– Да, Пачита, Рамона была кормилицей сеньоры Эстер. Они всегда жили вместе.

– Значит ей придется прислуживать тоже? – недовольно протянула кухарка.

– Конечно, как и всем остальным.

– А тебе не кажется, Мария, что в этом доме появилось слишком много приживалок? Сначала Марианна, теперь эта уродина.

– Но почему ты все время чем-то недовольна, Пачита? Твоя обязанность приготовить еду и все! Одним ртом больше, одним меньше какая разница? Это ведь не твои проблемы.

– Ой, сколько посуды, Мария! К тому же это отнюдь не один лишний рот, а целый два. Или ты сеньору Эстер не считаешь?

– Ну, хватит, Пачита! Если не нравится, ищи себе другую работу. Только предупреди меня, чтобы я смогла найти тебе замену.

– Но кто она, эта Рамона, почему у нее такое недоброе лицо?

– Не знаю, я видела ее всего несколько раз. Но мне кажется, что она неплохая женщина.

Многое в доме сеньоров Сальватьерра зависело от старшей горничной Марии, ее доброжелательности, строгой справедливости, умения понять людей, помирить, если ссора возникла из-за пустяка. Вот и теперь, когда под отчужденным взглядом Пачиты в кухню вошла Рамона, Мария улыбнулась ей.

– Входите, входите, Рамона! Вы, наверное, устали после всей этой церемонии…

– Да, спасибо! Есть немного. Вы не могли бы мне показать, где моя комната?

– Она на заднем дворе. Мы все там живем. Да вы присядьте, Рамона! Хотите чего-нибудь выпить или поесть?

– Я не ем на кухне вместе с прислугой, дорогая. Я ем только в своей комнате. Одна.

– Ну, хорошо, – примирительно сказала Мария, ничуть не обидевшись. – Пойдемте, я покажу.

Жизнь между тем входила в свою колею. И по мере удаления свадебного дня, все становилось на свои места, – просто в доме прибавилось людей. А Марианна с прежним рвением занималась с учителями, которых ей подыскал сеньор Сальватьерра.

– Марианна, прости, я кажется задремал под твое чтение вслух.

– Да, дон Альберто, ничего…

– Расскажи, как проходят занятия с сеньоритой Мартинес.

– Хорошо, я стараюсь запомнить все, что она объясняет, мне очень нравится учиться. Теперь и скучать некогда!

– Конечно, девочка! А раньше тебе было ужасно скучно, да?

– Да. Дон Альберто…

– Что, Марианна?

– Можно я вас попрошу о чем-то?

– Что я должен сделать?

– Видите ли, занятия начинаются только после обеда, потом я учу уроки. Но вот по утрам я сижу без дела.

– Чего же ты хочешь?

– Не могли бы вы, сеньор, брать меня с собой, в контору?

– К себе в контору? – удивлению дона Альберто не было границ. – Но зачем?

– Понимаете, я бы хотела делать что-то несложное для начала, помогать вам, дон Альберто, я не хочу здесь оставаться одна!

– Это все из-за Эстер?

– Да, и из-за нее тоже. Я ей не нравлюсь, зачем же доставлять человеку лишние неприятности? Теперь она жена вашего сына. Если она начнет ко мне приставать, я не выдержу.

– Да, ты, наверное, права. Пойдешь со мной, то есть составишь мне компанию, я думаю, что постепенно ты сможешь научиться помогать мне. Я подумаю серьезно, чем бы ты могла заняться.

– Я уверена, – обрадовалась девушка, – уверена, что мне понравится дело, которое вы мне поручите.

– Знаешь, Марианна, меня очень беспокоит этот скоропалительный брак. Кажется, прочного союза не получится.

– Нет, это не так, дон Альберто. Увидите, пройдет время, и все у них наладится. Я уверена, Луис Альберто одумается. Если не ради нее, то хотя бы ради ребенка.

– Ах, Марианна, тут дело в другом. Я стар и очень устаю. У меня нет сил бороться. Я постоянно думаю о своем внуке. В какой атмосфере ему придется расти?

– Не думайте сейчас об этом, дон Альберто! Впереди еще столько времени, скорее всего ваш сын и Эстер… полюбят друг друга.

Женитьба мало переменила распорядок жизни молодого хозяина: он поздно ложился, поздно вставал, и молодая жена нередко сетовала на его беспорядочные отлучки.

– Луис Альберто несносный, тетя, куда он снова ушел? Вы не знаете?

– Не знаю, девочка! У меня так тяжело на душе, Эстер. Клянусь, если бы не ребенок, который должен у вас родиться, я бы не дала согласия на брак.

– Что вы говорите? Я люблю Луиса Альберто, с детских лет люблю и всю жизнь мечтала выйти за него замуж!

Вернувшись домой из конторы, Луис Альберто около своей комнаты обнаружил груду чемоданов, баулов, сумок. Споткнувшись об один из них и в сердцах чертыхнувшись, он вошел к себе и увидел Эстер, расположившуюся у него хозяйкой, словно дома. Им овладело бешенство.

– Что ты тут делаешь? – тотчас возмутился он.

– Как это, что? Рамона раскладывает мои вещи, – как ни в чем ни бывало ответила Эстер.

Луис Альберто словно взбесился.

– Забирайте немедленно это барахло и убирайтесь вон!

– Но… Луис Альберто, это уж слишком!..

– Побыстрей! Кому я говорю? Или ты плохо слышишь? – он повернулся к Рамоне.

– Пока хозяйка мне не прикажет, я ничего делать не буду.

– Ах, так, старая идиотка, и ты пошла вон отсюда! – Луис Альберто подтолкнул женщину к двери.

