Следующие две недели он провел, упаковывая все те вещи, которые он хотел забрать из квартиры. Транспортная компания привезла ему гардеробные коробки для одежды Аланы, которую она хотела носить в Лос-Анджелесе. Она переделывала сейчас свою детскую комнату в доме отца в гардеробную, где собиралась хранить те вещи, которые ей не пригодятся в Лос-Анджелесе, такие как меха и зимние пальто. В гостевом доме тоже было много гардеробных комнат для остальной части ее гардероба. Питер складывал это все в коробки, предназначенные для отправки в Лос-Анджелес. Туда же он клал одежду и игрушки мальчиков. На самом деле он не знал, что делать со своими личными вещами. Было бы странно отправлять их в Лос-Анджелес. Если он сделает это, значит, даст молчаливое согласие на переезд туда, а он еще ничего не решил. Он хотел остаться в Нью-Йорке до тех пор, пока не найдет работу, даже если некоторое время у них будут неясные отношения. В конце концов, он отправил большую часть своих вещей на хранение вместе с некоторыми книгами и мебелью. Все, что он оставил из одежды, поместилось в два чемодана – ровно столько, сколько ему было нужно в данный момент. Пока он упаковывал вещи, он не вылезал из джинсов и свитера, а на случай деловых встреч и интервью – оставил пару деловых костюмов. Летнюю одежду и свой смокинг он отправил в Калифорнию вместе с вещами Аланы. Там смокинг ему скорее понадобится, когда он будет сопровождать жену на светских мероприятиях. В Нью-Йорке же он вел уединенную жизнь и оплакивал карьеру и ту жизнь, которую они потеряли. Последние три месяца он почти ни с кем не разговаривал. Он испытывал глубокое чувство стыда, глядя на руины своей карьеры. Он не сделал ничего плохого, но чувствовал себя виноватым. Да, это последовав его советам, владельцы фирмы предприняли несколько рискованных инвестиций. Питер всегда был готов идти по самому краю и брать на себя ответственность за риск. Именно благодаря этому поначалу фирма серьезно выигрывала. Некоторые из их рискованных инвестиций давали хорошие результаты, хотя, как и у всех остальных, их инвестиции в недвижимость, как оказалось, имели для них катастрофические последствия. По этой же причине произошло падение «Леман Бразерз» и нескольких других банков. Они не были одиноки в своих ошибках, и, наконец, кризис добрался и до них. Квартира в Нью-Йорке закрылась в течение тридцати дней. Покупатели попытались выбить еще двести тысяч скидки от цены. Они утверждали, что им придется сделать ремонт. Питер согласился разделить с ними эту сумму пополам. Он был рад полученным деньгам, хотя большая часть из них пошла на оплату налогов, ипотечного кредита и некоторых долгов. После всех выплат осталось не так уж много, но вместе с арендой дома в Хэмптоне это была, по крайней мере, хоть и не большая, но «заначка».

День, когда Питер в последний раз вышел из квартиры, стал одним из самых трагичных в его жизни. Он остановился в дверях той ее части, где раньше жили мальчики. Он увидел книгу и игру, которую они забыли в своей игровой, поднял их и сунул их под мышку. Он медленно прошел через апартаменты, которые занимал вместе с Аланой, миновал проекционную комнату и тренажерный зал со всем оборудованием. Поскольку оно было почти совершенно новое и ультрасовременное, новые владельцы приобрели его вместе с квартирой. Они также купили тяжелые шелковые шторы, на которые в свое время Алана потратила целое состояние, большую часть мебели, которая стояла в гостиных, а также красивые старинные персидские ковры и абиссинский ковер, который лежал у них в спальне. Алана купила его на аукционе «Кристи» в Париже. Все эти вещи являлись символами утраченной жизни, и Питер невольно спросил сам себя, будут ли они опять когда-нибудь так жить, будет ли он в состоянии хотя бы даже приблизиться к такому уровню, и вернется ли его жизнь на круги своя? Это были золотые годы. Они многое воспринимали как само собой разумеющееся, и Питер знал, что у него такого больше не будет. Но он также никогда не терял из виду самого важного для него – Алану и мальчиков. Они были единственной семьей, о которой он заботился. Алана и мальчики были всем в жизни Питера, а сейчас даже больше, чем когда-либо.

Когда Питер освободил квартиру, он переехал в небольшой отель с постоянными жильцами на Ист-Севентис. Он обещал мальчикам вернуться в Калифорнию, как только у него появится возможность. Он пробыл в Нью-Йорке уже целый месяц, который он потратил на продажу квартиры и упаковку вещей, рассылку резюме и контакты с людьми по поводу работы. Он мог бы делать это из Лос-Анджелеса, но он хотел находиться в Нью-Йорке на случай, если кто-то захочет с ним встретиться. Пока никто не захотел. Все были слишком заняты своими собственными проблемами, чтобы думать о найме кого-либо. Но когда Питер уже собрался забронировать билет до Лос-Анджелеса, ему позвонили из инвестиционного банка в Бостоне. Его резюме произвело на них большое впечатление. На протяжении многих лет Питер неоднократно встречался с директором этого банка. Это была солидная, авторитетная фирма. Они не пошли ни на один из тех рисков, на которые в свое время пошел «Уитмен Бродбанк», и потому сейчас они все еще твердо стояли на ногах. Они пригласили его приехать на встречу, и Питер с готовностью согласился: главное – пойти на работу, да куда угодно. Чикаго тоже был в его списке возможных мест работы, так же как Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Но он предпочел бы работать в фирме, которая расположена на востоке. Он учился в бизнес-школе в Бостоне, так что этот город был ему знаком.

