— Знаю. — Я закатываю глаза и быстро печатаю ответное сообщение Софи.

— Тебе нужно немного сбавить темп.

— Кто бы говорил. Уверена, твой день ничем не отличается от моего. Так что я могу сказать тебе тоже самое, Так.

— Ты такая упрямая.

— Не упрямее тебя.

В тихой, тускло освещённой гостиной раздается звонок мобильного. Я вопросительно смотрю на Така.

— Это мой, — отвечает он, доставая его из кармана.

— Ты можешь ответить.

— Не, все нормально.

Как только Так отключает громкость на телефоне, я продолжаю наш диалог.

— Так?

— Да? — отзывается он, но я вижу, что его отвлекает звонок.

— Спроси какая часть дня у меня самая любимая.

— Блу Уильямс, скажи мне, какая часть дня у тебя самая любимая? — подняв бровь, спрашивает Так.

— Ночные пробежки. Во время них, я ощущаю себя свободной и счастливой. Это единственное время суток, когда меня наполняет чувство законченности и совершенства. — Я кладу ладонь на щеку Така. — И это благодаря тебе.

— Блу, я…

Я прижимаю палец к его губам и качаю головой, не желая слушать оправдания, после чего встаю с дивана.

— Спасибо за то, что покормил и надрал за меня задницу тому парню.

Я засовываю ноги в теннисные туфли и ищу взглядом сумку, которая оказывается лежащей на краю дивана. Не обращая внимание на Така, я подхожу и, схватив ее, направляюсь к выходу. Но как только открываю скрипучую дверь, моя спина оказывается крепко прижатой к груди Така. Он что-то ворчит мне в ухо, а потом тащит к себе в спальню и, выключив по пути свет, укладывает на кровать. В комнате раздается голос Эда Ширана14, и слова его песни как нельзя более идеально подходят к этой ситуации.

— Только не разбей мне сердце, Так.

— В этом будешь виновата только ты сама. Я ведь говорил тебе держаться от меня подальше, Блу.

Я поднимаюсь на локти и наблюдаю за тем, как его едва различимая фигура движется по комнате. Как только на меня опускается тело Така, я забываю обо всем на свете: о чирлидерстве, университете, планах и жизненных целях. А когда губы Така накрывают мои, я начинаю с одержимостью целовать его, зная, что здесь нас никто не застукает.

Я жадно глажу его по спине, а мои губы впитывают в себя его вкус. Так возбужденно вжимается в меня, и я издаю блаженный стон.

— Без рук и прикосновений, Блу.

Он хватает меня за руки и поднимает их над моей головой.

— Почему?

— Ты хочешь этого или нет?

— Да, — практически не дыша говорю я, радуясь тому, что его жадный рот вновь захватывает в плен мои губы. Мои бедра вжимаются в него, умоляя о большем. Наш поцелуй — это почти пытка. Я хочу большего, мне нужно больше, чтобы выжить.

— Так. — Я чувствую, что краснею, когда простое слово превращается в крик.

Он зарывается носом в мою шею, целуя и облизывая каждый сантиметр кожи. Его руки одним движением срывают с меня футболку, а потом в мгновение ока исчезает и лифчик.

Так снова держит мои руки над головой, прижимая их к кровати своими большими ладонями. Когда его губы впиваются в мой торчащий сосок, я начинаю кричать. Он прикрывает мне рот ладонью, продолжая посасывать его сильнее и дразня меня языком. Я трусь об него бедрами, пытаясь получить большее.

— Если ты дотронешься до меня, Блу, то все закончится.

Меньше всего меня волнуют сейчас его требования. Только бы эти губы не отрывались от моей кожи. Я закрываю глаза и, наслаждаясь ощущениями, которые охватывают каждую часть моего тела, одобрительно мурлычу. Его губы прокладывают дорожку поцелуев между моих грудей к пупку, а когда он начинает щекотать его языком, я хихикаю. В следующий момент Так одним движением срывает с меня шорты и нижнее белье.

Я радостно улыбаюсь, но, когда он встает с кровати, издаю стон, потому что уже скучаю по его телу.

— Так.

Я не любительница хныкать, но сейчас превращаюсь в самую большую плаксу на планете.

Он обхватывает меня за ягодицы и подвигает к краю кровати, а потом начинает исследовать губами мои бедра. Мне приходится прикрыть руками рот, чтобы приглушить крики. И я с большим трудом удерживаюсь от того, чтобы протянуть руку и, сняв дурацкую «бини», вцепиться ему в волосы.

Губы Така оставляют за собой сладкое послевкусие. Он проводит языком по всей длине внутренней части бедра, а потом касается моего женского средоточия. Я сжимаю в кулаках одеяло, лежащее на кровати, и снова кричу. Всего одно движение его языка грозит мне взрывом удовольствия. Я пытаюсь отсрочить его, сосредоточившись на чем-то еще… зайчиках, мягких игрушках… черт. Я не хочу, чтобы все закончилось еще до того, как началось.

Но когда он сжимает мои ягодицы и, зарывшись лицом между бедер, присовокупляет к языку палец, я забываю обо всем.

— Так.

Я повторяю его имя снова и снова, не в силах сдержать удовольствия. А когда он прикусывает зубами кожу, я взрываюсь и перед глазами вспыхивают миллионы звездочек. В этот момент я нарушаю его правило и хватаю за руки, которые удерживают мои ноги.

