Сейчас она была полна снисходительности ко всем; к Пейдж, Марку, Джеку и даже к Криглу. Даже к Билли Донахью. Даже к своему отцу.

Все они были только тем, чем были. Люди не могут быть лучше, чем они есть.

Голова Сьюзен покоилась на надувной пластиковой подушке и каждая ее частичка как бы дрейфовала сама по себе, не связанная с телом.

Она напомнила себе, что надо завтра позвонить родителям и узнать, как они поживают. Надо также позвонить Лизе, выяснить, как там Билли Донахью. Она пообещала себе, что попытается быть более терпимой с Пейдж, подумала о Марке, и ее мысли задержались на нем, наполнив ее множеством успокаивающих и приятно реальных эмоций и ощущений, когда она позволила себе помечтать о нем. Она вообразила, что его чувства переменились. Что теперь он хотел ее, вместо Пейдж.

Сьюзен вообразила, будто он говорит ей, что не может больше удерживать это внутри. Пейдж была всего лишь забавой, а со Сьюзен он предполагал серьезные отношения. Сьюзен воплощала в себе все, о чем он когда-либо мечтал. И даже больше. Умная. Красивая. Чувствительная. Она воображала его большие голубые глаза, полные печали и желания, желания, теперь уже ее, а не Пейдж. Она воображала, как сначала будет сопротивляться, а потом уступит, видела себя, плывущей вместе с ним на парусной лодке, только они и ветер, и Тихий океан катит свои белоснежные гребни. Или в походе. Они стоят лагерем под Санта-Барбарой, слушают тишину, жарят на костре грибы и занимаются любовью при свете последних тлеющих красных угольков.

Все это волшебство, о котором она мечтала, совсем не требовало громадного состояния.

Пусть Пейдж и Тори наслаждаются своими торжественными экстравагантными вечерами, дорогими путешествиями и ресторанами, роскошными туалетами, которые очень быстро теряют свой блеск. Сьюзен хотела мужчину, с которым могла быть счастливой, занимаясь земными делами, мужчину, который бы делал экстравагантными эти земные дела. Она устала лишь из вежливости признавать, что бутылка вина за семь долларов отличается на вкус от бутылки за сто.

Она представила себе Марка, залезающего к ней в большую ванну, наслаждающегося ее шелковистой кожей, смазывающего драгоценным маслом ее грудь, бедра, живот, целующего ее и занимающегося с ней любовью.

Представляя себе пальцы Марка, она почувствовала, как соски под ее пальцами напряглись. Она почти ощутила его ладони, обхватывающие скользкую полноту ее груди, и тут же, вслед за этим, приятная дрожь пробегала вниз к ее бедрам и дальше.

Если бы только она могла дотянуться до него своими мыслями и заставить его захотеть обладать ею так же как хотела этого она.

Она сконцентрировалась, пытаясь настроиться на его сознание, дотянуться до его мозга и управлять им. Она была готова на все, лишь бы он сейчас оказался здесь рядом с ней, гладил и любил ее, потому что чувствовала, что сама может любить только его.

Приближаясь к оргазму, она услышала стук в дверь и голос Марка, зовущий ее по имени. В смущении, она погрузилась в пену.

– Сьюзен? Ты там?

Она решила не отвечать, притворившись, что ее нет. Господи, неужели он прочитал ее мысли? Как раз вовремя.

– Да… да! – Ей пришлось перекрикивать музыку.

– Что?

– Я сказала: да. Я здесь.

– Я не слышу тебя. Можно мне войти?

– Нет! Я принимаю ванну, Ты можешь подождать минутку?..

– Что? Я тебя не слышу.

– Я сказала: еще нет! – прокричала Сьюзен, покраснев.

Вздохнув, она решила, что лучше вылезти из ванны и подойти к двери, чтобы ответить.

«Интересно, что он здесь делает? – подумала она, – И как он попал в дом?»

– Да? – переспросил он неуверенно.

– Нет. Одну секунду.

Но когда она поднялась, чтобы достать полотенце, вся в ароматных воздушных пузырьках пены и блестящая от масла, он вошел. Их глаза встретились.

Это было похоже на удивительное воплощение ее фантазии. Смущенно улыбаясь, Сьюзен бросилась за полотенцем и обмотала его вокруг тела. Она вылезла из ванны, оставляя мокрые следы и автоматически хватаясь за очки.

– Привет, – сказала она, все еще улыбаясь, чувствуя, как заливается краской от ушей до кончиков пальцев ног.

– Привет, – ответил Марк, также чувствуя себя неловко, сперва прикрывая глаза рукой, а затем глядя на нее. – Извини. Я не мог расслышать тебя сквозь…

– Все в порядке, – заверила она его.

Фантазия, прерванная его появлением, все еще волновала ее мысли.

– Что ты здесь делаешь?

Ее улыбка шла из глубины души. Что подумала бы Пейдж, если бы пришла сейчас домой и обнаружила их здесь, в ванной комнате?

Эта мысль развлекла ее, не вызвав чувства вины. Марк принадлежал ей с самого начала. То есть, Пейдж украла то, что раньше принадлежало ей по праву.

