— Как бы там ни было, — заявила Винус, — особого вреда тебе это не принесло. Зато посмотри на себя сейчас… Ты строишь отели, управляешь киностудиями, у тебя трое детей и муж, которого за глаза называют Мистер Совершенство. Согласись, Лаки, ты — самая настоящая Суперженщина, и всего этого ты добилась сама.

— Никакая я не Суперженщина, — возразила Лаки, немного подумав. — Просто я не боялась рисковать и использовала любой шанс, который давала мне судьба. Да, сейчас я абсолютно ни от кого не завишу, но за свою независимость мне пришлось бороться. И она досталась мне недешево.

— Верно, — согласилась Винус. — Именно поэтому мы с тобой так хорошо понимаем друг друга. Мы обе знаем, что в этом городе даже очень сильным женщинам успех дается не просто так.

— Да, — кивнула Лаки. — Чтобы чего-то добиться, приходится сражаться как мужчина и быть готовой к тому, что тебя же будут называть за это стервой.

— Увы, такова неприкрашенная правда жизни, — рассмеялась Винус.

— Зато я знаю, какая я на самом деле, — сказала Лаки. — И никогда не согласилась бы быть другой.

— Я тоже.

— Ну что ж, мне кажется, пора выпить за независимых, сильных, успешных женщин, — предложила Лаки, поднимая свой бокал.

— Правильно! — с нажимом сказала Винус и тряхнула головой.

Они чокнулись и улыбнулись друг другу.

— Да, кстати, хотела тебя спросить, — спохватилась Лаки, — кому из вас достанутся апартаменты в «Ключах» — тебе или Билли?

— Мне, конечно, — твердо ответила Винус. — Я уже сказала своему адвокату, что от этой недвижимости я ни за что не откажусь. Что мое — то мое. Билли может наизнанку вывернуться, но эту шикарную квартиру он не получит.

— Рада это слышать. В нашем мире очень важно суметь взять то, что принадлежит тебе.

— Да, черт побери, да! В конце концов, апартаменты находятся в твоем отеле, а ты — моя лучшая подруга. А Билли пусть утрется.

— Не возражаю, — серьезно подтвердила Лаки.

За кофе они еще немного поболтали — в основном о том, какой задницей оказался Билли, после чего Лаки зна́ком велела принести счет. Молоденький официант, который с обожанием наблюдал за обеими с почтительного расстояния, робко приблизился, и Лаки бросила на стол свою черную карточку «Америкэн экспресс».

— Да, — кивнула Винус, — на этот раз, кажется, действительно твоя очередь платить. — С этими словами она достала из своей стилизованной под баул сумочки от «Шанель» крошечную золотую пудреницу и внимательно изучила свое отражение. Как и всегда, Винус выглядела безупречно, но она хотела убедиться в этом еще раз, зная, что на выходе из ресторана ее будут подстерегать десятка полтора папарацци, которых хлебом не корми — дай только заснять знаменитость, у которой вскочил прыщик на лбу или выбилась из прически прядка. Винус не собиралась доставлять им подобное удовольствие.

Между тем официант все не отходил от их стола. Он даже слегка откашлялся, явно собираясь что-то сказать. По всему было видно — парень ужасно нервничал, однако сейчас ему представился шанс, и отказываться от него он не собирался, даже если это означало увольнение — обслуживающему персоналу строго-настрого запрещалось беспокоить клиентов.

— Прошу прощения, мисс, э-э… Винус… — проговорил он наконец, слегка запинаясь. — Дело в том, что я написал сценарий… специально для вас… То есть я хочу сказать, что он вам очень подходит, вот я и подумал — вдруг у вас найдется время его прочитать?

Винус окинула наглеца своим фирменным холодным взглядом, который Лаки называла «мартини со льдом». Как правило, такой взгляд не предвещал ничего хорошего. Винус умела напомнить окружающим, что она как-никак звезда самой первой величины.

Так было и на этот раз.

— Я что, похожа на гребаного агента? — промурлыкала она. — На импресарио?

Юный официант побелел как полотно и, пробормотав что-то неразборчивое, поспешно ретировался, прихватив кредитку Лаки и счет.

— Бедняга, — заметила Лаки, глядя ему вслед. — Он же просто хотел попытать счастья.

— Пусть пытает свое счастье с кем-нибудь другим, а не со мной, — надменно отозвалась Винус. — Терпеть не могу, когда ко мне лезут с делами, и как раз тогда, когда я пытаюсь отдохнуть.

— Ты, я погляжу, умеешь быть настоящей стервой, — сказала Лаки с едва заметным упреком. — Не хотелось бы мне оказаться среди твоих врагов.

— Да, этого я не пожелаю никому, — ответила Винус. На секунду Лаки показалось — сейчас Винус что-то добавит насчет Билли, но на этот раз звезда сдержалась. — Пойдем, что ли? — предложила она.

* * *

Несмотря на то, что Макс Сантанджело Голден еще не было восемнадцати, она могла попасть в любой ночной клуб. Правда, для этого приходилось пускаться на всякие хитрости, но и с этим проблем, как правило, не возникало. Поддельное удостоверение личности? Пожалуйста. Взятка привратнику на входе? Сколько угодно. Знакомство с одним из владельцев клуба? И здесь Макс тоже чаще всего оказывалась на высоте положения.

