— Какой шик, правда, Фанни?

— Конечно. Где вам нравится больше, Бесс?

— Сказать откровенно, здесь мне немного не по себе.

— А я этого не испытываю. Мои деньги точно такого же цвета, как и все остальные.

— А в действительности все обстоит иначе: мы — трудящиеся, а эти — бездельники.

— А что плохого в том, чтобы быть трудящимся?

— Ничего, если ты согласна оставаться в этом положении всю жизнь. А я хочу большего. Я хочу все! И кто знает, может, когда-нибудь получу желаемое.

— А я, возможно, даже стану первой женщиной-президентом Соединенных Штатов, — рассмеялась Фанни.

— Я проголосую за вас.

— И я тоже. — К ним, улыбаясь, подошла Салли Торнтон. — Надеюсь, юные леди, вы сегодня не скучаете?

— Ничуть, — ответила Фанни. — Спасибо за столик и шампанское. И мне очень понравилось, как вы поете. У вас чудесный голос, миссис Торнтон.

— Благодарю вас, мисс Логан. Я собираюсь уйти через несколько минут, но прежде… Время от времени каждый из моих гостей получает серебряный доллар. Мне это просто доставляет удовольствие. — Салли взяла девушек под локоть и повела к автоматам. Краем глаза Фанни заметила Дэвина Роллинза, справа к ним подходила группа летчиков. Она протянула руку и взяла серебряный доллар. Бесс тоже не стала отказываться.

— На счет «три»! — крикнул кто-то из военных.

— О'кей, — ответила Бесс.

— Один! Два! Три!

Фанни и Бесс одновременно дернули за ручки. Через некоторое время в окошечках их машин застыли по три вишенки, и в тот же миг напряженная тишина раскололась звоном серебряных монет. Несколько летчиков стиснули девушек в объятиях.

— Перестаньте! — решительно сказала Фанни. Она не знала, откуда появилось у нее это чувство, но была абсолютно уверена, что выигрыш устроила Салли Торнтон. Девушка оглянулась на Бесс — та целовалась с каким-то летчиком, перевела взгляд на Дэвина Роллинза — адвокат широко улыбался. Стоявшая рядом с ним миссис Торнтон подмигнула ей… второй раз за несколько дней.

— Веселитесь, девушки, и приходите еще!

Салли Торнтон направилась к выходу и, провожаемая взглядами всех присутствующих, удалилась. Дэвин Роллинз — вслед за ней.

К девушкам подошел управляющий с металлическим подносом, заваленным монетами.

— Автоматы выдали только по триста долларов, но вы выиграли по тысяче. Вот остальные. Можете обменять монеты на бумажные деньги.

— Боже мой, Фанни, мы выиграли по тысяче долларов! Что вы будете делать со своими?

— Положу в банк. А вы?

— Немного отложу, остальные потрачу. Фанни, не уезжайте, оставайтесь здесь и работайте у мистера Роллинза. Все, я готова возвращаться домой, — сказала Бесс, не дождавшись ответа. — Сяду на кровати и буду смотреть на мои денежки. Утром первым делом куплю газету.

— Зачем? — спросила Фанни.

— Вы разве не видели? Нас же фотографировали! О Боже, значит, мои родители тоже увидят? И мой парень? Вот здорово! Ой, Фанни, а что, если на фотографии окажутся летчики? Они же нас целовали. Если мой парень увидит, то все кончено. Что же делать?

— Возвращаться домой и ложиться спать. А утром рассказать всю правду родителям. Скажите, что мы вместе осматривали город. Потом миссис Торнтон пригласила нас на вечернее шоу. А своему парню объясните, что эти летчики просто поздравляли нас. Это более или менее правда. Если говорить правду, то никому не повредишь.

— У вас на все есть ответ. Фанни, пожалуйста, не уезжайте, останьтесь в Лас-Вегасе.

— Не могу, Бесс. Ладно, спасибо за прогулку. Позвоните мне завтра или заскочите на минутку. Интересно, что из этого получится.

* * *

На следующий день война, о которой Фанни думала, что она ее не коснется, все же вошла в ее жизнь. Случилось это утром, когда Фанни позвонила домой, чтобы сообщить, что она по-прежнему в Лас-Вегасе, и поделиться известием о неожиданном выигрыше.

— Папа, ну, пожалуйста, скажи, что ты пошутил. Почему они ушли в армию?

— Потому что в этом их долг. И не думай, что они одни такие. Очень много молодых парней, даже из тех, кто работал на заводах и имел отсрочку, поступили так же. Сейчас на завод принимают женщин. Миссис Келли…

— Папа, я возвращаюсь домой. Сегодня же укладываю вещи и еду за билетом. Надеюсь, что уже завтра смогу уехать. Нет, завтра нельзя. Придется подождать до понедельника.

— Фанни, послушай меня. Я вовсе не хочу, чтобы ты приезжала. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась из-за меня. Знаешь, даже неплохо побыть какое-то время одному. Если хочешь что-либо сделать, например, купи несколько военных облигаций, пожертвуй какую-то сумму на нужды армии.

— Папа, ты уверен, что без меня тебе легче? В Калифорнию можно съездить как-нибудь в другой раз. А дома я тоже могла бы пойти работать на завод, как миссис Келли. Слышишь, папа?

