– Все. Готова.

– Классно выглядишь, – снова похвалил Митя. – Похудела вроде.

– Я ж обещала. Стараюсь.

– Ну, пошли.

Митя свободно, не таясь, не опасаясь, вышел на лестницу, закурил, предложил Поле. Она с удовольствием затянулась.

Последние три дня курю, решила она про себя. Втянулась слишком. А ребенку вредно.

Ей нравилось нравиться Мите. И при этом росла внутренняя убежденность, что ребенок останется с ней. А Митя – нет. И что все сейчас – прощание. Пусть оно будет красивым. Даже вещи собирать не надо. «Все уже при мне. Может, от Агаты и…»

Подошел лифт. Митя как-то лениво полез ей за пазуху, больно тронул грудь. Она слегка отстранилась. Приехали.

Оказалось, что к Агате действительно надо было идти, а не ехать. Они шли пешком по переулкам, Митя нес тяжелую сумку с Полиными вещами. У нее за спиной висела скрипка. Ноги устали в новой обуви. Каблуки не давали широко шагать, приходилось семенить.

– Скоро?

– Уже пришли.

Они стояли у подъезда высокого сталинского дома с башенками. Красивый дом! Поля всегда им любовалась, мечтала побывать. Вот – довелось. Мечты сбываются. И прямо в день рождения.

Митя не стал звонить в домофон, достал из кармана связку ключей, нашел нужный, открыл подъезд.

– Ого! – удивилась Поля. – Ты тут свой?

– Ага, – подтвердил Митя. Он был какой-то другой. Может, ее стеснялся?

– Слушай, а ты уверен, что это удобно? Что вот я иду? Ты же не спросил, можно ли?

– Раз иду, значит, можно. Ты только веди себя уважительно. Агата – особенный человек. Она всех видит насквозь.

Поля впервые замечала, что Митя волнуется. Он всегда был таким уверенным, даже наглым слегка. Ему это очень шло. А сейчас он даже стал будто бы ниже ростом.

– А кто она, Агата?

– Она… Ну, врач. Но это так… Увидишь…

Все было непонятно, кроме одного: Агата для Мити являлась действительно кем-то очень значимым.

Они поднялись на верхний этаж. Выходя из лифта, Полина обернулась к Мите:

– Куда теперь: направо, налево?

На площадке было две двери.

– Все равно. Тут все ее. Она выкупила. Соседи свалили, она теперь тут повсюду хозяйка.

Он опять погремел ключами, отпер дверь. Почему-то его волнение передалось Поле. Хотя, казалось бы, ей-то чего беспокоиться? У нее и счет идет на три дня. Плевать ей должно быть на все тут, в том числе и на Агату. Но плевать не получилось.

В квартире было очень тепло, даже жарко.

– Раздевайся, – велел Митя, вешая свою куртку в шкаф.

Он взял из ее рук пальто, повесил.

– Можешь не разуваться.

Явно хотел, чтоб она перед Агатой предстала во всей красе.

Он вел себя как в собственном доме, как если бы к родителям пришел или к сестре, например. Совершенно по-хозяйски.

Ощущалось, что квартира огромная. Где-то в глубине слышались голоса, шла жизнь.

Прихожая была светлой, оттого что несколько застекленных полуоткрытых к тому же дверей вели из нее в комнаты.

Одна дверь распахнулась. На пороге появилась – сомнений не было – Агата.

Сердце Полины ухнуло.

Перед ней стояла и пристально ее разглядывала грузная высокая женщина с темными волосами, слегка прихваченными на затылке костяной заколкой. Сказать грузная – не сказать ничего. Сколько она весила? Ну не меньше ста пятидесяти килограммов, уж точно. Лет ей было непонятное количество, наверное хорошо за пятьдесят. Собственно, какие пятьдесят? Пятьдесят скоро исполнится маме, пронеслось у Полины в голове. А мама по сравнению с Агатой казалась бы девочкой. Ну ладно, пусть шестьдесят. Это был тот случай, когда возраст абсолютно не играл никакой роли. В целом ощущалась мощь и уверенность. Глаза Агаты походили на огромные темные черешни. Они блестели, затягивая того, кто в них смотрит. Одета она была очень странно: в почти прозрачную рубаху, не доходящую до колен. Под рубахой просматривались все подробности громадного тела.

– Дома жарко, раздевайтесь совсем, – велела Агата. – Ну что, школа молодого бойца пришла?

Агата кивнула Мите, поведя глазами в сторону Полины.

Митя заулыбался и кивнул.

– Восемнадцать-то есть молодому бойцу?

– Сегодня день рождения. Пришли к тебе отмечать, – с готовностью ответил Митя.

– На сколько останешься? – деловито спросила Агата.

– Ну, как ты скажешь. Нам бы на подольше. Я тебе объясню. И мне бы капельницу… Прокапаться…

– Срывался? – грозно произнесла Агата. – А молодой боец тогда на что? Она тогда зачем? Куда смотрит?

Поля поняла, что речь идет о той самой «химии».

– Я его ждала, не знала, где он.

Агата хмыкнула:

– Раздевайтесь. А то стоите тут… Курам на смех…

Митя уже стаскивал с себя свитер, брюки.

– Жарко у меня, как в бане, давай, разоблачайся, – подбодрила хозяйка Полину.

Митя достал с полки просторную льняную рубаху. Вот почему он ничего не взял, у него тут его вещи, догадалась девушка.

