Когда комиссар Ривас первый раз встретился в гостинице с этой женщиной, она сказала, что у нее ранчо где-то в Гуанахуато. Как хорошо, что у комиссара Риваса была отличная память, особенно на географические названия…

Диего забился в самую дальнюю комнатушку ранчо, откуда в случае надобности в любую минуту можно было через окно выйти в сад. И затаился. Когда заходила Ирма, он все время спрашивал, что пишут газеты, показывает телевидение: ждал сообщения об убийстве Фернандо. И торопил, торопил Ирму с приведением в порядок документов на продажу имущества – ему казалось, что управляющий неповоротлив, и все делает слишком медленно. «Знать бы, как обстоят дела на самом деле, – жаловался он Ирме, – почему его разыскивала полиция еще до убийства Брондуарди. Может, это связано с Эстер?..» Есть одно обстоятельство в его пользу: Фернандо слишком многим насолил, желающих рассчитаться с ним было немало.

Ирма пристрастно расспрашивала его, не оставил ли он на месте преступления каких-нибудь явных улик. – Нет, нет, никаких, что могло бы полицию навести на след…

Когда из газет им с Ирмой стало известно об убийстве Брондуарди и ходе следствия, Диего потерял покой окончательно. Руки его дрожали, глаза лихорадочно горели, и он все время приставал к Ирме с расспросами – что нового она увидела по телевизору… Вдруг принял решение звонить Рамоне и узнать, что говорила Эстер перёд смертью. Не она ли виновна… И как же был обрадован Диего, когда открыв свежий номер газеты обнаружил сообщение о том, что задержан и отправлен в тюрьму по делу об убийстве Брондуарди Луис Альберто. Надо радоваться, радоваться, внушал он Ирме, ведь единственный, кто знал о деле Марианны, это содержатель клуба «Две тысячи». А его уже нет… Сальватьерра что-то подозревает, но у него нет фактов и сейчас он будет занят по уши, чтобы опровергнуть предъявленное ему обвинение. А когда освободится, если сможет, ему будет не до наследства Марианны. Фернандо мог и соврать, чтобы напугать до смерти их с Ирмой… Ирма равнодушно согласилась с его доводами.

Последние дни, проведенные на ранчо с Диего, убедили ее окончательно в ничтожестве человека, которого она когда-то любила. И чем плотнее затягивалась петля на шее – а Ирма предчувствовала давно, что добром все это не кончится, – тем омерзительнее становился ей трусливый ее любовник, не сумеющий в случае чего ни защитить ее, ни отстоять ее достоинства, как подобает истинному кабальеро.

Сейчас его обуревает единственная забота: побольше выжать с ранчо и исчезнуть. Ирма теперь не была даже уверена, что он это сделает вместе с ней – исчезнет… Ведь она знала его очень хорошо. Что ж, смазлив, угодлив, нравится женщинам, неплохие манеры, умеет пыль в глаза пустить в случае надобности. Но за этим ничего никогда более не было. То, что он может ее предать и продать ни за грош в любую минуту, она не сомневалась ни минуты. Ирма была уверена: Диего всегда думал только о себе. И не сводя с него пронзительных темных глаз, она сказала то, о чем думала с самого начала их неудачного житья в Мехико, с той минуты, когда они по слабодушию согласились на участие в их деле Фернандо:

– Мы были пешками в его руках…

Но что могла поделать она? Ирма чувствовала себя слабой, беззащитной женщиной, обманутой в своих надеждах. Но ее никогда не мучило раскаяние за Марианну – Ирма могла сочувствовать лишь себе. Только теперь, в эти дни уединенного житья на ранчо, лицом к лицу с не оправдавшим ее надежд любовником, с опасностью быть каждую минуту привлеченной к расплате за содеянное, пробуждались в ее душе смутные сомнения в правильности выбора.

Разговоры у них были только об одном: как обернется для них это следствие… Вот и теперь они ругались, перебивая друг друга, упрекая за прошлое, за Брондуарди, который столько времени водил их за нос, преследуя лишь свои цели. За криками они не услышали, как к дому подъехала полицейская машина…

Глава 84

Прежде, чем ехать в Гуанахуато, комиссар Ривас еще раз встретился с Марианной и Луисом Альберто, который еще накануне был освобожден.

Разговор с сеньором Сальватьерра и сеньоритой Вильяреаль прояснил еще кое-что. Ранчо принадлежало отцу Марианны, Диего жил в доме, помогал Ирме по хозяйству. Когда отец умер, мачеха заявила, что все принадлежит ей одной. Почему же любящий отец оставил все своей второй жене?.. Ирма Рамос с приемной дочерью жили недружно. С Диего Авилла Сальватьерра познакомился в клубе Фернандо. Однажды после совместной выпивки, он пригласил Диего к себе домой. Там Авилла встретил Марианну, руки которой он стал настойчиво добиваться. В борьбе за Марианну он сблизился с Эстер, покойной женой сеньора. По его просьбе та всячески старалась помешать предстоящей свадьбе Марианны с Леонардо Медисабалем… Была ли Эстер знакома с Брондуарди? Нет, Сальватьерра этого не знает. Но ведь Гомес на допросе утверждал не раз, что ему стало известно о затруднениях Эстер со слов Фернандо, и шантажировать женщину заставил его именно он… Да, теперь Ривас еще более укрепился во мнении, что Брондуарди послал одного из своих людей в квартиру Марианны не с целыа ограбить ее. И, конечно, преступник, убивший Фернандо, был знаком с Диего и с мачехой Марианны.