— Нет, нет, Фанни. Не волнуйся, как только Дэниэл и Брэд дадут о себе знать, я сразу же позвоню тебе. Ты же знаешь, они сами могут о себе позаботиться. Помнишь, в школе их всегда хвалили за спортивные успехи.

Отец усмехнулся, и это убедило Фанни. По пути в пансионат она остановилась у газетного стенда и взяла утренний выпуск «Невада сентинел». У себя в комнате, усевшись с чашечкой кофе, Фанни расстелила газету перед собой и в первую очередь отыскала сводки с театра военных действий. Теперь, когда ее братья ушли в армию, ей стало стыдно, за то что она так мало знает о происходящем в мире. На первой странице крупный заголовок извещал:

СОЮЗНИКИ ВЫСАДИЛИСЬ В СИЦИЛИИ. ЗАХВАЧЕН ПАЛЕРМО.

Фанни просмотрела колонку последних вестей.

Макартур начал наступление на Тихом океане. Флоты Америки и Японии встретились около острова Бугенвиль. Гитлеру удалось убедить Муссолини продолжать боевые действия против союзников. Восьмая американская армия вошла в Палермо. Американские бомбардировщики бомбили базу Тронхейм в Норвегии.

Она перевернула страницу и наткнулась еще на один заголовок:

ПОЛЬЗУЙСЯ, НОСИ ИЛИ ОБХОДИСЬ БЕЗ НИХ!

Фанни начала читать.

Буквально все потребительские товары живут второй жизнью. Так, жестяные банки, бумага, нейлон перерабатываются, столовый жир применяют в производстве взрывчатки. Сейчас большую проблему представляет резина, источники которой стали нам недоступны. В некоторых муниципалитетах ведут учет серийных номеров автопокрышек, надеясь таким образом отпугнуть воров. Теперь, когда отпуск бензина ограничен, как и скорость езды (35 км/час), никто не выводит машину из гаража без крайней необходимости.

Поезда с новобранцами, транспорты с военными грузами опаздывают. У входов в магазины, рестораны и бары растянулись очереди, а все потому, что поредевший обслуживающий персонал не успевает за клиентами.

В сложившихся условиях, когда везде так не хватает рабочих рук, для тех, кто трудится на предприятиях, вводятся перерывы на кофе, играет музыка, предоставляются самые различные льготы. Но, к сожалению, президент Рузвельт распорядился о замораживании заработной платы, пособий и введении обязательной 48-часовой рабочей недели на военных заводах, что, конечно, изнуряет людей, несмотря на предпринимаемые меры.

Прочитав еще несколько сообщений, Фанни задумалась. Ей вдруг открылось то, чего она не понимала раньше, работая с картотекой в офисе Дэвина Роллинза: Салли Торнтон не только снабжала продовольствием различные казино, она также поставляла цыплят, говядину и овощи армейским снабженческим организациям. Оба ее ранчо числились среди крупнейших жертвователей наряду с неким Сетом Коулмэном из Остина, штат Техас. Единственное различие, если верить «Невада сентинел», состояло в том, что Салли Торнтон отдавала все безвозмездно, а Сет Коулмэн — за деньги.

Фанни аккуратно сложила газету и оставила ее на веранде на тот случай, если кто-то из проживающих в пансионате захочет ее прочитать.

Предстоял долгий и пустой день. Если все ее старания не дадут результата, то в понедельник утром она заберет из банка деньги и купит на них облигации. А еще попросит мистера Роллинза дать ей работу на полный день. Вряд ли за несколько месяцев или год, что она проживет в Лас-Вегасе, ее планы претерпят какие-то коренные изменения.

Следующие два часа Фанни звонила по самым различным номерам, но, похоже, о Джейке никто не знал. Она вернулась в пансионат легкой походкой, расправив плечи. Ей не в чем больше винить себя, все, что зависело от нее, сделано.

Фанни рассчиталась за неделю с хозяйкой и получила разрешение поработать в саду Победы. Пропалывая одну за другой грядки с овощами, она перенеслась мыслями в далекий Шэмрок, где ей нередко приходилось заниматься тем же. «Жизнь продолжается, — подумала Фанни, — несмотря ни на что».

* * *

Самолет приземлился очень мягко, и механик поднял большой палец, салютуя лейтенанту Эшфорду Торнтону.

— Примите мои поздравления, лейтенант! Слышал, что вам не хватило всего одного сбитого самолета, чтобы стать асом.

— Да, одного. Но ничего, я еще его поймаю.

Повесив сумку на здоровое плечо, Эш зашагал по летному полю, чувствуя на себе взгляды, восхищенные и завистливые. Герой-победитель вернулся! Его ждали пять дней отпуска. Можно забыть на время о войне, на которой он провел уже девять месяцев. Можно на целый час встать под горячий душ, беспробудно проспать целые сутки. Можно насладиться едой, о которой недавно только мечтал. Можно устроить праздник в компании женщин. Можно сделать все что угодно!

Но сейчас ему больше всего хотелось поскорее оказаться дома, с родителями, закружить мать, крепко-крепко прижать к себе отца. Он расскажет о четырех сбитых им японских самолетах и о том, что слышал в воздухе Саймона, о том, как получил рану, когда вынужден был прыгать с парашютом. Ему не терпелось сообщить им, какой отчаянный пилот его брат.