2. «Искупление» Йена Макьюэна, а именно, стр. 135, с крутой эротической сценой.

3. Раздел «Свадьбы» в «Санди тайме». Очень важно знать, кто выбыл с брачного рынка.

4. Кстати, о рынках, Джулия обожает «Уолл-стрит джорнал» за финансовый бюллетень фондовой биржи.

5. Нью-йоркский весенний каталог «Барнис».

6. Последние десять страниц «Корректив» Джонатана Франзена. Джулия вообразила, будто никто не поймет, что она не читала книгу целиком, если упомянуть о связи Чип с невропатологом.

7. Список изделий осеннего показа Майкла Корса.

8. «Драма одаренного ребенка» Элис Миллер. Книга действительно помогла Джулии не так сильно винить себя за склонность к театральности. Она говорит, что в Спенсе это считалось почти обязательным чтением.

9. Адресная книга Джулии. Поверить невозможно, кого только там нет. Впрочем, она сама не верит.

10. График парижских показов мод. Его лучше знать наизусть.

9

Каждый раз, когда очередной прославленный шеф открывает в Нью-Йорке новый ресторан, что, по моим подсчетам, происходит примерно каждые пять минут, весь город готов помешаться. Все девушки, обычно не прикасающиеся к нормальной человеческой пище, вдруг решают, что есть — это круто. Большая часть дегустаций посещается именно тонкими, как бритва, светскими девицами, желающими, чтобы их видели, но не собирающимися ничего пробовать. Потом они рассыпаются в комплиментах, уверяя шефа, что обожают его изделия, возвращаются домой и голодают до утра.

Через несколько дней после моего возвращения из Канн мы с Джулией поехали на такую презентацию в Нижнем Ист-Сайде. «Чайна-бар» — это китайский ресторан в стиле ретро, где подают китайские блюда семидесятых в ультрамодерновой обстановке. Все твердили шефу, что хорошо прожаренные утиные ребрышки «исключительны».

Может, и так.

Только они их не пробовали. Маффи зашла еще дальше, сказав шефу: «Ваши пельмени лучше, чем в „Мистер Чоу“», — что было откровенным враньем. Терпеть не могу лжи, разве что во имя доброго дела. Лучше всех умеет лгать Джулия: например, собирая деньги на благотворительность для своей школы, она заявляет спонсорам, что Майкл Дуглас и Кэтрин Зета-Джонс открывают новое крыло, хотя на самом деле открывает крыло сама. Но заявлять молодому впечатлительному повару, что он гений, тогда как его шедеврам самое место на дне реки Гудзон, — это жестоко.

Когда мы прибыли, ресторан был так набит девушками, ничего не бравшими в рот, и мужчинами, не замечавшими их, что яблоку негде было упасть. Джулия схватила с подноса два сакетини (новый напиток, нечто среднее между саке и мартини), и нам удалось пробраться в свободную кабинку.

— Слушай, солнышко, я очень сожалею по поводу Адрианы и Зака, — начала Джулия.

— Спасибо.

— Так или иначе, это доказывает, что он абсолютный бабник. Слава Богу, что ты не вышла за него. А теперь расскажи о Патрике, — попросила Джулия, сменив тему.

— Мне понравился Лазурный берег, но…

Я осеклась, надеясь, что Чарли не рассказал Джулии о случившемся в аэропорту. Не хотелось, чтобы кто-то знал о подлости Патрика Сакстона, бросившего меня в чужой стране.

К счастью, объясняться не пришлось, потому что явилась Джолин.

— Э-э-эй! Как вы тут?

Джолин держала «Шанхай-космополитен» (еще один новый напиток — шанхайский вариант «Космополитен») в одной руке, а другой тащила за собой Лару. На Джолин были облегающие белые брюки, расширявшиеся у щиколоток, а Лара была в черном, покрытом молниями мини-платье: наверное, решила, что панк-мода вернулась. Скорее всего, так оно и есть. У Лары был скучающий вид, зато Джолин раскраснелась от волнения.

— Майкл Коре! — театрально провозгласила Джолин, подойдя к столу. — Он!

Драматическая пауза.

— Настоящий! Очередная пауза.

— БОГ!!! Смотрите! Видели брюки из весенней коллекции?!

Она повернулась, чтобы показать свой новый силуэт.

— Ноги выглядят стройными даже без дурацких упражнений! И вообще Майкл Коре понимает строение внутренней поверхности женского бедра как ни один мужчина из тех, кого я знаю…

— Может, хватит, Джолин? — раздраженно перебила Джулия. — Тебе не мешает сосредоточиться на чем-то еще. Вот, хотя бы, что ты сейчас читаешь?

— Я все время читаю, — обиделась Джолин. — Достаточно сказать, что раз в день обязательно читаю «Вог». Кстати, кто-нибудь хочет «Шанхай-космо»? Я сейчас вернусь.

Она упорхнула, на редкость похожая на спятившую стрекозу. Лара села рядом со мной. Джулия сурово нахмурилась:

— Клянусь, я с ума сойду, если сегодня еще хоть кто-то упомянет эти новые брюки! Можно подумать, ничего подобного не бывало в истории. Не остается ничего другого, кроме как примерить их самой!

Что ж, резонно. И ничего не скажешь, разговоры на нью-йоркских вечеринках иногда до того скучны, что я постоянно теряю нить беседы.

