— Какой это дом, мистер Уоринг? — удивленно спросила Салли? — Вы имеете в виду…

— Это дом отца Коттона на горе Санрайз. Между прочим, прекрасное строение. Дед Коттона выписал все из Бостона. Самая лучшая мебель, какую только можно было купить. Настоящий дворец! Сейчас за домом присматривает одна семейная пара. Если пожелаете, можете там жить. Он ваш.

Дом… дом на горе Санрайз. Уж не снится ли ей все это?

— А сколько в нем комнат?

— Одиннадцать. Четыре ванные комнаты. Прекрасный сад. Вы любите цветы, мисс Коулмэн?

— О да, мистер Уоринг, люблю, а вы?

— Тоже, особенно полевые. Колокольчики и еще такие, с желтыми лепестками. У моей матери когда-то был чудесный сад. Где вы живете сейчас, мисс Коулмэн?

— В пансионате. У меня там большая комната, такие миленькие обои, а на окнах белые занавески. Но знаете, окна открывать нельзя из-за песка и пыли. Мне так нравится смотреть, как занавески колышутся утром от ветерка. Оконные ставни ведь ужасно дорогие.

— Вам больше не нужно беспокоиться из-за таких пустяков. Мне хотелось бы задать вам, мисс Коулмэн, один вопрос, если вы не возражаете. Что вы намерены делать? Если бы вы рассказали мне о себе, возможно, я сумел бы чем-то помочь, спланировать, так сказать, будущее. Коттон доверял мне. Мне хотелось бы, чтобы и вы мне доверяли.

Салли устроилась поудобнее на жестком стуле и в упор посмотрела на своего собеседника. Сначала она говорила сбивчиво, часто останавливаясь, но потом пообвыклась, и слова полились, не сдерживаемые преградой застенчивости и стыда.

— Нас было восьмеро детей в семье. Из девочек я самая старшая. Мальчики… старались по возможности быстрей покинуть дом. Папа… он слишком много пил. Мама стирала, гладила белье. Я ей помогала. У нас никогда не было вдоволь еды. Всегда как-то… холодно. Я ушла из дому, когда мне исполнилось тринадцать. Попала сюда. Пела… этого хватало на ужин. Коттон говорил, что я пою как ангел. Ему нравилось слушать, как я пою. Иногда старатели давали немножко денег. Коттон всегда был щедрым. Его ничуть не смущало, что иногда, когда денег не было, я… я брала их за то, что делала такое… от чего моя мама сгорела бы со стыда. Ну, в общем… это… Можно сказать, что я просто… шлюха. Вы не думали, что я расскажу вам об этом, мистер Уоринг?

— Нет, не думал. Но я не собираюсь судить вас, мисс Коулмэн.

— Я умею читать и немного писать. Может, теперь найду кого-нибудь, кто меня будет учить. Там, в Техасе, не было времени на школу… не было денег на красивые платья. Богатые люди в городе звали нас белой швалью. Всем было на нас наплевать. Мне всегда хотелось лучшего, как хотелось этого и моим братьям. Когда-нибудь я собираюсь найти их и помочь по возможности. Мне понравилось ваше предложение перебраться в этот прекрасный дом. Вы не знаете, окна там открываются?

Адвокат улыбнулся:

— Я позабочусь об этом. У меня есть одна идея, мисс Коулмэн. Как вы думаете, трудно ли найти кого-то, кто поработал бы за вас в «Бинго Пэлас»? Месяцев шесть. Может быть, год. Я знаю одну леди в Калифорнии, которая держит школу для юных дам. Если бы вы согласились последовать моему совету, я договорился бы с ней, чтобы…

— Навести на меня лоск? — От ее звонкого смеха у него побежали мурашки по спине. — Неплохо бы. Но сначала мне необходимо вернуться в Техас. Семья ведь прежде всего, мистер Уоринг. А вот когда приеду оттуда, тогда и поговорим обо всем; где этот сейф, про который вы говорили? Вы дадите мне денег или мне надо просто открыть его и взять? Нужно ли что-то подписывать?

— Мисс Коулмэн, вы вправе поступать так, как вам заблагорассудится. Когда вы желаете посетить дом?

— Сегодня.

— Это два дня пути верхом. Я могу устроить, чтобы за вами заехали завтра утром, если это удобно. Вот здесь шифр к сейфу и ключи от дома. В последние годы немало средств было вложено в банки. Все банковские книжки хранятся в сейфе. Теперь они ваши. От вас требуется только пойти в любой из них, расписаться и снять со счета столько, сколько понадобиться. Вы согласны с моим предложением купить землю?

— Если вы считаете, что это стоит…

— Я так считаю.

— Тогда я разрешаю, мистер Уоринг.

— Как вы себя чувствуете, мисс Коулмэн? Мне любопытно.

— Как чувствую? Мне грустно. Коттон был хорошим другом. Мне до сих пор не верится, что он оставил мне все свои деньги. Скажите, не хотел ли он, чтобы я сделала что-то особенное? Я все пытаюсь понять, почему он выбрал именно меня. У него же были друзья. В Бостоне должна быть семья. Вы уверены, что все обстоит именно так?

— Уверен. — Уоринг поднялся, обошел стол и протянул руку, задержав ее пальцы в своей ладони чуть дольше, чем требовалось. — У вас состояние, мисс Коулмэн. Желаю вам воспользоваться им так, чтобы не жалеть потом.

— Постараюсь, мистер Уоринг.

Салли встала и взяла со стола маленькую деревянную шкатулку с чековыми книжками.

