Русские люди редко кончали споры без драк врукопашную, стена на стену, когда еще не знали огненного боя, а ведались только лучным боем (стреляли из луков). Также стена на стену, на общую свалку хаживали предки наши, когда не устанавливалось ладов и мира между своими, как бывало у новгородцев с суздальцами, у южной Руси с северною, у черниговцев с суздальцами, у новгородцев с чудью и немцами, как теперь бывает на кулачных боях. И нынешние бои, как наследие старины, представляют расчеты по поводу накопившихся недоразумений и неудовольствий двух противных лагерей. Они и бывают трудноискоренимыми исключительно в старинных городах, где борются два направления: жители, например, одной стороны реки, разделяющей город, — мелкие торговцы или пахари с живущими по другую сторону фабричными.

Если не удавалось в старину отсидеться за деревянными стенами в городках и надо было выходить в чистое поле, выбирали для этого реку и становились ратями друг против друга. Суздальцы против черниговцев стояли в 1181 году на реке Влене таким образом две недели, смотря друг на друга с противоположных берегов, и переругивались. Припоминали старые неправды и притеснения, укоряли друг друга племенными отличиями, обращая их в насмешку и раззадоривая. Доставалось и самим князьям-предводителям. Точно так же и под Любечем долго стояли новгородцы противу киевлян и не решались переправиться через реку Днепр, пока первые не были выведены из терпения обидами и грубыми насмешками. Киевский князь Ярослав точно так же в ссоре с тмутараканским Игорем бросил в него бранное и оскорбительное слово: «Молчи ты, сверчок!» Начали биться. Битва кончилась победою Игоря, а народ стал с той поры, в посрамление бранчивого, подсмеиваться над ним: «Сверчок тмутаракан победил».

С тех дальних, первобытных времен перекоры и всякого рода переругиванья, в дешевой форме вызова и задоров, или брань, стали употребляться, подобно слову битва, в переносном значении, для замены слов война и сражение. На самом деле существовал издревле особый порядок. За бранью следовала или свалка врукопашную, или сшибка на кулачки или даже прямо потасовка, как схватка за святые волоса, и в этом удобном виде поволочка, лежа на земле или стоя на ногах из стороны в сторону, с боку на бок, пока кто-либо не ослабнет первым. Брань одна или окончательно решала спор, или разжигала страсти других враждующих до драки, когда они вступали в дело, принимая участие и сражаясь всем множеством Надо было пройти долгому времени, чтобы великое несчастие народа оскорбительная зависимость от диких орд могло благодушно превратиться в насмешливое выражение и шуточный укор: в таком виде обращаются к тем людям, которые беспутно ведут в доме хозяйство и производя ненужные перевороты, достигают страшной неурядицы и даже полного имущественного разгрома со ссорами, драками и следами боевых знаков в виде синяков, желваков, колотых ран с рассечкой и ушибных подкожных и легких царапин ногтями и т.п. «Где вам с нами биться-ратиться, мужики вы лапотники, деревенщина-засельщина, воры-собаки, голь кабацкая!» А тем временем по полям ходит ветер, все подметает и разносит: брань на вороту не виснет и в боку не болит, а бранят — не в мешок валят. Бывало так, что враждующие соседи досыта наругаются, отведут душу, да на том и покончат и разойдутся: так нередко случалось у новгородцев с суздальцами. Затевать долгие и большие бои было невыгодно, ибо одни без других жить не могли, потому что жили частыми обменами, вели живую торговлю. У новгородцев водились товары на всякую руку, вывезенные даже из-за моря, у суздальцсв на зяблую и мокрую новгородскую страну заготовлялся хлеб-батюшко.

Закичатся новгородцы суздальцы захватят их торговый город и складочное место Торжок, и запросят купцы у пахарей мира по старине, с крестным целованием. Тогда обходилось дело и без драки, без рукопашных схваток, без лучного боя.

Заломается Суздальская земля — новгородцы наймут рати, накупят оружия, вызовут недругов с очей на очи, поругаются — отведут душу. Да надо же и подраться — сердце повытрясти. Ругательствами подбодрились, охочих витязей на борьбу выпустили — еще больше разожгли сердца. Когда попятили богатырей на стену, дрогнула вся стена как один человек и закричала свой «ясак — обычное заветное слово (новгородское — за святую Софию») и пошла стена на стену Произошел бой съемный: войска сошлись вплоть и сразились врукопашную. Всякий здесь борется не силой, а сноровкой и ловкостью: схватясь с противником, старается валить его наземь и побоями кулаками и ударами дубиной или холодным оружием довести его до того, чтобы он уже не вставал на ноги.


И не слышно было в бухтанье да охканья!