Когда все дела в комиссариате были улажены, Луис Альберто немедленно поехал в контору, его ждало несчетное количество накопившихся в его отсутствие дел. Но едва он сел за свой рабочий стол и придвинул к себе солидную кипу счетов, накладных и прочих документов, требующих его решения и подписи, как секретарь доложила о визите Федерико Медисабаля. Тот, едва войдя и неприветливо кивнув головой, объяснил причину своего незапланированного визита: газеты сообщили недавно об аресте молодого Сальватьерра, и он в связи с этим желал немедленно прекратить сотрудничество с фирмой, ибо никто не может заставить его рисковать собственными деньгами, вложенными в общее дело строительства.

– Знайте, я ухожу сам и скажу всем своим друзьям, чтобы они обходили вашу компанию стороной.

Вечером Луис Альберто с отцом, сидя в библиотеке, долго обсуждали критическую ситуацию, в которую попала контора по вине архитектора: теперь, увы, не может быть реализован прекрасный проект строительства жилого комплекса вблизи Мехико. Нет, нет, отец не должен унижаться, уговоры Медисабаля ни к чему не приведут, надо искать другого компаньона и работы нельзя прерывать. Если же их приостановить даже на малый срок, компания понесет большие убытки.

Марианна ждала Луиса Альберто целый день. Конечно, отрадно сознавать, что будущий муж – человек серьезный, с головой ушедший в дела строительной фирмы. Она все еще порою не верила в чудесное превращение своего избранника. Скольких людей доконала эта пагубная страсть к спиртному, она-то уж знает. Да и сама Марианна испытала на себе муки невозможности помочь погибающему от пьянства отцу: умирал, считанные минуты оставалось жить, а все просил ее принести хоть капельку…

Она знала, как много было в его жизни женщин, да по-иному и не могло случиться – обаятелен, богат, обходителен, остроумен… Ее порой терзали сомнения, насколько хватит его нежности, и хватит ли, а вдруг и она – это только очередной каприз легкомыслия?.. Но Марианна боялась и думать об этом. Когда же Луис Альберто приходил домой, с порога, если никого не было поблизости, жадно бросался ей навстречу и замирал, обняв ее, такую маленькую и хрупкую своими большими сильными руками, все ее сомнения исчезали, как дым, и она мелила, чтоб мгновение это длилось вечно. А утром, когда он снова уходил на целый день, она начинала считать минуты до встречи с ним. И снова в его отсутствие обуревали ее сомнения и неуверенность в прочности ее счастья, слишком все это походило на сказку про Золушку и прекрасного принца. Снова какой-то внутренний голос уверял ее в том, что случаются сказки и в нашей жизни и что ей, может быть, одной из миллиона, довелось стать действующим лицом такой сказки. Сомнения ее нарастали и, чем ближе к вечеру, тем состояние ее становилось тревожнее. А если Луис Альберто задерживался на работе допоздна, она уже не находила себе места. Конечно, никто не недозревал о беспокойстве и метаниях Марианны: она была ровна, ласкова, открыта и с доньей Еленой, и с доном Альберто. Мария и Рамона, искренне полюбили девушку, зная, сколько довелось пережить ей в свои восемнадцать лет.

В этот вечер Марианне казалось, Луис Альберто был взвинчен и расстроен особенно и поначалу не хотел открывать ей причину своего состояния. Но Марианна ласково настояла на том, чтобы он рассказал. Как? Архитектор Медисабаль вышел из дела? Надо непременно поговорить с Леонардо и убедить его все объяснить отцу. Она уверена в порядочности молодого Медисабаля, он это сделает…

Леонардо и сам переживал сложившуюся ситуацию. Он пытался уговорить отца изменить решение о выходе из дела, но тот был непреклонен. Несмотря на то, что ему было нелегко переступить порог дома Сальватьерра, Леонардо отправился туда, чтобы извиниться за отца перед доном Альберто.

Дон Альберто успокоил юношу: что ж его отца можно понять. Однако сеньору Сальватьерра был приятен поступок Леонардо, человека, которому он всегда симпатизировал.

За ужином дон Альберто рассказал о визите Леонардо Медисабаля.

Марианна внимательно слушала дона Альберто, но не решилась рассказать собравшимся за столом, что, когда Леонардо уходил, они случайно встретились с ним в холле, где Марианна, сидя под лампой с книжкой в руках, поджидала прихода из конторы Луиса Альберто. В душе ее что-то замерло на мгновение – ведь они не виделись с тех пор, как она откровенно призналась Леонардо в том, что не любит его и что их брак был бы ошибкой для них обоих.

– Я был очень расстроен в нашу последнюю встречу, Марианна… Прости. Может быть, что-то наговорил тебе лишнего. Я не хотел принять того, что было в действительности и все еще надеялся…

– Нет, нет, Леонардо, это я во всем виновата. Я ошиблась и должна была сказать об этом вовремя. Мне казалось, что вместе мы могли быть счастливыми…