Лицо Джулии просветлело.

— Погодите! — вскричала она. — Я собираюсь организовать кружок чтения, ну, знаете, что-то вроде книжного клуба. Единственный способ прочистить набитые ватой мозги Джолин. Да и нам всем не мешает совершенствоваться.

— Мне для самосовершенствования достаточно заниматься кикбоксингом в «Иквиноксе», — объявила Лара с гримаской.

— В том-то и проблема, — вздохнула Джулия. Джолин снова появилась в кабинке с очередным «Шанхай-космо».

— Джолин, хочешь вступить в мой книжный клуб? — крикнула Джулия, перекрывая шум.

— Это что-то вроде Книжного клуба Опры? — с энтузиазмом отозвалась Джолин.

— Не совсем. Дело в том, что я хочу нанять классного профессора Нью-Йоркского университета, с компьютером вместо мозгов, чтобы научил нас понимать настоящую литературу. Интересно, а что мы будем читать?

— Как насчет Вирджинии Вулф? В том фильме «Часы» она совсем неплохо смотрелась, — заметила Джолин.

— И учти, Джолин, в моем клубе никто не будет обсуждать одежду. Это и к тебе относится, Лара, — предупредила Джулия, послав ей предостерегающий взгляд. — Только книги, ясно?

— Ясно, — кивнула Лара. — Надеюсь, мне разрешат посмотреть фильм по книге, если не хватит времени прочесть саму книгу?

— Вам никто не говорил, что вы словно персонаж из «Кружка усопших поэтов»? — спросила Джулия, кокетливо примостившаяся на стопке книг в офисе Генри Б. Хартнетта, молодого преподавателя английской литературы, занимавшего должность ассистента Нью-Йоркского университета. Через несколько дней после вечеринки в «Чайна-бар» Джулия позвонила на факультет в поисках наставника. Она твердо решила основать клуб, особенно после того, как Маффи по секрету сообщила, что Гвендолин Бейнс и Синтия Керк собираются сделать то же самое. Джулия стремилась во всем быть первой.

Перед визитом в университет Джулия немного нервничала, поэтому попросила меня пойти с ней к «профессору», как она выражалась. Ради этого события Джулия вырядилась, как Сильвия Плат, в льняную клетчатую юбку в байтовую складку и заплела косу, ну точно как Гвинет Пэлтроу в фильме. И даже надела туфли без каблуков! Я была шокирована. То есть, понимаете, до этой минуты Джулия всегда делала вид, что туфель без каблуков не существует. Она и мне велела одеться в «академическом стиле», чтобы «профессор» воспринял меня всерьез. Поэтому сегодня утром я послушно нацепила старую синюю блузку с длинным рукавом, но не устояла перед соблазном надеть перед уходом чулки-«сеточку» и красные туфли на шпильках от Кристиана Лабутена. Жизнь так скучна без небольших излишеств моды, не так ли?

Похоже, Генри имел весьма небольшой опыт общения с молодыми женщинами и еще меньший — с принцессами Парк-авеню. Он смущался и краснел, держался на расстоянии, отделенный широким письменным столом, заваленным экзаменационными работами.

— «Усопшие»… кто? — озадаченно переспросил он.

— Вы такой симпатичный, профессор, я имею в виду в этом оригинальном костюме, который на вас… и такой застенчивый.

Ничего не скажешь, Генри был действительно симпатичным. Его «оригинальный» костюм состоял из поношенных вельветовых брюк, полотняного пиджака и английских ботинок. Воротник рубашки слегка обтрепался.

— Собственно говоря, я не профессор. Со мной еще не подписали постоянного контракта. Я всего лишь ассистент. Собираетесь поступать?

— Профессор! Я похожа на студентку? Не хочу я поступать. Просто решила совершенствовать себя и своих подруг, которые, поверьте, крайне нуждаются в совершенствовании. Понимаете, они как бы только и могут рассуждать о Майкле Корее и о том, какой он гений, а я не могу этого вынести.

— О ком? — удивился Генри.

— Какая прелесть! Вы не знаете, кто такой Майкл Коре! — вскричала Джулия. — Не расскажете ли нам о литературе и книгах? Я живу в «Пьере», там очень мило; я буду посылать за вами машину и возмещу все расходы.

И заплачу, сколько попросите. Если бы вы только согласились потратить на нас хотя бы немного знаний и ума, мы все были бы искренне благодарны. Только не отказывайте! Не говорите «нет»! — И не успел Генри ответить, добавила: — Я обеспечу вас всем, что только ни попросите. Может, привозить еду из «Илейн»? Это достаточно литературная пища для вас?

— Думаю, сыра и крекеров вполне хватит.

— Значит, вы согласны, профессор? О, я так счастлива!

— Я не профессор, мисс Бергдорф.

— Но ведь станете им в один прекрасный день, верно? То есть, если захотите, я немедленно попрошу папочку устроить вам повышение, поскольку он как бы один спонсирует это место, так что затруднений не будет. О'кей, итак, я пришлю кого-нибудь за вами во вторник в шесть — самое подходящее время для собраний книжного клуба, потому что по вторникам никогда ничего особенного не происходит.

— Погодите, мисс Бергдорф, мне кое-что неясно.