Марьяна Романова - Блондинка и брюнетка в поисках приключений

На выходе из офиса ее остановила смурная консьержка.

– Из триста пятого поди? – спросила она, неприязненно разглядывая Брюнетку через очки с толстыми линзами.

А ей было все нипочем. У нее были деньги, и в голове роилась масса планов, как их можно приятно потратить.

– Ну да, а вам-то что?

– Ну и как тебе это безобразие?

– Какое? – не поняла Брюнетка.

– А ты, чай, не понимаешь, куда шла?

Консьержка тяжело привстала со стула и ткнула желтым пальцем в висевший на стене плакат, на котором были изображены крепконогие девахи в ярких купальниках и юбках из страусиных перьев. На плакате было написано: «Балет трансвеститов “Северная Америка”».

У Брюнетки отвисла челюсть, от удивления она вот-вот устояла на ногах. Так вот почему «бизнесмены» заинтересовались ее товаром!

– Вот-вот, – подобрела консьержка, – я так же на них реагирую. Стыд и позор.

– Но постойте… Они все были в костюмах, и потом, разве у артистов бывают офисы?

– Эти не настоящие артисты, а бешеные, – сжала губы консьержка, – свой продюсерский центр надумали устроить. Мол, директора обычно притесняют артистов, грабят их и заставляют делиться гонорарами. А эти дурачки ни с кем делиться не хотят. Сняли офис, топчутся здесь целыми днями, бараны баранами, переговоры какие-то ведут, умора! Да кто к ним серьезно отнесется, зная, что вечером они будут вертеть голыми задами в клубах?! Стыд и позор!

Вспомнив об этом сейчас, Брюнетка улыбнулась.

И в этот момент некая сверхъестественная сила что есть мочи сотрясла ее организм. Испуганно завопив, Брюнетка… открыла глаза. И с изумлением обнаружила себя в туалете Шаболовского телецентра, полусидящей на грязном кафельном полу. Рядом с ней аккуратно стояли ее баулы. А над ней нависла уборщица, плотно сжатые губы которой свидетельствовали о том, что ничего хорошего эта встреча Брюнетке не сулит.

Как же она могла?! Уснула в туалете, сползла на пол и сама не заметила… Это же надо было столько выпить вчера.

– Ну и как вы это объясните, девушка? Пьяная, грязная, валяется здесь, людей пугает.

– Я не пьяная, – возмутилась Брюнетка.

– То-то я и чую, перегаром так и разит, – повела носом уборщица. У нее было злое, серое от хронической усталости лицо. Ее тусклые волосы были стянуты видавшей виды затасканной резинкой. Если человек машинально, на автомате, пользуется такой вещью, значит, на его самоуважении можно поставить крест. Эта некогда белая бархотка и была крестом – на могиле ее безвременно почившей женственности.

– Ладно, я… пойду, пожалуй, – Брюнетка выдавила улыбку. Улыбаться было больно, потому что у нее потрескались губы.

– Куда ты еще пойдешь, сиди! Сейчас охрану позову, они тебе помогут.

– Не надо охраны, – тоненько прошептала жертва кактусовой самогонки.

Но в руках у дорвавшейся до власти уборщицы непонятным образом оказались Брюнеткины документы – и паспорт, и страховой полис, и, что самое ужасное, – пропуск на работу, с адресом и всеми телефонами фирмы, производившей косметику, которую она пыталась распространять. Оставалось надеяться, что у хранительницы туалетной чистоты не хватит ума позвонить Брюнеткиной начальнице и доложить ей о подопечной-неудачнице, которая, не успев приступить к непосредственному выполнению своих обязанностей, позорно уснула в общественном сортире.

«Что это я в самом деле… – успокоила сама себя Брюнетка, – не станет же она звонить в мой офис. Зачем ей это надо? За стукачество премию не дают!»

И в этот момент уборщица, прищурившись, посмотрела на пропуск и выдала:

– Ну а пока сюда направляется охрана, позвоню-ка я, милая девушка, вашему начальству. Чтобы вам больше неповадно было смущать приличных людей. Надеюсь, вас уволят прямо сегодня!

У Блондинки не было ни времени, ни средств для того, чтобы утопить себя в вязкой депрессии и размазывать сопли по лицу по поводу потери работы. Последнюю зарплату ей, разумеется, не выплатили. Начальник, искривив губы, сказал, что давно заплатил ей за ее жалкие услуги бартером – ликером, кофейными фильтрами и злополучной бутылкой виски. В кошельке оставалась какая-то мелочь. В кухонном шкафчике – стратегические запасы макарон, консервов и круп, которые она держала на всякий случай. Она была неприхотлива в еде, к тому же считала, что экстренная диета двадцатисемилетней девушке никогда не повредит.

Ей срочно требовалась работа.

Обычно в подобных ситуациях (которые довольно часто имели место быть) она поступала так: звонила своей приятельнице с курсов секретарей Галочке и принималась плаксиво жаловаться на жизнь.

