грейси только что проснулась, она полночи прорыдала в подушку. Гарри так ей и не позвонил, а когда она ему дозвонилась, то снова пригрозил расторгнуть помолвку, как будто это Грейси была виновата, что застала его на месте преступления.

— Ну и пусть себе расторгает! — отрезала Виктория. Она надеялась, что так и произойдет.

— Но я этого не хочу! — всхлипнула Грейси.

Виктория не знала, что и делать. Нельзя Грейси выходить за него замуж! Он даже не счел нужным попросить прощения! Он нисколько не жалеет о своем поступке, а это о многом говорит. Гарри просто богатый избалованный мальчик, привыкший делать что заблагорассудится, и вместо того, чтобы валяться у невесты в ногах и молить о прощении, еще и вздумал угрожать. Да если бы он даже на коленях приполз, и то этого было бы мало. Во всяком случае, для Виктории.

— Ты вот что, садись в самолет и прилетай. Здесь поговорим. Маме с папой скажи, тебе надо меня навестить. Кроме того, я хочу познакомить тебя с Колином. — Она рассказывала сестре о своем романе. — Сейчас, конечно, не лучшее время для знакомства, и все же…

— А что, если он разозлится еще больше, когда узнает, что я улетела в Нью‑Йорк? — Грейси была в панике.

— Грейси, ты соображаешь, что говоришь? Что, если он разозлится? Он тебе изменил. Это ты должна на него злиться, а не он!

— Он сказал, я за ним слежу. Шпионю.

— А ты следила?

— Нет, я просто ехала к Хизер с эскизом платья.

— Вот именно. Так что пошел он… Предатель! Прилетай в Нью‑Йорк. — Виктория напомнила о времени вылета. У Грейси еще было время спокойно собраться.

— Ладно, приеду. Пока. — Грейси была вся на нервах, но хотя бы плакать перестала. Виктория взяла ей билет на дневной рейс с прибытием в Нью‑Йорк в восемь вечера. Она сама ее встретит. Можно сесть в семичасовой автобус, она уже и место забронировала. В шесть вечера зазвонил мобильник. Виктория была дома и готовилась к приезду сестры — меняла постельное белье.

Звонила Грейси. Виктория опешила.

— Ты где? Из самолета звонишь? Или сели раньше?

— Я в Лос‑Анджелесе, — виноватым голосом ответила Грейси. — Только что ушел Гарри. Он сказал, что простит меня и не отменит свадьбу, если я оставлю это дело и больше не буду его ни в чем обвинять. А я не буду. — Она говорила заученными фразами. У Виктории опустились руки.

— Чего ты больше не будешь? Это же он тебе изменил! О чем вообще речь? Чего ты больше не должна делать? — От гнева и обиды за сестру голос у нее дрожал. Гарри свалил с больной головы на здоровую и обвиняет Грейс, тогда как виноват во всем он один, а никак не она.

— Следить за ним и обвинять его во всяких грехах, — проговорила Грейси сквозь слезы, но она больше не рыдала. — Он сказал, я сама не знаю, что говорю, он всего лишь ее поцеловал, и вообще это не мое собачье дело.

— И за этого человека ты собралась замуж?! — От возмущения Виктория повысила голос. В доме в это время она была одна.

— Да, — произнесла Грейси и снова всхлипнула. — За него. И я не хочу его терять. Я его люблю!

— Так вот знай: если он уже сейчас тебя обманывает, значит, он никогда не будет твоим — только на бумаге. И это еще не все! Пойми, Грейс: он же тебя шантажирует, чтобы ты держала язык за зубами! Дескать, будешь выступать — он тебя бросит. Какой же он негодяй!

Грейси в ответ громко всхлипнула.

— Мне все равно! Я его люблю! — Вместо того чтобы злиться на своего жениха, она вдруг рассердилась на сестру — за то, что открыла ей глаза на реальное положение дел, которое было для нее невыносимым. — Он говорит, когда мы поженимся, он меня обманывать не будет.

— А ты и поверила?

— Да! Он не станет мне врать!

— Он только что тебе соврал, — напомнила Виктория. Она была в отчаянии. — Два дня назад он был с другой женщиной, и ты его видела. А потом он даже ночевать не явился. Ты же сама мне рассказывала! Ты о такой жизни мечтаешь?