– Луис Альберто, Луис Альберто, что ты делаешь? – на испуганном лице Эстер появились красные пятна. – Ты с ума сошел!

– Можешь зарубить себе на носу: между нами ничего нет и не будет. Никогда. Поэтому все твои уловки тщетны! – Луис Альберто хлопнул дверью.

– Будем откровенны, Эстер. Луис Альберто, увы, кажется, никаких чувств к тебе не питает, – донья Елена подвела итог рассказу Эстер о случившемся наверху.

– Что делать, тетя, сейчас он чувствует себя, как загнанный зверь: оплакивает свободу. Но как только привыкнет, увидишь, будет доволен, что женился на мне.

– Да поможет тебе пресвятая дева!

– Я сама себе помогу, тетя. Можешь быть уверена. Но муж и жена должны жить вместе. Иначе как он привыкнет ко мне? Неужели ты этого не понимаешь, тетя? Он должен чувствовать себя моим мужем!

– Да, да, конечно, ты права, но… может быть, лучше немного подождать, Эстер?

– Не понимаю тебя, тетя, разве мы не муж и жена? Кроме того, я пришла в этот дом не для того, чтобы жить в комнате для гостей!

– Как это понимать?

– Никаких отношений!

– Но, Луис Альберто. Я ведь твоя жена, ты не забыл? – снова придя в комнату мужа, начала Эстер разговор.

– Да, я знаю. Ты ей останешься, но только на словах.

– Но это невозможно! Я люблю тебя! Ты мне нужен.

– А ты мне нет! К сожалению, нам придется видеться в этом доме. Но в моей комнате – чтоб ноги твоей больше не было!

– Не будь таким жестоким, Луис Альберто. Я люблю тебя. Я жду от тебя ребенка, твоего ребенка.

– Именно поэтому ты и находишься здесь. Ты можешь жить в моем доме, тратить деньги моего отца, но на этом все кончается. На большее не рассчитывай. Слышишь? – Никогда!

– Но почему? Мы же нравились друг другу, сейчас мы поженились, я думаю, что можно добиться того, чтобы наш брал был нормальным.

– Но чтобы он стал нормальным, постарайся, чтобы я как можно реже видел тебя. А теперь убирайся.

– Нет. Я не уйду. Я в спальне своего мужа и имею право здесь остаться.

– Не заставляй меня вышвырнуть тебя так же, как твою служанку.

– Ты не посмеешь, там внизу твои родители. А я закачу грандиозный скандал.

– Делай, что хочешь. Я плевал на твои угрозы. В отличие от тебя, мне незачем притворяться. Так что убирайся.

Эстер утомила эта перебранка и, очевидно, решив, что на сей раз она проиграла, цинично улыбнувшись краешком губ, она вдруг проявила свою истинную сущность, хладнокровно заявила:

– Что ж, мне тоже на все наплевать, дорогой! Я добилась своего, ясно? Я стала твоей женой. Для этого мне пришлось, правда, потрудиться. Но никто не сможет меня выгаать отсюда. Вот так!

– А-а-а-а! Наконец ты призналась! Так я и знал! Значит, ты предварительно все обдумала, но тут, мне кажется, ты просчиталась, Эстер. Потому, что если ребенка нет, тебе никогда не удастся получить его от меня. А теперь уходи. Не могу тебя видеть. Убирайся. И не приходи сюда.

Донья Елена и сеньор Сальватьерра, заслышав шум и крики, взволнованно поднялись по лестнице на второй этаж, открыли дверь, увидели растерянную плачущую Эстер.

– Успокойся, девочка, успокойся – с порога начала успокаивать она жену сына. Выпей чая.

– Не хочу, тетя!

– Выпей чай, Эстер, станет легче, я сама его заварила, – верная Рамона присела на край кровати, держа стакан в руке.

– Не буду пить эту гадость, она противная. Что нам делать, тетя? Луис Альберто выгнал меня, и вот я вынуждена снова все перетаскивать в эту комнатушку…

– Нужно быть терпеливой, девочка.

– Мне надоело быть терпеливой. Не хочу! Луис Альберто негодяй и грубиян, сколько я еще должна терпеть его выходки, тетя?

– Я поговорю с ним и дядя тоже, правда Альберто?

– Не придумаю, что и делать. – Дон Альберто потер висок указательным пальцем.

– Рамона, ты можешь идти.

– Я могу понадобиться Эстер…

– Сейчас нет. Я посижу с ней.

– Делай, что тебе сказала тетя, – прикрикнула Эстер на кормилицу.

– Ах, Альберто, я прошу, поговори с нашим сыном. Скажи ему, он не имеет права так вести себя с женой. Это никуда не годится.

– Хорошо, поговорю. Но только единственный раз. Не в моих правилах вмешиваться в такие дела.

– Однажды, я помню, дядя сказал, что Луис Альберто чудовище. Это правда. Теперь я в этом убедилась сама.

– Надо ждать, девочка. Постарайся быть снисходительной.

– Он ко мне относится с таким пренебрежением, а ведь сегодня наша первая брачная ночь…

– Святая дева, помоги мне!

Луис Альберто, в изнеможении опустившись в кресло, после столь бурной перепалки с новобрачной, у себя в комнате, закрыв глаза неподвижно смотрел в одну точку. В глазах его – безнадежность, тоска. Стук в дверь вывел его из этого состояния. На пороге стоял отец.

– Что тебе нужно, папа? Я все сделал так, как вы хотели. Но теперь мне самому принимать решение, Эстер моя жена. И я буду относиться к ней так, как она заслуживает. Я ее видеть не могу.