— Она предупредила, что задержится в Англии еще на некоторое время. У нее там появилось много друзей. К тому же Винвуды ничего не имеют против того, чтобы она погостила еще.

Джо подошел к каминной полке и достал из шкатулки сигару.

— Значит, она веселится вовсю? Хорошо. Деньги у нее есть? Надеюсь, ей удастся завязать там нужные связи среди графов, баронов и состоятельных землевладельцев, — задумчиво проговорил Джо. Он чувствовал, что потерял дочь безвозвратно, и скорбел об этой потере — из всех детей Морган была единственной, кто унаследовал его социальные амбиции.

— У Морган все хорошо, папа. Она просила передать, что очень вас любит. — Тиффани нисколько не лукавила, несмотря на то что Морган не сказала ей ничего похожего. Если бы она могла перестать думать о себе хоть на мгновение, то непременно вспомнила бы о родителях. — Похоже, она очень счастлива. Ее окружают интересные люди.

Ничто не могло заставить Тиффани пересказать родителям подробности своего утреннего разговора с сестрой. На данный момент чем меньше они знают, тем лучше и для них, и для Морган. Стоит отцу проведать о том, что его дочь может вдруг стать графиней, как он наверняка забросит все свои дела и помчится в Лондон помогать ей устраивать этот брак. А в таком случае ни о какой романтической влюбленности не может быть и речи — их союз окрасится в сугубо прагматические тона. Кроме того, если Морган выкинет из головы новый роман уже на следующей неделе, в этом не будет ничего удивительного.


Закери брел по Восьмой авеню, оставляя следы на пыльном тротуаре и поддевая мысками теннисных тапочек пустые банки из-под пива, которые то и дело попадались ему на пути. Если повезет, то он застанет Смоки в баре Дино. Прошлым вечером она была слишком занята, чтобы уделить ему время, но, ни на секунду не переставая жевать жвачку, обещала прийти в бар на следующий день около семи вечера. Более того, она прямо сказала, что может повести его к себе, если он не против. Не против!

Когда Закери увидел ее впервые, в нем вспыхнул неведомый доселе огонь плотского желания. От дешевых духов девушки у него сладко кружилась голова. Ее ярко-алые губы — чувственные, мягкие, сильно накрашенные, — и взъерошенные волосы, темные у корней и песочные на концах, возбуждали его. А что говорить о призывно торчащих сквозь обтягивающее красное платье сосках!

Закери никогда раньше не встречал таких женщин. При мысли о Смоки у него засосало под ложечкой, а ладони стали потными и липкими. Закери невольно ускорил шаг. Решено: сегодня он с ней переспит. Уходя из дома, он прихватил с собой двести долларов — большую часть ежемесячного пособия, которое выплачивал ему отец на карманные расходы, — понятия не имея, сколько может стоить благосклонность девицы. Но он твердо знал одно: за такое удовольствие можно отдать любые деньги.

У Дино не протолкнуться. Юноши и девушки самого экстравагантного вида теснились за крохотными столиками, курили, болтали, пили, громко смеялись. В их крови бурлила энергия молодости. Всех их связывало одно желание…

Какое именно, легко читалось в жадном блеске глаз, в том, как парни выпячивали чресла, а девицы поглаживали груди, томно облизывая губы.

Закери обвел бар беспокойным взглядом. Где же Смоки? Он заказал кока-колу и сел так, чтобы хорошо видеть входную дверь и не пропустить момента, когда на пороге появится долгожданный силуэт. Если она и вправду согласится… Нет, надо перестать об этом думать, иначе все кончится черт знает чем.

И тут он увидел ее — по-видимому, Смоки давно уже была здесь. Она одиноко сидела в углу и внимательно, не пропуская никого, рассматривала мужчин с ног до головы, причем взгляд ее то и дело оценивающе задерживался на ширинках.

— Привет, — сказал Закери, подойдя к ней, и улыбнулся смущенно и нервно.

— О!.. — От неожиданности она в первый момент растерялась. — Привет!

— Ты меня помнишь? — с отчаянием в голосе спросил Закери. Вдруг она уже забыла их договор? — Мы вчера… Ты сказала, что… мы могли бы… — он не закончил фразы и залился густой краской.

— Ах да. Купишь мне выпить? Что-нибудь покрепче.

Закери был на вершине счастья. Она его помнит!

— Конечно. А что ты хочешь? — к нему тут же вернулась самоуверенность.

Не успела Смоки пригубить виски, как Закери выпалил:

— Может, пойдем к тебе? — С каждой минутой ему все труднее было сдерживать волнение плоти.

— Что за спешка? Ты что, девственник?

— Конечно, нет! — краснея, возмутился Закери. — С чего ты взяла? Просто мне не терпится узнать тебя поближе.

Смоки медленно допила виски.

— У тебя есть покурить?

— Я… не курю, — промямлил Закери и пожалел об этом, так как подкрашенные брови Смоки от удивления выгнулись домиком. — Но я могу купить. — Шаря по карманам в поисках мелочи, Закери направился к сигаретному автомату.

Вскоре он шагал по улице рядом с этой восхитительной женщиной, излучающей сексуальные флюиды каждой порой своего тела. Мужчины, толкущиеся группами на тротуарах, провожали ее похотливыми взглядами, а она, не обращая на них ни малейшего внимания, дробно стучала каблучками и виляла бедрами. Высокий негр в элегантном костюме и щегольской шляпе расплылся в улыбке при виде Смоки и пробубнил глухим баритоном:

— Привет, крошка! Как дела?

