Алёна Белозерская - Близнецы страсти

– Нет. Молчала.

– Слушай, Кирсанова, – Виноградов потянул Анну за рукав, – ты так ни разу и не назвала имя третьего.

– Кого? – вместо Анны спросила Женя.

– Того, кто был с Владом и Вероникой на острове, – пояснил Артем.

– Я не знаю этого человека. Лишь смутно помню его лицо. Но кто он и как оказался в том месте – не имею ни малейших предположений. Я уже до предела измучила себя этими вопросами, – добавила Анна, взяв в руки телефон.

– Кому ты собираешься звонить? – забеспокоилась Женя. – Веронике? Мы еще не решили, как поступим с ней!

– Успокойся. – Анна подняла руку, останавливая быстрый поток слов подруги. – Я хочу поговорить с Кириллом. Но, похоже, теперь уже он не желает со мной общаться. Шестой раз набираю его номер – и каждый раз слышу длинные гудки. Видимо, Вероника жестко по нему проехалась, раз он не считает нужным даже послать меня по телефону. Да, убивать ее я не собираюсь, но вот что касается денег – она их не получит!

– А Галеев? – спросила Женя.

– Ждет меня сегодня к себе. Однако к нему я не поеду. Встречусь с Кириллом, это для меня намного важнее.

– Так ты вообще не собираешься встречаться с Рэмом? – На лице Жени отразилось недоумение.

– Отчего же? – Анна устало потерла занывшие виски, стянула с головы обруч, который, казалось, стягивает сам мозг, мешая ей думать и причиняя нестерпимую боль. – Я должна с ним встретиться и поговорить, иначе это будет нечестно по отношению к нам обоим. Не желаю больше мучить его, да и себя, признаться, тоже. Ох, Женька, я всегда пытаюсь убежать, скрыться, вместо того чтобы решать проблемы, когда они появляются. Поэтому бегства от жизни больше не будет. Я обязательно увижусь с Рэмом, но – не сегодня. Вечером я хочу увидеть Кирилла, объясниться с ним.

– Собираешься излить ему душу? А если он оттолкнет тебя?

Анна ожидала подобного вопроса и ответила сразу же:

– Постараюсь объяснить ему все в такой форме, чтобы после услышанного он не испытал ко мне отвращения. Не получится – попробую еще раз.

– И так – до бесконечности? – рассмеялся Виноградов.

В семье Галеевых совместные ужины были редкостью. Объясняли это члены семьи своей вечной занятостью, несовпадающими рабочими графиками, однако настоящая причина скрывалась в том, что никто не желал тратить время на скучнейшую трапезу и такие же невеселые разговоры в кругу родных. Галеевы уже давно жили в разных мирах, каждый в своем, и эти миры практически не соприкасались между собой. Их отношения превратились в подобие общих собраний, где каждый коротко перечислял события, произошедшие с ним лично за то время, что они не виделись. Сопровождалось это положенным аперитивом, далее шел легкий ужин. В завершение вечера Галеевы собирались в небольшой гостиной, где продолжали развлекать друг друга пустыми разговорами. Пожалуй, это была самая веселая часть встречи. Дед угощал всех коньяком, добродушно подшучивал над любимым внуком, не упускал возможности зацепить каким-нибудь едким словцом своего сына, отца Рэма, и невестку, которую он ласково называл «самым большим членом Союза писателей».

В детстве Рэм боялся деда, потому что тот казался ему излишне суровым и злым. В подростковом возрасте их отношения переросли в дружеские, так как, ввиду занятости родителей мальчика, именно дед занимался его воспитанием. Хотя этот процесс сложно было назвать воспитанием. Дед никогда его не ругал, ничего ему не запрещал, однако ни разу не похвалил Рэма и ничему не научил его. Зато он рассказывал ему множество веселых историй, без лишних вопросов снабжал деньгами и живо интересовался личной жизнью внука, которая, к слову сказать, началась очень рано. Мужчины в семье Галеевых уже становились взрослыми, когда остальные мальчишки все еще краснели при виде понравившихся им девочек и смущенно тискали их в уголках классных кабинетов. В отличие от своих незрелых одноклассников Рэм познал все тайны интимной жизни уже в восьмом классе. Но, как оказалось, «настоящим» мужчиной он стал гораздо позже, чем его отец и дед, за что получил огромную долю насмешек от своего скороспелого деда, которого развратила одна из юных помощниц его матери, еще когда ему было тринадцать.

С родителями у Рэма были ровные, но далекие от любви отношения. Они не были в ссоре, потому что размолвкам в семье Галеевых не было места и все недоразумения, если они возникали, решались без театральных сцен и каких-либо эмоций. Вся их жизнь была таковой – холодной и беспристрастной, без взаимного тепла и дружбы. Рэм не мог вспомнить ни единого праздника, когда они собирались бы всей семьей за ужином или обедом.