Когда оргазм подходит к концу, я провожу ладонями по волосам, а потом кладу руки на макушку.

— Черт возьми. Как же мне отплатить тебе за такое?

— Просто останься со мной сегодня на ночь и поцелуй еще раз.

— Ты просишь поцеловать тебя на ночь, Так?

Его полностью одетое тело снова опускается на меня, и я тут же вспоминаю, что совершенно обнажена.

— Я голая. А ты нет.

Так целует меня в губы и улыбается.

— Ты такая красивая, Блу. Мне нужно держаться от тебя как можно дальше.

— Просто поцелуй меня.

Так снова начинает страстно целовать меня, но в этот раз совсем недолго. Вскоре он берет меня на руки и, обойдя кровать, включает маленький ночной светильник.

— Так.

В ответ мне достается лишь кривая ухмылка.

— Я голая. А ты полностью одетый, и к тебе нельзя прикасаться. Так что либо выключай свет, либо отдавай мне одежду.

Он аккуратно опускает меня на кровать, а потом берет одежду и бросает ее мне.

— Я сейчас вернусь. Тебе что-нибудь нужно?

Я качаю головой, пытаясь натянуть на себя черную футболку и при этом не выставить на его обозрение грудь. Должно ведь остаться то, что он еще не рассмотрел.

Несколько минут спустя Так возвращается с двумя бутылками воды.

— Вот, захватил на всякий случай, — улыбается он.

— Спасибо.

Не теряя времени, Так выключает свет и, устроившись за моей спиной, крепко прижимает меня к груди.

— Почему я не могу прикасаться к тебе?

Мои слова растворяются в темноте, но у меня нет сил, чтобы произнести их вновь — я засыпаю.

ГЛАВА 12

Я падаю спиной на мат, и перед глазами начинает все плыть и кружиться.

— Уильямс, если ты свалишься на поле перед толпой народа, то тебе будет очень больно.

Я уже в пятый раз приземляюсь на задницу, отрабатывая обратное сальто. Обычно я без проблем делаю шесть сальто подряд, но… вот уже как девять дней не было видно Така. Даже вечером, во время пробежек.

В конце концов, я не выдержала и рассказала обо всем Софи, заставив ее пообещать не судить меня. Она сказала, что у меня, наверное, ядовитая вагина, которая погубила бедного парня. Вчера вечером Лэйн привел в общежитие Ноя, который сообщил мне последние новости.

Оказывается, Така временно отстранили от тренировок за драку в спортивном зале, а еще пригрозили, что он не будет участвовать в первой игре сезона. Ной также сказал, что Капитана Тупицу исключили из команды. Это была уже его третья подобная выходка. Одним словом, войдя в тот день в зал, я разрушила карьеру двух молодых людей.

Ной отказался давать мне номер телефона Така, даже после того, как я разозлилась и предложила ему деньги. В глубине души я знала, что он сделал это из уважения к личной жизни друга, но предпочитала думать, что Ной просто хочет, чтобы звездный игрок команды сосредоточился на игре, а не на мне. Последние девять дней, каждый раз, когда этот гoвнюк видел меня, то не упускал возможности поиздеваться, выкрикивая мое имя эротичным голосом, как это делала я, в тот вечер с Таком.

— Еще раз, Блу. — Тренер Линдси помогает мне встать, и я продолжаю оттачивать сальто. После трех попыток, я, в конце концов, делаю семь обратных сальто, а потом еще пять, чтобы мышцы запомнили это действие.

— Девочки, подойдите ко мне, — говорит тренер, вставая на сложенные друг на друга красные гимнастические маты. — Скоро начинается футбольный и волейбольный сезоны, поэтому это одна из наших последних совместных тренировок. — Она вытаскивает из-за спины стопку бумаг. — Это расписания. Если вы заболеете или по какой-то причине не сможете прийти, то должны немедленно сообщить об этом вашему капитану, а тот уведомит об этом моего помощника или меня. И никаких оправданий.

Я отхожу назад и жду, когда девочки разберут расписания и убегут в душ. Им есть куда торопиться и что делать, в отличие от меня. Когда толпа рассасывается, и остаемся только мы с тренером, я подхожу и беру свое расписание.

— Тебя что-то беспокоит?

— Неужели это так очевидно, тренер?

— У тебя все на лице написано.

Я пожимаю плечами.

— Наверное, у меня просто стресс. Обещаю взять себя в руки.

— Даже не сомневаюсь в этом.

Она уходит, а я смотрю ей в след и думаю, какой же замечательный тренер эта женщина. Никаких лекций, выговоров или осуждений. Как бы мне хотелось, что вся моя университетская жизнь протекала таким образом.

— Блу, пойдем поужинаем? — спрашивает меня на выходе из зала Софи. Последние девять дней она старается почаще бывать рядом со мной, и я очень ценю это.

— Да, конечно, только от меня будет плохо пахнуть.

— От меня тоже. Но Лэйну нравится мой запах.

— Боже, вы оба такие мерзкие.

— Однако, ты нас любишь. — Софи прижимает меня к себе загорелой рукой, и мы выходим на залитую солнцем улицу.