Джессика Парк - Ближе к тебе

– По сути, это и не реабилитация. Это была тяжкая интенсивная терапия.

– Ну, ты же не пил с тех пор, как уехал. Подходит под определение «реабилитации».

– Моей настоящей проблемой был не алкоголь, сладкая. Мне сказали, что он всего лишь неудачная попытка бороться. Избавлял от необходимости что-то менять и копаться в себе. Скучная психологическая муть. – Сабин делает паузу. – И можно больше это не обсуждать? Я сделал то, что должен был, и теперь все закончилось. Жизнь наладилась.

Я не собиралась начинать этот разговор. Его прошлое, прошлое любого человека… у нас негласное правило не говорить об этом. Есть детали, которыми Сабин не может заставить себя поделиться со мной, и я это понимаю. Хочется, чтобы у него оставалось личное пространство и свои секреты, если от этого легче.

Знаю, что Сабину стыдно, и стараюсь не лезть слишком сильно в душу. Кажется, у него выходит справляться с травмой детства, а потому я не настаиваю. Но кроме того, я желаю, чтобы он знал: я горжусь им, горжусь тем, сколько ему удалось преодолеть.

– Прости. Я просто хотела напомнить, как сильно тебя люблю и рада, что ты переехал сюда.

Мы стоим в тишине и слушаем ласковый плеск волн после прилива.

– Этой осенью мы сможем отправиться собирать яблоки, прыгать по кучам листьев и… и… делать всякие штуки с тыквами.

– Делать штуки с тыквами? – переспрашивает он с тихим смешком.

– Ну, знаешь, вырезать рожи, печь тыквенный хлеб, разбивать их. Смотря что ты предпочитаешь.

– Хорошо. – Он целует меня в макушку.

– Да и наверняка ты станешь по ночам исчезать с очередной туристкой и по утрам прокрадываться домой. Я буду печь тебе блинчики, стараясь не услышать лишних подробностей, а потом читать лекции о глупости отношений на одну ночь.

– А я скажу, какие они красивые и сексуальные, что и добавлю в свои отзывы на Yelp.

– Заткнись. Ты заслуживаешь большего, чем писать отзывы на Yelp. Zagat лучше подойдет. – Я сжимаю его талию. – Серьезно, посмотри, какой ты стал подтянутый. – Кладу ладони ему на грудь. – А эти мышцы! – Я поднимаю руки и обхватываю его за шею. – Боже, мой лучший друг просто красавчик!

– Блайт… прекрати… – начинает Сабин, в этот момент явно смущенный, хотя для него это не свойственно.

– М-м-м?

– Блайт, не надо… – он берет мои запястья и немного ослабляет хватку, – просто… ты не можешь…

Я поднимаю взгляд и вижу, что его лицо посерьезнело.

– Что? Что такое? – Он криво улыбается, убирает выбившуюся прядь волос мне за ухо, но не отвечает. – Саб, что такое?

Внезапно он резко меня переворачивает и кричит:

– Ты не можешь помешать мне сделать бомбочку!

А потом отпускает меня и спрыгивает с края причала, подогнув колени к груди.

Он похудел на несколько фунтов, но это вовсе не означает, что Сабин маленький, а потому я снова вся мокрая от разлетевшихся во все стороны брызг.

Мой пес Джон заливается отрывистым лаем и несется мимо меня с дока прямиком к Сабину.

Хотя я не фанат ледяной воды, но все равно раз в несколько дней проплываю пару кругов. Однако Джон плавает гораздо чаще. В основном потому что Сабин как минимум по часу в день играется с ним, снова и снова бросает теннисный мячик в океан, чтобы Джон приносил его обратно. Моя немецкая овчарка обожает плавать с Сабином, и это утомляет ее так же сильно, как и пробежки со мной.

Я подношу ладонь к глазам и наблюдаю, как Джон гребет к Сабину, который теперь плавает на спине, лениво шевеля ногами и руками, дрейфуя на волнах.

– Если приложить капельку воображения, этот белый купальник станет практически прозрачным, – доносится до меня чей-то голос.

Я смеюсь.

– Вовсе нет.

Разворачиваюсь на пятках и стараюсь не выглядеть как глупая влюбленная девчонка. Хотя я уверена, что влюблена, и не имею ничего против.

По ступенькам дома к пляжу медленно спускается Крис. Часть меня порывается кинуться ему навстречу, а вторая просто хочет наблюдать за ним. Не важно, что мы живем вместе, что я с ним каждый день. Несмотря ни на что я все так же бурно реагирую на его появление, испытывая, как сердце каждый раз накрывает мощной волной любви.

Я не чувствую прохлады бриза. Сейчас я ощущаю лишь, что Кристофер Шепард моя душа и вселенная.

Послеполуденное солнце освещает его лицо, и даже лай Джона и вопли друга не могут отвлечь меня от этого зрелища. Крис еще загорелее Сабина, и свободная белая рубашка с джинсами смотрятся на нем чертовски сексуально. Он засовывает руки в карманы и почти застенчиво смотрит на меня.

