— О чем задумались, Фанни? — поинтересовалась Салли Торнтон.

— Да вообще-то ни о чем, просто… по-моему, Бесс проявляет интерес к доктору Ноблу.

— На мой взгляд, интерес проявляют обе стороны. Вас это очень беспокоит, Фанни?

— Не знаю. Во-первых, он старше. У него совсем иное положение в обществе. Он кажется мне таким… умудренным. А Бесс… Она совсем простая. Я имею в виду, что…

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Доктор Нобл очаровательный молодой человек. Возможно, ваше беспокойство необоснованно. Вы будете пить кофе?

— Нет, спасибо. У вас прекрасный дом, миссис Торнтон.

— Желаете посмотреть его? Я тоже не хочу кофе. И вообще, не понимаю, почему после обеда обязательно нужно пить кофе. Зовите меня просто Салли, миссис Торнтон слишком официально. Пойдемте, начнем со второго этажа. Я люблю показывать всем мою классную комнату. Вы знаете, Филип приехал учить меня из самого Бостона. И по сей день я иногда учусь у него.

Голос ее прозвучал как-то напряженно, Фанни даже вздрогнула.

— Как вам нравится моя гора? — спросила Салли, останавливаясь у окна, из которого открывался чудесный вид.

— Впервые вижу столь восхитительную картину. Вы, должно быть, любите приезжать сюда? Я, наверное, согласилась бы прожить здесь всю жизнь, — вздохнула Фанни.

— Когда-то и я так думала. Это один из самых очаровательных уголков на земле, хотя я не многое видела. Вероятно, есть и другие, столь же живописные. Эти две комнаты принадлежат моим сыновьям. Двери я оставила открытыми. Когда они были маленькими, любили приезжать сюда. По крайней мере, так я думала. Мне никогда не хотелось, чтобы они вырастали, становились взрослыми. Глупо, правда? Иногда я жалею, что время нельзя остановить. А потом вдруг ловлю себя на том, что думаю о будущем. Сегодня я в меланхолическом настроении. А вас мучает тоска по дому, Фанни?

— Первое время мне было очень тяжело. Сейчас я дважды в неделю звоню домой, пишу, и папа часто пишет мне. Братья присылают письма очень редко. Думаю, вы понимаете.

Салли кивнула.

— Это моя спальня, — продолжила она, вводя Фанни в следующую комнату. Окна были открыты и шторы колыхались на ветру. — В этой комнате у меня всегда открыто окно. Я росла в лачуге без окон. Место, где мы тогда жили, называлось Рэгтаун[2].

Фанни не знала, как ей отвечать на подобные откровения.

— При желании вы могли бы вернуться туда, переустроить это ужасное место, разбить, например, парк для детей. Можно установить какой-нибудь памятник, сделать большую площадку с фонтаном. Вы даже могли бы назвать ее в память вашей матери или отца. Если бы это касалось меня, я бы именно так и сделала. Может быть, соорудила бы даже мемориал в честь ребят, которые… ну, не вернулись с войны. Извините, я, наверное, увлеклась?

— Вовсе нет, дорогая моя, вовсе нет. Какая замечательная идея! Почему это я сама никогда об этом не думала?

— Может быть, потому, что с Рэгтауном вас связывают отнюдь не самые приятные воспоминания. Но ведь что бы там не случилось, это место остается вашим домом. Когда я думаю о папе и братьях, в моих мыслях всегда присутствует наш дом. Если с ним что-то произойдет, я буду ужасно огорчена.

Салли обняла Фанни.

— Я обязательно познакомлю вас с моим сыном, когда он вернется. Завтра же сяду и напишу ему длинное письмо, расскажу и о вас. Подойдите сюда, я покажу вам его фотографию.

Фанни подошла к столу. Голова вдруг закружилась, и она даже ухватилась за край, чтобы не упасть. Салли копалась в фотографиях.

— Ага, вот она. Посмотрите какая улыбка! Знаете, он летчик. Он очень способный, стоит ему только захотеть. Он и школу закончил досрочно, на два года раньше своих сверстников. Ну, Фанни, что вы думаете? Разве Саймон не самый красивый юноша на свете?

Саймон? Она взяла фотографию дрожащими руками и уставилась на улыбающегося молодого человека.

— Очень приятный, — пробормотала она.

— А это Эш. Это с ним вы и Бесс разговаривали в тот вечер, когда он уезжал в Неллис. Не очень хороший снимок. Да он и не такой фотогеничный, как Саймон.

Фанни не знала, что сказать. Нужно как-то сообщить, что она переписывается с Эшем. Но как? Что делать? У нее пересохло во рту. Вот попалась в паутину!

Внизу гости, разделившись на две группы по шесть человек, играли в покер. Бесс и доктор Нобл увлеченно передвигали по доске шашки. Фанни услышала смех подруги и ее слова: «Я, вообще-то, не люблю играть». Это Бесс-то не любит играть? Ее так и подмывало подбежать к этой кокетке и шлепнуть ее по щеке, чтобы стереть с лица глуповато-наивное выражение.

Салли извинилась. Куда она пойдет? Наверх. Звонить Дэвину Роллинзу, решила Фанни. Как бы ей не хотелось быть столь же прозрачной в своих чувствах и поступках, когда она влюбится. Чувство сострадания толкало ее к Филипу. В его взгляде, брошенном вслед поднимающейся по ступенькам жене, мелькнули отчаяние и мука. У Фанни почему-то пропало настроение, ее потянуло домой.