Закери вдруг проникся невероятной гордостью, чувствуя, что наконец-то стал принадлежать к великому и прекрасному племени настоящих взрослых мужчин.

Смоки вела его по узкой зловонной лестнице к себе. Ее округлые ягодицы, обтянутые алым крепом, соблазнительно колыхались в нескольких дюймах от его лица.

— Это здесь, — сказала она, вводя его в крохотную комнатку с огромной кроватью посередине, прикрытой замызганным стеганым одеялом. — Деньги положи на стол.

— Сколько? — застенчиво поинтересовался Закери.

— Как договорились, пятьдесят баксов, — она бросила на него испытующий взгляд. — Деньги-то у тебя есть?

— Конечно, есть. — Закери положил на столик пять хрустящих бумажек.

Стараясь выглядеть как можно увереннее, он снял рубашку и принялся расстегивать молнию на джинсах. Смоки с удивительной быстротой сбросила с себя платье и трусики и теперь стояла перед Закери нагишом, если не считать туфель. Тело у нее действительно было первоклассным: налитые и упругие груди с большими сосками призывно белели в полумраке, на фоне плоского живота и пышных бедер выделялся темный треугольник.

— Ну как? — спросила Смоки и обняла его за шею тонкими, гибкими руками.

Закери попробовал обнять и поцеловать ее, но она отвернулась и кивнула в сторону кровати. Его жаждущая плоть в один миг стала такой твердой и горячей, что, казалось, вот-вот взорвется изнутри. Закери схватил девушку в охапку, бросил на кровать и тут же вошел в нее.

Через мгновение все было кончено. Закери лежал на ней сверху и думал о том, что никогда еще его не постигало такое разочарование.

— И это все? — невольно проговорился он. Юноша испытывал такое чувство, словно кто-то подарил ему на Рождество красиво перевязанную ленточкой коробку, а она оказалась пустой.

Смоки столкнула кавалера с себя и проворчала:

— А ты чего ждал? Что я проделаю всю «Камасутру» за такие деньги? — Она презрительно хмыкнула и стала надевать трусики.

Закери уныло потянулся за джинсами и нащупал в кармане пачку банкнот. Он вытащил их, показал Смоки и с надеждой спросил:

— А можно еще раз?

Ее глаза хищно сузились и впились в деньги.

— Вообще-то я два раза подряд с одним парнем не трахаюсь. Ну да ладно, уговорил. За восемьдесят баксов я согласна. Дай только покурить.

Во второй раз было лучше. Он закончил совсем не сразу и, кажется, удовлетворил ее. Затем она забралась с ногами в кресло и достала из буфета пластмассовую коробку.

— Угощайся. На тебе бумагу. — Она принялась сооружать самокрутку и набивать ее травкой. — Где ты живешь?

— На Парк-авеню, — ответил Закери.

Смоки удивленно вскинула на него глаза.

— А ты не врешь? Значит, ты — миллионер? — насмешливо спросила она.

— Я — нет. А мой отец — президент «Квадранта».

Не сводя с него глаз, Смоки облизала край самокрутки, заклеила ее и взяла со столика коробок спичек.

— С ума сойти! А что же ты тогда ошиваешься у Дино? Тебе больше подходит «Даблс», — Смоки вдруг заговорила вызывающе. — Тебя выгнали из дома?

— Да нет, просто там скучно, — пояснил Закери. — Особенно в каникулы. А у Дино совсем другое дело. Настоящая жизнь. — Он тоже свернул самокрутку и глубоко затянулся. И тут же голова у него приятно закружилась, а ноги стали ватными.

— Значит, плохо тебе дома? Еще бы, небось от икры воротит, а простую пиццу не дают. Вот тебя и тянет к Дино.

Закери откинулся на подушки и наслаждался блаженной негой, растекающейся волнами по телу.

— Как хорошо! Ничего, осталось потерпеть всего лишь год. Сейчас отец выплачивает мне содержание, а тогда я смогу распоряжаться своей частью капитала, как хочу.

— Э, похоже, в твоих жилах действительно течет голубая кровь. До сих пор сыновья миллионеров мне не попадались, — проворковала Смоки. Тут ее взгляд упал на доллары, лежащие на столе. Она поднялась, взяла их и спрятала в сумочку, где уже покоились первые пятьдесят. — Когда придешь навестить свою Смоки снова? Похоже, мы с тобой можем стать неплохой парочкой.

— Правда? — взволнованно переспросил Закери. Может, если их отношения продолжатся и они лучше узнают друг друга, им будет хорошо вдвоем, как он и предполагал? — К сожалению, я не смогу прийти завтра. Во всяком случае не раньше одиннадцати. Родители устраивают прием, и я обязательно должен на нем присутствовать.

Смоки задумалась на мгновение, но тут же ласково улыбнулась:

— Договорились, я буду у Дино в одиннадцать. Кстати, как тебя зовут? — Она открыла сумочку и вывалила на столик губную помаду, пудреницу, тушь, щетку для волос и растрепанную записную книжку. Она старательно записала его фамилию и номер телефона, который Закери продиктовал с крайней неохотой. Затем она спрятала книжку в коробку из-под конфет с изображением пушистого котенка на крышке.