* * *

Выйдя из дома, Салли оглядела улицу. Как странно, все осталось точно таким же, каким было час назад, когда она поднялась по ступенькам офиса.

Ее взгляд скользнул по магазинам, владельцев которых она знала по намекам. Вот «Пассаж», где продается пиво со скидкой. Хозяин здесь Тули Симонс, чуть дальше заведение Расса Мэллоя «Красный лук», «Волшебная фишка» с буквой «б», написанной на грубой вывеске не в ту сторону, «Аризона Клаб», гордо извещающий, что здесь продается только настоящее виски. Мужчины сидят на плетеных стульях, готовых опрокинуться от любого неосторожного движения, покуривая сигары и трубки и дожидаясь открытия салунов. Это событие должно произойти в полдень, а пока скучающие старатели прячутся в островках тени. Конечно, они работали бы, если бы работа была. Может, ей удастся сделать для них хоть что-то. Кое-кто помахал ей рукой, другие приветственно приподняли шляпы.

— Споете нам сегодня вечером, мисс Салли? — крикнул один из них.

— Только не сегодня, Зак. Я собираюсь в Техас навестить родных, и у меня еще куча дел. Как-нибудь потом. Вы только скажите, что хотите услышать, и я исполню это специально для вас.

— Слышал, что «Торговая» получила вчера консервированные персики, мисс Салли.

— Спасибо, что сказали, Билли. Хотите?

— Очень, мисс Салли.

— Куплю на обратном пути и занесу. Вы будете в «Аризона Клаб»?

— Нет. В кармане сегодня пусто. Буду дожидаться здесь.

Салли кивнула, огибая бочки со скобяными товарами, принадлежащими «Торговой компании», и тут же улыбнулась Хайраму Уэбстеру, сметавшему пыль с крыльца. Завидев ее, он выпрямился и отступил, чтобы она могла пройти.

— Доброе утро, мистер Уэбстер. Чудесный денек сегодня, правда?

— Верно заметили, мисс Салли. На небе ни тучки.

Салли была твердо уверена, что никто не знает о свалившемся на нее богатстве. Проходя по улице, она вспомнила палатки, встретившие ее в тот первый день, и запах жареного лука, пропитавший воздух. Палатки давно исчезли, уступив место новым деревянным зданиям, но город оставался скверным и был в основном мужским. Только теперь Салли вдруг поняла, что может жить в любом городе, который ей понравится. Может купить все, что захочет. Может снести все эти убогие домишки и построить другие, Коттон говорил, что за хорошую цену можно заполучить все, что угодно.

Салли посторонилась, уступая дорогу трем идущим в ряд дамам. Все три держали в руках соломенные корзинки и не обратили на нее ни малейшего внимания. Тем не менее Салли улыбнулась и сказала: «Доброе утро, леди». Окутанная запахом полыни, она миновала булочную, льдохранилище, аптеку и шляпный салон. За спиной закружил ветер, поднимая песок. Салли попыталась уклониться от небольшого смерча, уже потянувшегося спиралью вверх, но было поздно. Она остановилась, отряхнула юбку…

— Доброе утро, мисс Салли. Что привело вас в наши края? Чем мы можем быть вам полезны?

— Чем можете быть полезны? Да пожалуй… Скажите, Элай, если по обеим сторонам этой чудесной улицы посадить хлопчатник, как дорого это будет стоить?

— А почему вы спрашиваете?

— Я бы хотела сделать это и оплатить все работы в память о моем друге Коттоне Истере. Может быть, поставить еще несколько скамеек, чтобы леди могли посидеть во время прогулок. Думаю, улица похорошеет.

— Да, конечно, мисс Салли. Город понемногу возвращается к жизни. Мне нравится.

— Мне тоже, Элай.

Она продолжала путь, с трудом сдерживаясь, чтобы не пуститься в пляс. Мечта… сон… Но если сон, то почему в руках у нее коробка? Что ж, для того чтобы выяснить все наверняка, есть только один способ. Салли остановилась у дверей магазина, сунула руку в шкатулку и осторожно вытащила одну банковскую книжку. Прочитала название банка, выдавленное золотыми буквами. Потом свернула за угол и направилась к самому банку. Она вошла, отыскала взглядом кассира и подала ему синюю книжечку.

— Мне хотелось бы получить… пятьсот долларов. Пожалуйста.

Через пять минут Салли покинула банк в состоянии некоторого восторженного изумления, надежно спрятав пять сотен долларов в сумочку. Не сон, а самая настоящая явь! Она вприпрыжку пересекла улицу, испытывая легкое головокружение от сознания того, что все сказанное Элвином Уорингом — правда.

Зажав в руке сумочку и положив несколько банкнот в карман платья, Салли завернула сначала в «Торговую компанию» за консервированными персиками, которые почти сразу перекочевали к Билли вместе с десятью долларами. Потом она раздала деньги старателям, призвав их хорошенько поесть и помыться, прежде чем потратить остальное в «Красном луке».

Дверь в игровой зал она открыла собственным ключом. В ярком солнечном свете, просочившемся через закоптившееся стекло, просторное помещение казалось похожим на задымленную гостиную с неуклюжей мебелью, шатким баром, голыми окнами, будкой кассира и крохотной сценой, с которой выкрикивались номера и с которой она пела в начале и конце каждого вечера. Салли обошла комнату, коснулась ладонью покрытых фетром столов для покера, стоявших в дальнем конце зала, посидела на скамеечке, поправила стопку карт для игры в бинго. Может, выбросить весь этот хлам и начать с нуля?