Вернувшись в гостиную, Салли встала за спиной у Фанни и хлопнула в ладоши, требуя всеобщего внимания.

— Мне нужно сказать вам кое-что. Возможно, кому-то это будет неинтересно, но, похоже, мне удалось наконец-то обнаружить моего брата Сета. На следующей неделе я еду в Остин, штат Техас, но прежде загляну в Рэгтаун. Фанни только что подала мне чудесную идею. Она предложила в память о наших родителях разбить парк там, где мы с Пэгги когда-то жили. Может быть, кто-то из дальних родственников Чу захочет перебраться туда на постоянное место жительства, чтобы присматривать за всем. Мы могли бы построить там коттеджи. Ну, что вы об этом думаете?

Пэгги тихонько плакала.

— Я хотела бы и сама вложить в это дело какие-то средства, — сказала она. Ее муж подошел к ней сзади, положил руку на плечо.

— Конечно, Пэгги, — откликнулась Салли. — Я только что звонила своему поверенному, и в понедельник с утра он в первую очередь займется именно этим. Думаю, что до отъезда в Остин мне уже сообщат, готов ли владелец земли продать ее и за сколько. Чу, у тебя есть родственники, которые пожелали бы перебраться туда?

— С этим нет проблем.

— Решено, — улыбнулась Салли.

Фанни облегченно вздохнула, когда Су Ли, ее муж и доктор Нобл поднялись, собираясь уходить. Бесс выглядела такой несчастной, словно только что потеряла лучшего друга. Салли подходила к каждому, улыбалась, обнимала.

— Спасибо, что приехала, Руби. А твои конфеты, Фанни, вряд ли дотянут до утра: возьму вечером хорошую книгу, устроюсь в постели… Но как тебе не стыдно, принесла мне пять фунтов!

В город возвращались молча. Бесс отрешенно смотрела в темноту.

— А как быть с Тедом? — Фанни ткнула ее в бок.

— С Тедом?

— Да, с твоим парнем. С тем самым Тедом, который собирается через несколько недель подарить тебе колечко. С Тедом, который помогает тебе наполнить сундук с приданым.

— О…

— И это все, что ты можешь сказать?

— А чего ты от меня ждешь?

— Не знаю, Бесс. Этот врач кажется мне таким старым по сравнению с тобой. Ему, должно быть, не меньше тридцати? И ты ему солгала. Сказала, что не любишь играть! Ха! Это ты-то… да ты спишь, ешь и пьешь, думая только об игре.

— Что ты сегодня такая колючая, Фанни? Кто-нибудь наступил тебе на мозоль?

— Как тебе сказать?.. В некотором смысле так и есть. Миссис Торнтон, которая, между прочим, попросила называть ее просто Салли, хочет, чтобы я познакомилась с ее сыном Саймоном. Не с Эшем, представь себе, а именно с Саймоном. Она собирается послать ему фотографию. Помнишь, Су Ли фотографировала нас всех во время обеда? Я знаю, мне следовало бы все ей рассказать, у меня была для этого прекрасная возможность, но я ею не воспользовалась. Ты меня слушаешь, Бесс?

— Конечно, слушаю. Когда выйдешь в понедельник на работу, постарайся как-нибудь встретиться с ней и все рассказать. Она собирается в Техас, значит, обязательно зайдет в офис. Тебе, конечно, виднее, но, на мой взгляд, Саймон подошел бы лучше, чем Эш. Знаю, что советовать бесполезно, тебя укусила та же муха, что и меня. Приходи ко мне завтра, и мы все как следует обсудим. Нам нужно выработать какой-то план.

— План? Зачем нам план? Нужно только придерживаться правды… а остальное… Вероятно, миссис Торнтон очень во мне разочаруется. Ты разобьешь сердце Теду, Бесс, он, наверное, даже будет плакать. Тед действительно тебя любит.

— Знаю. Но сегодня я вдруг подумала, что если меня так легко увлек другой мужчина, то, вероятно, я не влюблена в Теда. Боже, у меня даже голова разболелась.

— И у меня тоже, — сказала Фанни.

— Он тебе снится?

— Чуть ли не каждую ночь. Мне даже страшно. Я ведь совсем его не знаю, а чувство… чувство такое, будто мы знакомы всю жизнь. Наверное, я сама все это придумала, нафантазировала, но теперь уже поздно. Моя жизнь в этих дурацких письмах, которые ничего не объясняют.

— Фанни, не пытайся меня обмануть, я-то знаю, что ты уже и свадьбу свою спланировала. И не отшучивайся.

— Я думала об этом пару раз, тут ты права. Знаешь, Бесс, наверное, мы влюблены в саму идею любви. Но все… хватит, я больше не буду об этом думать. У меня так болит голова, что хоть на стену лезь. Посмотри, мы уже приехали. Я загляну к тебе завтра в полдень, о'кей?

— Отлично.

Фанни вышла из машины и повернула к пансионату. Сейчас ей очень хотелось оказаться в Шэмроке, достать из холодильника недоеденную индейку и забыть обо всем на свете.

* * *

Эш разложил свои вещи. Койка выглядела чудесно, маня к себе так, словно там ждала его женщина. Спать, нужно поспать, и чем больше, тем лучше. Но прежде надо было сделать одно дело.