Он сразу обратил внимание на ее волосы. Непокорные кудри Люси были уложены в затейливую высокую прическу. С висков на щеки, на которых играл румянец, падали задорные завитки. Взгляд Джереми скользнул по плавной линии шеи и остановился на глубоком вырезе, в котором виднелась ложбинка и верхняя часть упругих полушарий нежной груди.

Люси выглядела удивительно красивой этой ночью, но сегодня она превзошла себя. Люси казалась сейчас Джереми самим совершенством. Все в ней было безупречно. Ее красота восхищала его. Джереми воспринимал Люси как-то по-новому. Она походила на прелестного ангела. Ее бесподобное очарование могло пленить любого мужчину.

Он вдруг почувствовал гордость.

— Доброе утро, Джереми, — с улыбкой промолвила она, и в ее глазах заплясали задорные искорки.

Джереми кивнул. Он опасался говорить, поскольку голос мог выдать его волнение. Теперь он хорошо представлял не только ожидавшие его в браке бурные ночи, но и прелестные утра.

Генри встал из-за стола и направился к сестре.

— Хорошо, Люси, что ты пришла. Проходи, садись.

Люси покачала головой, разглаживая юбку платья.

— Я постою. Боюсь помять наряд.

— Как хочешь. — Пожав плечами, Генри снова сел за стол. — Впрочем, тебе нечего беспокоиться о платье. Я только что сказал Джему, что намерен оказать вам обоим услугу и положить конец этому затянувшемуся фарсу.

— О чем ты говоришь? — удивилась Люси.

— Я говорю о вашей помолвке и свадьбе.

Люси с ошеломленным видом взглянула на Джереми.

— Генри, я не думаю… — откашлявшись, заговорил он.

Генри замахал на него руками.

— Я все предусмотрел. Никто, кроме нас восьмерых, не знает о вашей помолвке. Феликс и Тоби попросят своих дам молчать. Таким образом, репутация Люси не пострадает. Весной я отвезу ее в Лондон, и она начнет выезжать в свет. Вы оба сможете выбрать себе спутников жизни по собственному усмотрению. И все будут счастливы!

Счастливы? Генри явно был не в своем уме! Джереми почувствовал, что его друга понесло куда-то не туда.

— Генри, послушай, я не собираюсь разрывать помолвку. Я намерен жениться на Люси, гак как имею перед ней и тобой обязательства.

Генри нахмурился.

— Ты хочешь выглядеть в наших глазах благородным? Прекрати! Я прекрасно знаю, что то дурацкое письмо было адресовано не тебе. — Генри встал и, обойдя письменный стол, встал напротив Джереми и Люси. — Ты мой лучший друг, Джем. А ты, Люси, моя единственная сестра. Я знаю вас обоих лучше, чем кто-либо другой, и держу пари, что если вы будете жить вместе, то сведете друг друга с ума.

Удивление на лице Люси сменилось выражением ярости.

— Не понимаю, что на тебя нашло, Генри! — воскликнула она.

— Все ты прекрасно понимаешь! Каждую осень, восемь лет подряд, вы пикировались, язвили и посмеивались друг над другом. И ты думаешь, я поверю, что внезапно в ваших отношениях что-то изменилось? — Генри вплотную подошел к сестре и понизил голос. — Пусть Джем простит меня, но я скажу правду. Если ты, Люси, думаешь, что Джем угрюм и холоден только в Уолтеме, а в других местах становится веселым и жизнерадостным, то ты сильно ошибаешься. Ты еще многого о нем не знаешь, Люси!

Это было чистой правдой, и поэтому Джереми не нашелся с ответом. Оцепенев, он молча ждал, что скажет Люси.

Нахмурившись, она переводила взгляд с одного на другого.

— Я не сомневаюсь, что ты прав. Но мне непонятно, каким боком это касается тебя, Генри!

Генри вернулся к письменному столу.

— Черт побери, Люси, я ведь думаю только о тебе! Я желаю тебе добра! В конце концов, ведь это моя обязанность.

Джереми рассмеялся.

— Вот это новость! — воскликнул он. — Прекрати, Генри! Ты ничего не сделал для того, чтобы Люси была счастлива. Ты должен был дать ей возможность учиться в школе, вывозить в свет, познакомить с достижениями культуры, с хорошим обществом. В ее возрасте быть новичком в свете — нонсенс! Тебя совсем не волновала ее судьба.

Джереми подошел к Люси и обнял ее за талию. Сейчас ему было очень важно дотронуться до нее, и Джереми показалось, что Люси прильнула к нему.

— Я готов предоставить Люси возможность развиваться, быть счастливой и обеспечить ей безопасность. То есть дать ей все то, чего она раньше не имела. Я буду заботиться о ней! — заявил он.

Люси напряглась.

— А почему обо мне теперь надо заботиться? — возразила она.

Генри окинул Джереми холодным взглядом.

— Ну да, конечно, у тебя же есть огромные деньги! Это ты о них говоришь? Не надо напоминать мне о том, что ты без труда можешь купить Уолтем-Мэнор, а потом за бесценок продать его. Любая другая девушка была бы зачарована твоим состоянием. Но мы сейчас говорим о Люси. Ее не интересуют драгоценности, шелка и предметы роскоши.