«Я могу пробраться куда захочу!» — нередко хвасталась она.

Двое ее самых близких друзей — темнокожая милашка Куки, приходившаяся дочерью знаменитому певцу в стиле соул, и сын крупного медиамагната Гарри — были с ней полностью согласны. А вот Туз — бойфренд Макс, с которым она то расставалась, то снова сходилась, — был не в особом восторге от этого ее умения. Да и лос-анджелесская клубная жизнь не производила на него никакого впечатления, хотя бо́льшую часть времени Туз и обретался в самой что ни на есть глухой провинции. Он почти не пил, не употреблял наркотики и терпеть не мог, когда Макс или ее спутники принимались обсуждать ту или иную встреченную в клубе знаменитость, особенно если знаменитость позволяла себе «оттянуться по полной».

Макс, напротив, была в полном восторге от подобного времяпрепровождения. Сама она, правда, тоже не употребляла ни наркотики, ни крепкие напитки, однако возможность понаблюдать за распоясавшейся звездой или потанцевать на столе заводила ее почище любой «дури». Еще ей нравилась музыка — в особенности рэп или малоизвестные британские группы, солисты которых почему-то все до одного были похожи на истощенных нарко́тов со стажем. «Худой и злой» — это сочетание ее всегда заводило. Туз, конечно, тоже был подтянутым, спортивным и очень сексуальным парнем, но ей порой казалось, что он чересчур порядочный, а Макс хотелось более экстремальных отношений. Да и в Лос-Анджелесе Туз бывал лишь наездами, поэтому он далеко не всегда оказывался под рукой, когда Макс хотелось что-нибудь замутить.

— Куда сегодня пойдем? — лениво поинтересовалась Куки. Она сидела по-турецки на своей неприбранной кровати и ковыряла отслаивающийся зеленый лак на ногтях.

— В «Доме блюзов» состоится рейв — вечеринка одной старой рок-группы, — подсказал Гарри. — Если вы не против, можно отправиться туда.

Гарри был на редкость светлокожим, худым парнем с мертвенно-бледным лицом, над которым торчали зловещего вида «шипы», выкрашенные в черный цвет и уложенные с помощью изрядного количества фиксирующего геля. Сравнительно недавно он начал открыто встречаться с мужчинами, хотя Макс и Куки давно знали о его гомосексуальных наклонностях — знали и нисколько его за это не осуждали. Другое дело, его властный и крутой отец, который, к счастью, ни о чем пока не догадывался. Гарри не раз говорил, что, если отец что-то пронюхает, он как минимум лишит его наследства. А может, и еще чего-нибудь.

— «Дом блюзов» — отстой! — решительно заявила Макс, сверкая своими изумрудно-зелеными глазами. — Там всегда полно крезанутых фанатов и прочих неудачников. Кроме того, в Зал Основателей нам все равно не попасть.

— Почему? — удивилась Куки и потянулась за стоящей на прикроватном столике банкой севен-ап.

— Да, почему? — вторил Гарри. — Мне казалось, ты сумеешь пробраться куда угодно.

— Я могу пробраться куда захочу, — объяснила Макс, отбрасывая на спину гриву таких же черных, как у матери, волос. — А Зал Основателей — просто притон древних рокеров, которые только и делают, что пригоршнями лопают «Виагру» да вспоминают, как они зажигали лет этак …цать назад. Нет, на фиг надо!

Куки глупо хихикнула.

— Мой папец точно принимает «Виагру», — сказала она, делая из банки большой глоток. — И именно пригоршнями. Не меньше десятка таблеток за раз.

— Все старики так делают, — авторитетно заявил Гарри. — Без этого у них не встает.

— Тьфу на тебя! — фыркнула Куки. — Как представлю своего папца с эрекцией — так прям блевать тянет.

Глядя на них, Макс подумала, что ее друзья, какими бы клевыми они ни были, способны утомить кого угодно. Она, Куки и Гарри дружили давно; они вместе росли, ходили в одну и ту же школу, вместе пережили немало приключений, как веселых, так и по-настоящему ужасных, но сейчас Макс казалось, что она намного обогнала обоих, став взрослее и серьезнее, тогда как они так и остались инфантильными подростками. Про себя Макс уже решила, что, как только ей исполнится восемнадцать, она сразу сбежит в Нью-Йорк, а там… Свобода! Полная свобода и независимость! Нет, не то чтобы родители ей надоели, просто… Просто о том, чтобы хотя бы сравняться с ними, нечего было и мечтать. Лаки, к примеру, обладала невероятно сильным характером: в жизни она добилась всего, чего хотела, а это не по плечу и большинству мужчин. Ленни был невероятно талантливым сценаристом и не менее талантливым режиссером, снимавшим собственные независимые ленты, которые регулярно собирали самые престижные международные награды. В глубине души Макс ужасно гордилась обоими, однако ей надоело, что окружающие относятся к ней только как к дочери Лаки Сантанджело и Ленни Голдена. Ну и кроме того, она была по горло сыта требованиями матери, которой хотелось, чтобы Макс взялась за ум и нашла себе достойное занятие в жизни.