В рекламе курсов было сказано: наиболее способным обеспечим трудоустройство. Вот Галочка как раз и занималась поиском работы для выпускниц. И пускай Блондинку нельзя было назвать прилежной ученицей – она прогуляла половину занятий, а на другой половине красила ногти под столом. Но, видимо, было в ее облике что-то располагающее, потому что Галочка, мягко ее пожурив, всегда в конце концов сводила Блондинку с очередной фирмой, разыскивающей секретаршу. К тому же, слушательницами курсов были преимущественно девушки средних интеллектуальных способностей. А в активах Блондинки был неплохой разговорный английский язык (работодатели же не могли знать, что умение непринужденно болтать с иностранцами – это единственный плюс секретарши, которую их угораздило впустить в офис).

– Тебя опять уволили? – ахнула Галочка, когда Блондинка, запинаясь, изложила ей суть своей проблемы. – Настасья, но ты всего полтора месяца назад туда устроилась!

– Два с половиной, – мягко поправила она.

– Какая разница… Но что ты сделала на этот раз? Опять позволила шпиону из конкурирующей компании залезть в твой компьютер только потому, что этот шпион был высоким блондином? Как это с тобой случилось в «Файн Пи Ар»? Или обозвала жену президента компании усохшей мочалкой, как в «Дженерал Моделинг»? Пролила кофе на ноутбук? Сказала все, что ты думаешь о руководстве, забыв выключить громкую связь?

– Украла упаковку кофейных фильтров и бутылку виски, – честно призналась Блондинка.

Галочка потрясенно замолчала, похоже, информация не укладывалась у нее в голове. Блондинка терпеливо ждала.

– Какой кошмар, – наконец прошептала та, – ты понимаешь, что своим поведением порочишь наши курсы? Я еще могла простить тебе безалаберность, но воровство…

– И это ты называешь воровством? – хихикнула Блондинка. – Галочка, прекрати. У меня был… такой график, что я даже не успевала заскочить по дороге с работы в гастроном. И что мне было делать, кофе не пить утром, что ли?

– Ну ты и наглая, – не то возмутилась, не то восхитилась Галочка.

– И потом, кофеин вреден, это известно всем. Про виски я лучше вообще промолчу. Можно сказать, что я благородно спасла офис от проблем с сердечной мышцей и хронического алкоголизма. Да мне должны были премию выплатить. А меня уволили.

– Настасья, а ты знаешь, что все фирмы, на которые ты работала, звонили нам и грозились подать в суд?

– Нет, – удивилась Блондинка, – делать им нечего, что ли?

– И что наш директор под угрозой увольнения запретил мне тебя трудоустраивать?

Блондинка молчала.

– Настасья, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Но своя шкура дороже. Я не могу рисковать работой, у меня двое детей. Так что…

– Ты мне не поможешь, – наконец дошло до Блондинки.

– Нет, – вздохнула Галочка, – но ты не падай духом! Знаешь, что я тебе советую? Обратись в кадровое агентство! Хочешь, дам адресок?

– И что я там скажу? – мрачно усмехнулась Блондинка. – Что я училась на курсах секретарш и попутно освоила профессию маникюрши, потому что во время лекций главным образом перекрашивала ногти? Что за последние семь лет я сменила сорок офисов и отовсюду была изгнана со скандалом?

– Не обязательно же им правду говорить, – засомневалась Галочка, – соври, что ты крутой профессионал, все равно же тебе уже нечего терять.

И в этот момент случилось нечто, что можно охарактеризовать разве что как везение. Внимание Блондинки неожиданно привлек работающий телевизор. Шел рекламный блок.

Весь телевизионный экран заполонила надменная физиономия фотомодели, которая выглядела как самовлюбленная стерва. Ее светлые волосы были стянуты в тугой пучок, светлые глаза прятались за стильными очками в черной прямоугольной оправе.

– Я работаю в банке, – уверенно сказала она, – мой успех зависит от других людей. Поэтому я всегда слежу, чтобы мое дыхание было свежим.

Дальше наигранно-веселый закадровый голос принялся нахваливать мятные пастилки. Фотомодель с деловитой улыбкой запихнула в рот сразу три.

Блондинка задумчиво нахмурилась. Ей-то сразу стало понятно, что жующая пластинки девушка с белоснежными зубами если когда-то и переступала порог банка, то только для того, чтобы завести там личный счет. Но ведь каким-то образом она умудрилась пройти кастинг на участие в этом рекламном ролике. Значит, другим людям ее образ показался убедительным. Подумать только: нацепила модные очки, зализала волосы, напялила костюм – и вот ты уже бизнес-леди.

Блондинка перевела задумчивый взгляд на зеркало. Кажется, она знала, как поступить.

– Галочка, – обратилась она к вежливо притихшей телефонной трубке, – я вот что подумала… Ты мне все-таки дай адрес того кадрового агентства. У меня есть план.

В тот день, впервые за много лет, Брюнетка расплакалась. Вообще-то она по праву считала себя самостоятельной девушкой и была ассом в искусстве московского выживания. Но то были чрезвычайные обстоятельства.

Утешала ее та самая подружка, которая обеспечила пропуск на телевидение. Брюнетка сидела на холодной мокрой лавочке во дворе Телецентра и размазывала размоченную слезами косметику по лицу. А подружка суетилась вокруг и пыталась уговорить ее хотя бы подложить под попу картонку – а то холодно же.

– Мне наплевать. Меня опять уволили. Я одинока и никому не нужна. Если я сдохну от двусторонней пневмонии, никто даже не придет на мои похороны.