Джереми поступит в университет и станет финансистом или адвокатом. Мы бы поженились в большой церкви, и моя семья вела бы себя подобающее, даже Хеми и мои кузены. Всё, что мне нужно делать, так это не думать о слове «кузен». Мои глаза, закрытые из-за фантазии и алкоголя, раскрываются. Мне казалось, Джереми собирался поцеловать меня, но он был уже на полпути вверх по лестнице.
— Или тебе может понравиться это, — говорит Джереми. — Моя мама увлекается модой. Так что здесь все старые издания «Вог»9 вплоть до семидесятых. Думаю, они очень помогают ей в работе. Их довольно приятно полистать.
Может, Джереми гей. Может, никто не хочет целовать меня кроме Лаки, и то, только когда он напьётся. Джереми протягивает мне выпуск с Твигги10 на обложке. Я улыбаюсь и бегло его просматриваю.
— Джереми, а не вернуться ли нам на вечеринку?
Музыка гудит и пульсирует, люди танцуют, и, может быть, разбивают его дом. Но Джереми пьян и возбуждён, поэтому присоединился к ним вместо того, чтобы пытаться предотвратить разрушения. На его месте я бы дала всем пинок под зад. Я бесцельно брожу по дому и чувствую лёгкое головокружение. Не могу найти ни Яри, ни Лаки, но зато встречаю двенадцать других ребят со школы и пью два шота текилы, которые на вкус оказываются совсем отвратительными.
Джереми приглашает меня на танец, и, хоть я не уверена, как следует танцевать под быструю песню, мы танцуем в толпе. Это так весело, что мы оба не перестаём улыбаться и смеяться. Думаю, Джереми может быть моим новым лучшим другом. И мы можем пожениться, даже если он и гей. Мы просто украсим библиотеку, заведём детей и будем читать книги вместе. Можем даже устраивать вечеринки в гостиной, чтобы включать музыку, и никакой бачаты.
— Иди сюда, — зовет Джереми, хватая меня за руку и увлекая в большую комнату, которая оказывается в стороне от нас.
Это место — этот дом — как музей, ибо музыка почти полностью исчезает, когда ты переходишь к другому экспонату. На роскошных стенах висят картины, написанные маслом и украшенные настоящим шёлком, а полы устилают толстые восточные ковры. Парень открывает дверь и щёлкает по выключателю. Комната становится такой же яркой, как и кухня. Это ванная королевских размеров. Казалось, она либо сошла с обложки журнала, либо я очутилась во дворце. Всё здесь безупречно, девственно чисто, хромированные поверхности сияют и блестят, отражая свет ламп. У меня появляется ощущение, что я вношу беспорядок в эту чистоту просто находясь здесь.
Вслед за Джереми я запрыгиваю на столешницу рядом с раковиной и складываю руки на коленях.
— Зачем мы пришли сюда? — шепчу я. — Тебе надо сходить в туалет?
— Я подумал, нам необходимо некоторое уединение.
— Ты собираешься поцеловать меня? — вообще я в курсе, что не стоит произносить такое вслух, ибо это разрушает весь интим. Но я нервничаю, ведь единственным, с кем я целовалась когда-либо, был Лаки.
Джереми спрыгивает со столешницы и приглушает свет.
— Не знаю. А ты бы хотела, чтобы я сделал это?
— Да, — отвечаю, закрыв глаза и наклонив подбородок вниз. Джереми придвигается ближе ко мне, он дышит ртом так, будто страдает от аллергии.
Он мягко меня целует, поцелуй выходит влажным и скользким. Его язык проникает в мой рот, и я позволяю телу Джереми разместиться между моих ног. Мы продолжаем целоваться достаточно долго; его руки всё это время остаются на моей талии. Мы не издаём ни звука. Я сравниваю этот поцелуй с поцелуем Лаки (ничего не могу с собой поделать), и признаю, что только последний вызвал во мне бурю эмоций.
Набравшись смелости (или это просто потому, что я пьяна?) я беру руку парня и кладу её на свою грудь поверх платья. Он незамедлительно сжимает её, и этот жест заставляет мою кровь чуть быстрее бежать по венам. Я углубляю поцелуй, желая показать ему, что мне всё нравится, и, к моему удивлению, он смещает руку к вырезу моего платья и засовывает её в бюстгальтер. От касаний его пальцев мой сосок твердеет и набухает. Я поспешно пододвигаюсь к нему по столешнице и оборачиваю ноги вокруг его талии.
— Белен, — выдыхает парень, выпрямившись, стягивая платье с моих плеч.
Он снимает и бретельки бюстгальтера вместе с платьем, высвобождая мою грудь. Джереми обхватывает её обеими руками, и мне остаётся только тереться об него своей промежностью. Он уже твёрд, хотя это ничто по сравнению с твёрдостью Лаки. Но мне всё ещё слишком нравится происходящее, и я хочу заставить Джереми чувствовать то же самое.
Он целует мою шею и затем склоняется вниз, захватывая сосок губами и втягивая его в рот. Я потрясенно ахаю от ощущений, которые мне может дать простое посасывание такой маленькой части моего тела. Кровь ревёт во мне, я бесстыдно трусь об его эрекцию. Я подталкиваю ему второй сосок и, кажется, не могу остановиться. Стону, когда он всасывает его внутрь, в этот раз задевая и прикусывая его зубами, вырывая из меня в ответ новый, более громкий и протяжный, стон. Я чувствую, как намокают мои трусики от возбуждения. Думаю, Лаки всё же не единственный, кто может довести меня до безумия.