Шел снег, когда Питер приехал туда. Шла вторая неделя февраля. У него были длительные переговоры с советом директоров, после которых его пригласили на обед в столовую фирмы, которая выглядела как мужской клуб. На стенах, декорированных деревянными панелями, висели мрачные портреты основателей банка. Встреча прошла хорошо, хотя он был сильно разочарован, когда в самом конце обеда ему сказали, что в связи с нынешним кризисом у них нет возможности нанять кого-нибудь, но он будет первым в списке кандидатов, когда они возобновят прием сотрудников. Именно по этой причине они хотели с ним встретиться. Но они не имели ни малейшего представления, когда смогут вновь открыть вакансии, так как никто не знал, как долго будет продолжаться экономический кризис. Таким образом, для удовлетворения насущных потребностей и с точки зрения намерений и целей, которые сейчас стояли перед Питером, эта встреча была напрасной. Для него это стало сокрушительным ударом.

Питер поехал в Бостон на машине. Из-за плохой погоды могли отменить вылет рейса, он хотел этого избежать. Он уже собирался взять курс на юг в сторону скоростной автотрассы, когда увидел знакомые места, по которым он добирался из школы домой, когда был мальчишкой. Он почувствовал ностальгию, когда подумал о родителях. Он устал от погони за несбыточной мечтой, которая привела его в Бостон и куда его пригласил банк, чтобы удовлетворить свое любопытство, а вовсе не для того, чтобы предложить ему работу. Он смертельно устал, а затем, как будто по собственной воле, его автомобиль повернул на шоссе, которое вело в сторону его дома. Единственное, что у него там теперь было, – это дом у озера, который он унаследовал пятнадцать лет назад. С тех пор он в нем ни разу не был, хотя и просил одну соседку раз в год там убираться, чтобы содержать его в порядке. А еще там был брат, которого он не хотел больше видеть ни-ког-да. Не было ни малейшей причины для того, чтобы он вернулся в свой родной город, но сейчас он почему-то вопреки своему желанию упорно двигался в том направлении. Это было похоже на «Сумеречную зону»[5], когда вдруг перед его глазами начали мелькать знакомые места.

Он позвонил из машины мальчикам, когда повернул в направлении своего родного города Вэр, но ни один из них не ответил, и тогда он позвонил в дом в Лос-Анджелесе, ему сказали, что они еще не вернулись домой после школы. Аланы тоже не было дома, что его совсем не удивило. Питер был погружен в свои мысли и воспоминания, продвигаясь все дальше на север. Когда он увидел последний поворот на Вэр, то осознал, что не собирается ехать туда, и продолжил свой путь по узкому шоссе в сторону дома на озере Викэбоаг. На данный момент это был единственный дом, который он все еще мог назвать своим. Питер вдруг неожиданно понял, что, может быть, прежде чем вернуться в Нью-Йорк, неплохо было бы провести в домике несколько дней, если, конечно, он сейчас пригоден для жилья. У Питера не было никаких срочных дел, и никто его не ждал, так зачем спешить обратно? По крайней мере, он мог взглянуть попристальнее на свое владение и, возможно, подготовить и его к продаже. Было глупо с его стороны так долго цепляться за этот дом. Питер никогда в нем не жил. Причина, почему он так дорожил домиком, банальна – это единственное место на земле, которое вызывало в нем приятные воспоминания о юности.

В его памяти сразу всплыл один летний день, когда они рыбачили вместе с отцом и Майклом. Это был один из тех редких дней, когда отец взял выходной, чтобы повалять вместе с сыновьями дурака. Мама собрала им корзинку с едой для пикника, и они сидели в лодке весь день, вытаскивая одну рыбу за другой. Питер прикинул, что ему тогда, должно быть, было около восьми лет. Тогда Питеру первый раз в жизни невероятно повезло: наловил больше рыбы, чем Майкл, который, как правило, был более удачливым рыбаком. Но, вернувшись домой, Майкл приписал на свой счет больше рыбы, чем он на самом деле поймал. Питер попытался восстановить справедливость, но отец подмигнул ему, намекая на то, чтобы он сохранил правду в секрете и позволил Майклу пережить еще один день славы. Для Питера это стало тяжелым разочарованием. Всегда защищали только Майкла, а его, Питера, – никогда! По непонятным причинам Майкл всегда был любимчиком отца, который нередко подчеркивал, какой Майкл был «хороший мальчик», подразумевая, что Питер был «плохой мальчик». К сожалению, Питер достаточно часто соответствовал описанию. А Майкл знал, как подыграть отцу! Чуть что заводил разговоры про то, что хочет стать врачом, как папа, и это придавало сил и подпитывало эго гордого родителя.