Он научился искусно лавировать между своими странными родственниками, не заходя на их территорию, и так же не пускал их на свою. Сейчас, сидя в огромном кресле, с бокалом «Campari» в руке, он размышлял, отчего его семья была так не похожа на другие, членов которых он знал? Мама была педантом и циником, у которой на первом месте стояла наука, на втором и третьем – тоже наука. Она окончила МГУ, потом аспирантуру, была доктором исторических наук, членом Союза писателей России, автором десятка книг и сотен статей. Обратной стороной этой удачной профессиональной деятельности была ее вечная занятость, душевная скупость и абсолютное неумение общаться с единственным сыном. Рэм отчетливо помнил, как она неистово бесилась в те моменты, когда видела в нем лишь маленького мальчика, не способного поддержать серьезную беседу, коверкавшего какое-нибудь мудреное слово, а то и вовсе употреблявшего его в неверном контексте. Сначала Рэм обижался на подобную черствость, затем, со временем, он понял, что мать просто не способна «быть мягкой». Это противоречило ее натуре, отличавшейся изрядной безучастностью и лаконичностью. Зато она умела увлекательно говорить, и слушатели в упоении раскрывали рты, ловя каждое ее слово. Как утверждал отец Рэма, именно умением ловко обращаться со словами Тамара Демидовна привлекла и его. На самом деле это дед Рэма устроил брак между своим сыном и ученой дочерью своего близкого приятеля, посчитав, что только спокойная, лишенная эмоций Тамара выдержит нрав темпераментного Рифата. Он не просчитался, так как этот брак оказался крепким и вполне предсказуемым. Тамара Демидовна выполнила свою основную функцию – родила Галееву сына. Большего от нее и не требовали, поэтому вскоре после родов она с радостью вновь окунулась в свой любимый мир науки и литераторства. Она не ругала мужа за то, что тот задерживается допоздна на работе, и не устраивала истерик, случайно узнавая о его любовных похождениях. Наверняка, предполагал Рэм, у нее тоже были любовники, однако о наличии таковых никому, кроме самой матери, не было известно. Зато с пассиями отца Рэм сталкивался постоянно, не раз замечая его в обществе молоденьких девиц. Отец мог себе позволить подобные развлечения, отличаясь яркой внешностью, как, впрочем, и все мужчины рода Галеевых. Даже дед – в свои семьдесят один год – все еще был в хорошей форме и мог с легкостью приударить за ровесницами внука. Все Галеевы были обладателями черных волос, светлой кожи, имели стройные фигуры, красивые лица, только цвет глаз у них был различным. Дед был черноглазым жгучим брюнетом, отец завораживал людей мягким взглядом глубоких серых глаз. Рэм же был зеленоглазым, таким же, как мать. Из всех троих он был самым привлекательным, чем особенно гордился дед, часто и с явным удовольствием смотревший на своего красавца внука.

В отличие от отца, занимавшего должность вице-мэра столицы, и деда, крупного бизнесмена, Рэм не имел желания заниматься ни политикой, ни предпринимательской деятельностью. Впрочем, его и не принуждали к чему-либо подобному. Правда, иногда дед сетовал на то, что внук редко появляется в офисе, где он якобы чем-то занимается. Отец высказывался несколько жестче, недвусмысленно намекая на его пылившийся на полке диплом. Рэм окончил, причем блестяще, юридический факультет МГУ, но никогда не планировал работать по специальности. Он даже не знал, для чего вообще поступил в это заведение. По крайней мере, единственным плюсом этой учебы стало его знакомство с Вероникой, а затем – встреча с Анной, перевернувшей всю его жизнь.

– Рэм, когда ты женишься? – вдруг спросил дед, с опаской рассматривая ярко-красный напиток, которым угощал их Рифат Робертович.

Ответить ему помешала мать, пригласившая всех к столу, но дед не забыл о своем вопросе и повторил его, заставив присутствующих смущенно спрятать улыбки.

– Не вижу в этом необходимости, – сказал Рэм, поливая спагетти густым соусом.

– Внук, если бы каждый искал в браке лишь необходимость, то никто и не женился бы, – сказал Роберт Рустамович.

– Ты сам ответил на свой вопрос. Что такого я могу делать в браке, не имея возможности делать это сейчас, будучи неженатым?

– Я говорю о наследнике, – произнес дед таким тоном, будто он не знал, что для рождения ребенка родителям вовсе не обязательно официально оформлять отношения. – Когда я был в твоем возрасте, мой сын уже собирался идти в школу.

– Значит, я опоздал. А может, и нет.

– О чем ты? – заинтересованно спросил отец.

– Намекает на внебрачных Галеевых. – Тамара Демидовна повернулась к сыну: – Вряд ли такое возможно, мой мальчик. В противном случае ты уже давно знал бы о том, что одна из подружек забеременела. Барышня не упустила бы возможности вытянуть из тебя приличную сумму на воспитание ребенка или на аборт. Во всяком случае, так не раз случалось с твоим отцом, – добавила она, с милой улыбкой погладив мужа по руке.

– Тамара, ты сегодня в ударе, – дед покачал головой.

– Фурия, – заметил ее муж. – Слава богу, что ужин скоро закончится и мы не увидимся раньше чем через месяц. Хотя, признаюсь, иногда я скучаю по тебе.

– Не понимаю: как можно жить в одной квартире – и не встречаться неделями? – Дед удивленно округлил глаза. – Ты, внук, не перенимай привычек своих родителей, они кажутся мне слишком модными и оттого – неестественными.