Джереми опускает руки под юбку и поддевает моё бельё обеими руками.
— Подними свою попку, Белен, — велит он, и я слишком охотно и с большим нетерпением подчиняюсь.
Парень стягивает мои трусики вниз по бёдрам, а дальше они сами скользят к ногам. Он хватает мою попку и придвигает до тех пор, пока я не прижимаюсь киской к его стояку, что, без сомнения, заводит его. Он вжимается в мою промежность и несколько раз двигается вверх-вниз, потираясь; скольжение ткани по моим чувствительным губам — кажется, это больше, чем я могу принять.
— Хочешь трахнуться? — спрашивает он, и я не могу поверить своим ушам.
Думаю, он уже занимался подобным, и все-таки мы пришли сюда не осматривать достопримечательности. Еще больше меня удивляет собственный голос, хриплый и задыхающийся, выдающий «да» без колебания. Он держит свой член прижатым к моей киске, пока я мягко вдавливаюсь в него, скользя по всей поверхности. Похоже, что моё тело живет своей жизнью, а разум больше не имеет права голоса. Не сдвигаясь с места, Джереми рывком выдвигает ящик и достаёт оттуда золотистый пакетик.
А, так вот почему мы в ванной — здесь хранятся презервативы!
Никогда не думала, что лишусь девственности вот так — в ванной на вечеринке, с тем, которого я едва знаю, и непонятно станет ли он моим парнем в будущем или нет.
Он расстёгивает ширинку и достаёт член. Вид его плоти заставляет мою кровь зажечься ещё больше. Я хочу его, хочу насадить себя на этот член. Даже не могу дождаться, когда он наденет презерватив.
Джереми раскатывает его по всей своей длине и, дойдя до конца, сжимает член у основания. Этот его стояк выглядит чертовски огромным, но я не боюсь, я всё ещё дико хочу этого.
— Ты так сексуальна, — шепчет он, и я запрокидываю голову назад, полностью готовая к его вторжению.
Но вместо этого мы оборачиваемся на дверь. Я слышу, как кто-то яростно выкрикивает моё имя. Затем дверь с треском открывается с такой силой, что может слететь с петель. Лаки врывается в ванную, уставившись на Джереми с таким видом, будто собирается проломить тому голову.
И вот они яростно сцепляются друг с другом. Лаки сильный, и ему не составляет труда свалить Джереми с ног одним резким ударом. Хуже всего то, что от мощи удара голова Джереми сталкивается с тяжёлой металлической вешалкой для полотенец. Клянусь, я слышу, как его голова раскалывается пополам. Затем Джереми оказывается на полу, со спущенными штанами, а идеальная белизна ванной запятнана кровью. Кровь повсюду: на полотенцах, стене и снежно-белом пушистом ковре. Лаки дышит как бык, его ноздри яростно раздуваются при каждом вздохе, грудь тяжело вздымается. Он хватает меня за руку. Одним свирепым рывком он наклоняется вниз и сминает мои трусики, затем сдёргивает меня со столешницы и вытаскивает из ванной, не обращая внимания на мою обнажённую грудь, забрызганную каплями крови Джереми.
— Стоп, Лусиан, остановись! — всё, что я могу сказать.
Но вместо того, чтобы отвести меня обратно на вечеринку он тащит меня вниз в тёмный коридор, который заканчивается кухней прислуги. Он открывает дверь, и я могу ощутить кожей холод ночи. Перед нами грузовой лифт, Лаки вызывает его, нажав на кнопку. Я тяну бретельки бюстгальтера вверх и изо всех сил натягиваю платье на него.
— Джереми истечёт кровью! — кричу. — Куда мы идём?
Лаки ничего не отвечает, только качает головой и смотрит в пол. Кажется, в нём сейчас проходит внутренняя борьба, поэтому я пытаюсь сменить тактику.
— Вызови скорую помощь, — всхлипываю я. Двери лифта открываются.
— Он, чёрт его дери, не собирается подыхать, Белен. В самом худшем случае у него раскроен затылок. Пару стежков, немного неоспорина11. С этим гомосеком всё будет в порядке.
— Не говори так! Ты не должен говорить ничего подобного! Как кто-то вообще найдёт его в ванной?
— Не уверен, но думаю, что это сделают шестнадцать патрульных машин полиции, которые ворвались на вечеринку.
— Что?
Двери лифта закрываются за нами, и Лаки протягивает мне моё нижнее бельё. Его взгляд захватывает мой, удерживая его, и я боюсь того, что он будет на меня орать. В лифте, одна сторона которого оббита мягкой кожей, а две другие представляют из себя зеркала, горит яркий свет. Я забираю у кузена свои трусики и аккуратно надеваю их. Никогда ещё не чувствовала себя так унизительно. Чувствую пот, выступивший на лбу и над верхней губой. Меня даже подташнивает от такого позора.
Лаки не отворачивается и не даёт мне ни дюйма свободного пространства. Он яростно, с неприкрытым жаром наблюдает за мной. Я приподнимаю платье над своей голой задницей и надеваю трусики. Знаю, он видел мою киску, и от этой мысли кровь жарким потоком несётся по моему телу. Лаки облизывает губы. Он закусывает нижнюю губу, пока мы смотрим друг другу в лицо. Он видел самые интимные части моего тела, и уверена мог почувствовать, как мои трусики промокли насквозь.
"Больны любовью (ЛП)" отзывы
Отзывы читателей о книге "Больны любовью (ЛП)". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Больны любовью (ЛП)" друзьям в соцсетях.