И взял он шалыгой поколачивать,

Зачал татарин поворачиваться,

С боку на бок перевертываться;

Прибил он всю силушку поганую,

Не оставил силушку неверную на семена.

Из взаимных бранных перекоров, разжигавших на битву или собственно бой, остались многочисленные следы в так называемых присловьях, где одна местность подсмеивается над недостатками или пороками другой. Иные из этих прозвищ до того метки и злы, что немедленно вызывают на ссору и драку современных невинных потомков за грехи или недостатки виновных предков.

Впрочем, собственно браниться, то есть в ссоре перекоряться бранными словами, по народным понятиям, не так худо и зазорно, как ругаться, то есть бесчестить на словах, подвергать полному поруганию, смеяться над беззащитным, попирать его ногами. С умным браниться даже хорошо, потому что в перекорах с ним ума набираешься (а с дураком и мириться, так свой растеряешь). Зато кто ругается, под тем конь спотыкается.

Хотя лучше всякой брани Никола с нами! тем не менее забалованная привычка часто и говорить, и делать с сердцов и, даже не сердясь, ругаться и без всяких поводов браниться привычка, как видим, вековечная, досталась нам от предков и укрепилась так, что теперь с нею никак уже и не развязаться. Еще в глубокую старину народ убедился в том, что брань на вороту не виснет, и это укрепил в своем убеждении так твердо, что уже и не сбивается. В позднейшие времена он еще больше утвердился на том, когда, по указу государыни Екатерины II, и заглазная брань отнесена к тому же разряду. Сказано, что она виснет на вороту того человека, который ее произнес. Затем известно, что, не помутясь, море не уставится, без шуму и брага не закисает, стало быть, без брани, когда далеко еще не все у нас уряжено, скроено и сшито и приходится все перекраивать, а сшитое распарывать, без брани не житье, как ни колотись, сколько ни мучайся. Соблюдай лишь при этом одно святое, незыблемое правило: Языком и щелкай и шипи, а руку за пазухой держи, хотя, однако, одною бранью и не будешь прав.

Сергей Максимов (1831-1901) писатель, этнограф, академик Российской АН.

ОЧНАЯ СТАВКА С КОСВЕННЫМИ УЛИКАМИ

(из домашнего архива чиновника полиции нравов Пантелея Рубашкина)


* * *

Исстари среди русских людей сложилось глубокое убеждение в целительном, магическом свойстве растений. Вот лишь несколько примеров:

Папоротник. Относился к тайнобрачным растениям. По преданию, в полночь на нем мог появиться блестящий, серебристый цветок, вроде огонька. Сорвавший этот цветок должен был без оглядки бежать домой, несмотря на заманивание чертей. Обернувшийся погибал задушенным или сходил с ума. Цветок использовался также для отыскания и беспрепятственного вскрытия клада, для получения власти над чертями в любовных делах.

Плакун-трава. Корень ее выкапывали в Иванов день (7 июля), на утренней заре без каких-либо железных приспособлений, чтобы смирять и приводить в покорность нечистых духов и ведьм.

Одолень-трава. Имея ее корень в доме, можно было легко завоевать сердце молодой девушки или выиграть судебную тяжбу.

Трава тирлич. Собиралась под Иванов день на Лысой горе близ Днепра под Киевом. Из тирлича выжимался сок, которым натирали кудесники свои подмышки при совершении чародейства. Ведьмы, знавшие свойство этой травы, старались истребить ее.

Девясил (enula cораnеа). Высушить ее, истолочь и смешать с росным ладаном, поместить все это в ладанку и носить ее девять дней не снимая, а потом незаметно зашить ее в платье любимой особе. По уверению простолюдинов, действие девясила оттого велико, что заключает в себе девять сил.

Чернобыльник. Если в конце августа сорвать чернобыльник, зашить в шкурку молодого зайца и носить в виде подвязки, то, как говорили, человек обретал небывалую ловкость на бегу.

Петунея. Две ложки порошка этой травы плюс ложка оливкового масла равнялась гигантской способности переносить любые попойки.

Любовные яблоки. Через них достигались внимание и любовь желанной особы. Яблоко разрезалось пополам, в середину закладывалась записка с именем той особы. По мере высыхания яблока на солнцепеке должна была страдать от любви и указанная в записке женщина.

Дурман (datura). Произрастает вблизи свалки нечистот, или где есть много трупов, и содержит в зернах своих одуряющий наркотик. Действует на мозг, притупляя его деятельность и развивая ложное воображение; очень эффективное средство для оказания на человека нейтрализующего воздействия, усыпления его бдительности.

Сонная—одурь» белладонна (atropa belladonna). Ягода этого наркотического растения походит на вишню. Вводит человека в состояние приятных бредовых галлюцинаций: лужа ему покажется озером, соломинка бревном. Говорят: белены объелся.