Он смущенно улыбнулся перед тем как ответить:

– Я предполагал встретиться здесь с твоей подругой, но, похоже, меня бросили. Мария впустила меня перед тем, как уйти, а затем я уснул, перечитывая на кушетке «Войну и мир». Когда же я проснулся и увидел рядом с лестницей твой портфель и туфли… то просто захотел поздороваться… – промямлил он смущенно.

Сьюзен не могла удержаться от соблазна заставить его еще немного поизвиваться, перед тем как ответить. Она наслаждалась моментом и хотела его продлить, воображая, что она Пейдж, и используя преимущество своей мокрой мыльной неодетости. Задержала взгляд на его белом ангельском лице, а затем скользнула по рубашке и джинсам, думая, как замечательно он выглядит. Ники несколько раз заезжал за Пейдж в рубашке и джинсах, но выглядел гораздо хуже. Это был мужчина среднего возраста, пытающийся одеваться стильно. Марк же выглядел действительно стильно.

Сьюзен решила действовать.

– Хочешь чашечку кофе или еще чего-нибудь? – спросила она, довольная тем, что он чувствует себя неловко, наблюдая за ней.

Она заправила верхний угол полотенца так, чтобы оно не свалилось с нее, перед тем как потянуться за другим – для волос.

– Спасибо, с удовольствием, – ответил Марк. – Может быть, ты позволишь сделать это мне? – предложил он, вновь обретая свою улыбку, от которой ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

– Это было бы прекрасно. Спасибо.

– Боже мой, мы, оказывается, такие вежливые, – Рассмеялся он, все еще не торопясь уходить.

– Это не единственный мой талант, – сообщила Сьюзен, снова поправляя полотенце и с ироничной улыбкой подсаживаясь к туалетному столику с намерением просушить свои волосы.

Ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум фена:

– Как твое искусство?

– Изготовление или продажа? – Он взял со столика флакон духов, нюхнул, и, улыбнувшись, поставил обратно. – Хммм, замечательно.

– Спасибо. Мне они тоже нравятся.

– Этот запах напоминает мне тебя. Свежий, невинный и не слишком сладкий. Бесхитростный…

– Бесхитростный запах? – удивленно проговорила Сьюзен, направляя струю горячего воздуха на корни волос и делая укладку.

– Я ничего не выдумываю и не пытаюсь казаться умнее, – задумчиво объяснил он. – Он даже больше напоминает девственную природу в ясный весенний день, как раз после хорошего ливня.

– Звучит замысловато, – ответила Сьюзен, легко вызывая в воображении эту картину и наблюдая в зеркало, как он смотрит на ее отражение.

Она удивилась, когда он взял из ее рук фен и начал сам сушить ей волосы, шевеля их пальцами там, куда направлял струю нагретого воздуха.

– Художник, профессор экономики и прекрасный укладчик причесок – все в одной упаковке. С тобой не соскучишься, – заметила она, нервно реагируя на его пальцы в своих волосах и поражаясь, насколько сексуальным стало обыденное дело в его исполнении.

Марк склонился над ней, перекладывая очередной локон. Придерживая полотенце, она остро почувствовала свою обнаженность рядом с ним. Его пальцы, массирующие кожу головы, подчеркивали эту близость. Очки съехали на кончик носа, и она поправила их, пытаясь придумать что-нибудь остроумное, соответствующее ситуации.

– Мне нравятся твои волосы, они такие по-детски мягкие и шелковистые.

– Мне неприятно тебе это говорить, но они считаются паршивыми.

– Я так не считаю, – возразил Марк.

Его пальцы работали над ее затылком.

«Что происходит, – думала Сьюзен. – Что означает эта вдруг обретенная интимность? Зачем он флиртует? Может быть, он, сходя с ума по Пейдж, собирается воспользоваться Сьюзен, чтобы вернуть ее? Или ему просто одиноко? Или это запоздалое прозрение?»

Не зная, что и подумать, она покорно сидела, не произнося больше ни слова. Марк тем временем выключил фен, взял с туалетного столика щетку и принялся расчесывать волосы плавными, умелыми движениями, от которых бежали мурашки до самых пяток.

– Что ты пытаешься сделать? Соблазнить меня? – спросила она с легкостью, которой на самом деле не чувствовала, откидывая голову назад, заранее покоряясь любому развитию событий.

Марк не ответил, и их глаза встретились в зеркале. Он выглядел взволнованно, продолжая изучать ее отражение и играя волосами, – длинные и светлые, они лежали на ее плечах мягким сияющим облаком. Она выглядела очаровательно, ее ясные голубые глаза не отрывались от его зрачков. Медленные, неторопливые движения, которыми он продолжал расчесывать ей волосы, вызывали в ней волны тревожного удовольствия. Она пыталась сдержать это ощущение. Марк, видимо, почувствовал ее усилия, и его движения стали более робкими и осторожными. Казалось, они вернулись к тем отношениям, которые установились между ними до того, как на сцене появилась Пейдж.

– Я спросила тебя о твоем искусстве, – рассеянно напомнила Сьюзен, переключая внимание на более безопасную тему.

– Я бы с удовольствием показал тебе, чем я сейчас занят. Я осваиваю новую технику. И все так же работаю с пластиком и акрилом, но все получается более гладким с прозрачным. Это интереснее…

– Я бы хотела…

В воздухе повисла напряженная пауза. Сьюзен подозревала, что они оба думали о Пейдж.