Большую часть времени он излучает уверенность. Крис имеет право быть самоуверенным. Я обожаю его таким и всячески поддерживаю. Тем не менее иногда бывают моменты, когда даже со мной Крис ведет себя нервно и нерешительно. На лице застывает вопросительное выражение, словно ему требуется подтверждение того, что я все еще увлечена им.

Ответ всегда положительный.

Промелькнувшая на несколько секунд неуверенность, которую он не смог скрыть, на самом деле не из-за меня. Это последствия его прошлого, которое не способствует укреплению веры в себя. В проблеске тревоги я вижу маленького одинокого мальчика, который взял на себя защиту своих братьев и сестры от больного жестокого отца. Мальчика, который отчаянно боится потерпеть неудачу. Ему страшно, что его не полюбят и не примут, потому что он достоин лишь ярости и бредней шизофреника.

Я все еще пытаюсь склеить кусочки личности, которую люблю. Крис замечательно справляется, но даже он, с его бесконечным запасом силы и мудрости, не смог бы пережить такое, не получив шрамов.

Шрамов много, и они глубокие.

Однако вместе мы преодолеваем все: и его прошлое, и мое. Когда Крис находится всего в нескольких ярдах, я не могу не броситься в его объятия. Обхватываю ладонями его лицо, провожу пальцем по губам, изучаю парня, словно мы не виделись месяц, а не несколько часов.

– Ты в порядке? – с любопытством интересуется он, улыбаясь.

Я медленно киваю и не отрываю от него взгляда. Меня снова захлестывает волна восторга от того, что мы вместе, от того, насколько важно для нас быть парой.

– Мы же это сделали, да?

Крис понимает меня гораздо лучше всех остальных, а потому кивает в ответ.

– Да, Блайт, мы побороли сердечную боль и послали ее ко всем чертям.

Сила этой правды притягивает наши губы вместе, и я целую любовь всей моей жизни с еще большим чувством и значением, чем ожидала. Глаза обжигает слезами, а грудь сдавливают эмоции. Вкус его губ и ощущение его объятий, когда Крис прижимает меня к себе, кажется, отгораживают от всего мира, и я позволяю себе раствориться в нем.

А потом Крис замедляет поцелуй, сжимая меня в объятиях, пока я не откидываюсь назад и не запрокидываю голову.

Он проводит рукой по моей груди и улыбается.

– Как я и сказал, практически все просвечивает…

Я смеюсь и хватаю его за руку, чтобы выпрямиться. Он поворачивает меня спиной к себе и замечает в воде Сабина. Мне нравится, как тот дрейфует, спокойный и расслабленный.

– Кажется, наш мальчик научился лежать на воде, – замечаю я. – Нельзя утонуть, если умеешь держаться на воде.

Крис несколько минут молчит.

– Наверное. Но вода сегодня уж больно холодная. Возможно, будет шторм. – Он потирает мои плечи, и его дыхание касается моей кожи. – Во время шторма тяжело держаться на плаву.

Он прав, но я ждала более оптимистичного ответа. Поэтому поднимаю подбородок и оборачиваюсь.

– Давай просто наслаждаться моментом, хорошо?

Крис тихонько усмехается.

– Хорошо.

Когда я вновь нахожу взглядом Сабина, то испытываю облегчение. Словно боялась, что он мог утонуть, пока я не смотрела. Даже с такого расстояния видно, что он наблюдает за нами. Я слегка взмахиваю рукой, и парень машет в ответ, начиная грести в противоположную сторону.

Ожерелье, которое теперь всегда на мне, нагрелось на солнце и обжигает кожу. Я перебираю пальцами первые буквы имен Кристофера, Эстель, Эрика и моего, пока не нахожу «С» Сабина.

Серебряная подвеска ощущается как обычно, но я потираю ее между пальцами, удостоверяясь, что она на месте.

Подвеска со мной, а значит, и Сабин тоже.

Джон плывет к берегу, отряхивается и подбегает к нам с Крисом.

Мы все наблюдаем, как Сабин остается наедине с океаном.

После того как сходила в душ и оделась к ужину, я останавливаюсь на вершине лестницы и слушаю прекрасные звуки, доносящиеся до второго этажа. Эти звуки издают мои родные: Эстель заливисто смеется, Крис гремит кастрюлями на плите, Джеймс под музыку круто пародирует Принса.

Сзади скрипят половицы, и из своей комнаты выходит Эрик. Его черные волосы стали короче и открывают красивые, выразительные черты лица, свойственные их семье. Я протягиваю руку и глажу его макушку, как всегда, когда он подстрижется.

– Привет, Блайт, – улыбается он.

– Готов завтра вернуться к учебе?

Стараюсь изобразить воодушевление, но это непросто. Я уже ощущаю тишину, которая завладеет домом.

Эрик кивает.

– Да. Год будет трудным, но, кажется, я правильно сделал, что сменил специальность на историю.

– Это единственное, что тебя туда манит? – вскидываю я бровь.

Он слегка краснеет.

– Очевидно, что еще Зак. Я рад, что он в этом году остается рядом с колледжем.