– Иди к себе, я сейчас капельницу подкачу, почистимся, – приказала Агата. – У меня народу полно. Сезонное обострение. Все заявились. Свято место пусто не бывает. Но твою комнату я держу. Не занимаю.

Полина стояла, не зная, что с себя снимать, во что переодеться.

– Дай ей рубашку свою какую, что она стоит, как король на именинах, пусть оденется, а я тебя пока уложу.

– А мне потом куда идти? – робко спросила Поля.

– Я вернусь за тобой. Вот голубя уложу и вернусь. Не успеешь оглянуться.

Митя вдруг шлепнул себя по лбу и полез в шкаф, где висела его куртка.

– Совсем забыл, Агата, я ж тебе гостинчик принес.

Из глубокого кармана он извлек пухлый пакет. Поля поняла, что в пакете были деньги. Из таких пакетов отмерял и ей «сантиметры» Митя. Балует он Агату! Кто она ему все-таки?

Агата строго взглянула на гостинчик, слегка подержала его на ладони, взвешивая.

– Сколько сантиметров?

– Увидишь. Тебе понравится, – гордо доложил Митя.

– Ну, спасибо, что не забыл, – улыбнулась краем губ Агата.

Она приобняла Митю, уводя его «прокапаться».

Полина медленно переодевалась. Действительно – баня. И зачем тут такая жара? Но все-таки… Получалось, что и «молодой боец», и «сантиметры» – это все у Мити от Агаты. Или он всех своих девушек водит к ней на смотрины? Странно как-то все. Он на эту огроменную слониху смотрит с обожанием, как на богиню, а ей, Поле, кричал, что она стала жирная, хотя поправилась всего-то килограмма на три. Как это понимать? Почему ей нельзя, а Агате можно?

И тут же Поля сама ответила на свои вопросы. Ну что за ерунда! Агате можно, потому что она не девушка Димы. Она врач, друг, старая знакомая, кто-то там еще. Но не любимая же девушка! Полине даже стало смешно. Хы! Любимая девушка! Вот именно! Он к ней потому и придирался, что любит именно тоненьких, стройненьких.

Она поспешно переоделась в Митину рубашку и стояла босиком на теплом полу. Агата и Митя тоже ушли босиком, здесь, видно, так принято. Чувствовала она себя вполне спокойно. От Агаты никакой угрозы или высокомерия не исходило. Пожалуй, загадка – да. Но казалось, что отгадка где-то на поверхности. Вот вернется за ней Митина спасительница и сама все расскажет и объяснит, кто ей Митя.

– Ну, идем, чайку попьем, – позвала появившаяся из другой двери Агата.

– А Митя?

– Митя? Какой Митя?

Поля даже испугалась.

– Митя. С которым я пришла.

– Ну какой он Митя. Он – Диша. Это ты, что ль, выдумала Митей его обзывать?

– Я думала Дмитрий – Митя, – растерялась девушка.

– А ты б его все-таки спросила для начала.

– Он не был против.

– Ну, имя-то коверкать – это вот к чему и ведет… К зигзагам всяким. Ладно, пойдем на кухню. Он лежит сейчас. Чистится. Ему хорошо. А мы отдохнем.

Надо же! В жизни бы не догадалась Митю так называть! Диша… Вот смех! Чудачка эта Агата все-таки. Полина шла через огромную гостиную, полупустую, всего-то и мебели: ковры и три дивана буквой П. Сквозь три окна виднелись те самые башенки, которые всю жизнь так нравились ей. Вот, оказывается, кто тут хозяйка! Из гостиной они попали в коридор, прошли мимо закрытых дверей комнат, в которых явно кто-то был: слышались покашливания, голоса, звуки радио.

– Тут у меня лечатся. А мы сейчас на жилую половину идем, – пояснила Агата. – Запоминай дорогу.

Телеса ее колыхались под рубашкой, часть волос выползла из заколки и упала на плечи.

– Жарко, – пожаловалась хозяйка невиданных хором. – А что сделаешь? Все приходят никакие, всех знобит, всех колотит. Приходится обогревать. И ведь что обидно: приведешь в порядок, душу вложишь, вроде ожил человек, все понимает… А потом опять. И денег ведь лечение стоит каких – им плевать. Пустые внутри. Бездонные бочки. Их дела. А некоторых жалко.

– А что – Ми… то есть Дмитрий – он тоже? Тоже за этим к вам приходит, да? – решилась спросить Поля.

– Он за всем приходит. И за этим, и за тем. Особ статья – Диша. Хотя тоже – лежит сейчас, колотится. Ты должна была смотреть! Прохлопала!

– Но он мне ничего не говорил…

– Жила у него? Кайф ловила? Сантиметры давал? А для него что-то сделать, а? Ты где его отхватила? – покосилась через плечо Агата.

Поле вдруг стало нестерпимо стыдно. Как сказать правду? В поезде она его отхватила? И не обманешь…

– Мы в Питер вместе ехали, – уклончиво сказала она.

– В поезде, значит. Да, Дишка совсем с пути сбился.

Они миновали арку и оказались в совсем других покоях. Просторное помещение с колоннами, метров сто площадью, не меньше, очевидно, получилось из нескольких больших комнат. Тут были и диваны, и большой обеденный стол с канделябрами, и огромная кровать с прозрачным розовым балдахином. Прямо за удивительным королевским ложем шел кухонный отсек, с плитой, холодильником, стеклянным столом и всем, что полагается иметь образцовой хозяйке на кухне.