— Откуда ты знаешь? — спросил Джереми. — Ты никогда не дарил ей дорогих подарков. Может быть, ей понравится купаться в роскоши. Может быть, ей придется по вкусу жизнь графини.

— Ты так думаешь? — с кривой усмешкой спросил Генри и повернулся к сестре. — Скажи. Люси, ты действительно хочешь стать графиней? Хорошенько подумай, прежде чем ответить. Графини не лазают по деревьям, не носятся наперегонки с собаками и не возвращаются в дом в грязных юбках. Кроме того, они не сидят с удочками на берегу.

Люси нахмурилась.

— А я думала, что графини делают все, что им заблагорассудится, — промолвила она и взглянула на Джереми — Разве не так?

Джереми вздохнул. Сейчас было не время и не место обсуждать подобные вопросы, но он знал, что когда-нибудь и до них должна была дойти очередь.

— Генри прав, Люси. Корбинсдейл — это не Уолтем. Ты не сможешь вести себя там так же, как здесь.

— Но почему? Что предосудительного в моем поведении? — воскликнула Люси, скрестив руки на груди.

Джереми убрал руку с ее талии и глубоко задумался. Жениться на Люси значило для него взять ее под свою защиту. Он должен был заботиться о ее здоровье Джереми до сих пор не мог забыть, что Люси чуть не утонула пару дней назад. Ему было страшно смотреть, как она лихо скачет верхом, забыв об опасностях, подстерегающих всадника. Он не мог предоставить ее самой себе в Корбинсдейле. Там было слишком много обрывистых скал, глубоких оврагов и… отчаянных арендаторов.

— Ты будешь слишком занята, — уклончиво ответил он. — Тебе придется вести домашнее хозяйство, контролировать слуг. У меня огромное поместье.

Одно из самых больших в Англии, хотел добавить он, однако промолчал.

— Да, но оно обходилось без хозяйки все эти годы, не так ли? И разве графиня не имеет права иногда прокатиться верхом, пустив лошадь стремительным галопом' Или погулять по лесу, если у нее вдруг возникнет такое желание?

Джереми сжал кулаки. Самое опасное для Люси в Корбинсдейле — это именно прогулки по лесу. Богом забытый лес уже принес Джереми несчастье. На него нахлынули горькие воспоминания, и у него защемило сердце, однако он постарался скрыть свое волнение

— Нет, Люси, — промолвил он ровным голосом, — графиня не может себе этого позволить. Во всяком случае, моя жена.

Люси отпрянула от него так резко, как будто ее ударили по лицу.

— Ну что же, — стараясь сохранять спокойствие, сказала она. — Возможно, Генри действительно прав, и я не создана для того, чтобы стать графиней. Давайте забудем об этом.

Джереми вздрогнул, услышав ее слова. Забыть о свадьбе? Это было невозможно! Ему припомнилась ночь, которую они провели вместе. Его тело до сих пор хранило память о нежности Люси и исходившем от нее тепле.

Эта женщина принадлежала ему, и Джереми было безразлично, хотела она становиться графиней или у нее на этот счет были свои соображения.

Он не мог допустить, чтобы она разорвала помолвку.

— Слишком поздно, — спокойно заявил Джереми. — Ты этого не находишь, Люси?

Она сразу же поняла, на что он намекает.

— Совсем нет, — вмешался Генри. — Ты уже начал командовать, Джем, хотя еще не стал мужем моей сестры. Не надо указывать Люси, как ей поступать. Хотя вы и не цените моего порыва, но я намерен помочь вам обоим достойно выйти из запутанной ситуации. Я не желаю, чтобы вы вступали в этот несчастный брак только лишь из стремления соблюсти приличия.

— Несчастный он или нет, но мы в него все равно вступим, — решительно произнес Джереми. — К тому же этот брак никак не связан с желанием соблюсти приличия. Нельзя судить так поверхностно.

Генри раздраженно одернул жилет.

— Я могу передумать и не давать согласия на ваш брак, — прищурившись, заявил он. — Ты же знаешь, что Люси еще не достигла двадцати одного года.

Джереми тяжело вздохнул и попробовал прибегнуть к новым аргументам:

— Ты не должен этого делать, Генри. Репутация Люси под угрозой, она скомпрометирована.

— Мы уже обсуждали этот вопрос. Нам всем надо просто забыть это дурацкое письмо, и дело с концом. Люси еще не представлена лондонскому свету, и вряд ли кому-нибудь будет интересно распускать слухи о ней, даже если они каким-то образом и просочатся в общество.

Джереми вплотную подошел к другу и медленно заговорил, глядя ему прямо в глаза:

— Генри, внимательно выслушай меня и постарайся понять. Люси уже скомпрометирована.

Люси бросилась к нему и сильно дернула за рукав:

— Джереми, пожалуйста, не делай этого! Замолчи! Джереми, не сводя глаз с Генри, вырвал у нее руку.

— Мы были близки, — продолжал он. — И должны пожениться. Возможно, она уже беременна.


Глава 18


Генри изменился в лице. Он страшно побледнел, а потом побагровел от ярости. Медленно повернувшись к сестре, он устремил на нее свои налитые кровью глаза.