— Почему вы так решили?

Элизабет пожала плечами:

— Не знаю. Мне кажется, вы из тех людей, которые всегда приземляются на обе ноги.

— На мой взгляд, вы тоже довольно жизнеспособны.

— В определенном смысле. Ведь я давным-давно могла сдаться и прекратить борьбу за сохранение семьи. Родственники очень настойчиво предлагали забрать Лукаса.

— А как насчет остальных?

Она криво улыбнулась:

— Остальные не обладают титулами.

— Понятно. — Он взял ее под руку и указал на юг. — Нам туда?

Элизабет кивнула:

— Да, около мили прямо по дороге и еще четверть мили по боковой тропинке.

Они прошли несколько шагов в молчании, затем он повернулся к ней и проговорил:

— Вы сказали, что жизнеспособны «в определенном смысле». Что вы имели в виду?

— Мужчине легче выстоять в жизни, чем женщине.

— Что-то я не понял.

Элизабет посмотрела на него с явным сожалением. Вряд ли он способен ее понять, тем не менее она считала своим долгом хотя бы попытаться объяснить.

— Когда для мужчины наступают трудные времена, — сказала она, — в его распоряжении немало способов изменить ситуацию. У него есть выбор. Он может поступить в армию или, скажем, завербоваться на пиратский корабль. Или найти работу, как это сделали вы. Может воспользоваться своим обаянием и привлекательной наружностью, — она покачала головой, невольно улыбнувшись, — что, полагаю, вы проделывали не раз.

— А разве женщина не может поступить так же?

— У женщины практически нет шансов найти работу, если она не хочет уезжать из дома. Должность гувернантки оплачивается немногим лучше, чем компаньонки знатной дамы, но сомневаюсь, что найдутся наниматели, которые отнесутся снисходительно к тому, чтобы Сьюзен, Джейн и Лукас поселились вместе со мной в служебном крыле.

— Вы правы, — сказал Джеймс, кивнув с понимающим ведом.

— Что же касается обаяния и приятной внешности, с их помощью женщина может рассчитывать на одно из трех: податься на сцену, стать чьей-либо любовницей или выйти замуж. Лично я не имею ни склонности, ни таланта, чтобы пойти в актрисы. И не собираюсь позорить свою семью, вступив в незаконную связь. — Элизабет подняла на него глаза и улыбнулась. — Единственное, что мне остается, — это брак. Полагаю, в этом и заключается жизнеспособность женщины. — Она помолчала, уголки ее рта дрогнули, словно она не знала, смеяться ей или плакать. — Довольно мерзко, вы не находите?

Джеймс не сразу ответил, молча глядя на нее. Он привык считать себя человеком широких взглядов, но ему никогда не приходило в голову примерить на себя, образно выражаясь, тесные башмачки женщин. Свою жизнь, с ее необозримыми возможностями, он воспринимал как должное.

Элизабет откинула голову назад.

— Что означает ваш пристальный взгляд?

— Уважение.

Она удивилась:

— Простите?

— Я и раньше восхищался вами. Вы производите впечатление на редкость смышленой и остроумной молодой женщины. Но сейчас я понял, что вы не в меньшей степени заслуживаете уважения.

— О! Я… — Элизабет вспыхнула, явно не находя слов. Джеймс покачал головой:

— Никак не думал, что приведу вас в такое смущение.

— Вам это и не удалось, — ответила она, но, судя по пронзительным ноткам в голосе, не совсем искренне.

— Удалось. Однако я не собираюсь вести умные разговоры на серьезные темы. У нас есть дело, и я не вижу причины, почему бы нам не совместить полезное с приятным.

Она откашлялась.

— Как вы себе это представляете?

— У нас мало времени, поэтому необходимо расставить приоритеты, — сообщил он. — Придется сосредоточиться на наиболее важных навыках.

— Каких же?

— Поцелуи и бокс.

Элизабет уронила сумочку.

— Что вас так удивило?

— Честно говоря, не знаю, что больше: первое или второе?

Он нагнулся и поднял ее сумку.

— Если вы возьмете на себя труд подумать, то убедитесь, что одно неразрывно связано с другим. Джентльмен обычно целует даму, которой собирается сделать предложение.

— Нет, если относится к ней с уважением, — возразила Элизабет. — Мне достоверно известно, что мужчины не целуют незамужних женщин, которых уважают.

— Я же целовал вас.

— Ну… это… совсем другое дело.

— А как мы только что выяснили, я вас уважаю. Достаточно об этом. — Взмахом руки он отмел ее возражения. — Вы должны верить мне, когда я говорю, что ни один джентльмен, имеющий хоть крупицу разума в голове, не наденет хомут себе на шею, не прощупав предварительно почву.

— В ваших устах, — проворчала Элизабет, — это звучит удивительно поэтично.

— Однако вы можете оказаться в неловком положении.

— Как, вы и это понимаете? — саркастическим тоном осведомилась она.

Джеймс осадил ее взглядом, явно недовольный ее манерой постоянно перебивать.

— Некоторые джентльмены, страдающие отсутствием здравого смысла и чувства меры, могут увлечься и не прервать поцелуй в надлежащий момент. Вот почему вам необходимо освоить бокс.

— И все это вы собираетесь проделать сегодня?

С самым невозмутимым видом он вытащил свои карманные часы и откинул крышку.

— На сегодня я планирую только поцелуи. Кулачным боем можно заняться завтра.

— А вы сами учились боксировать?

— Естественно.

Элизабет с подозрительным видом уставилась на него.

— Но ведь уроки стоят ужасно дорого. Я слышала, тренеры, которые считаются достаточно опытными, просто нарасхват.

— Всегда есть способы добиться желаемого, — заявил Джеймс и, приподняв бровь, смерил ее взглядом. — Вы же сами говорили, что я из тех, кто всегда приземляется на обе ноги.

— Полагаю, теперь вы скажете, что вы из тех, кто приземляется на обе ноги в боксерской стойке со сжатыми кутками.

Он рассмеялся и сделал несколько типично боксерских выпадов.

— Нет ничего лучше, чтобы разогреть кровь.

Элизабет с сомнением нахмурилась:

— Едва ли это занятие подходят для женщины.

— Мне казалось, что мы сошлись на том, что не разделяем представления миссис Ситон о женственности.

— Да, но наша цель, — возразила она, — найти мне мужа.

— Ах да, мужа, — мрачно произнес Джеймс.

— Не могу себе представить, что в Англии найдется мужчина, который захочет сочетаться браком с женщиной-боксером.

— Никто не собирается делать из вас боксера. Вполне достаточно, если вы сумеете врезать нахалу, чтобы поставить его на место.

Она пожала плечами и сжала руку в кулак.

— Так?

— Да нет же, Господи! Не зажимайте большой палец. Иначе вы его непременно сломаете.

Элизабет загнула большой палец поверх кулака.

— Вот так?

Он одобрительно кивнул:

— Правильно. Но сегодня мы будем изучать поцелуи.

— Нет, давайте начнем с этого. — Она несколько раз ожесточенно ткнула кулаком в воздух. — Пожалуй, мне это нравится.

Джеймс застонал, не совсем уверенный, что больше расстроило его — то, что придется отложить назавтра поцелуи, или что у нее самый слабый удар из всех, какие ему приходилось видеть.

— Нет-нет, совсем не так, — сказал он, становясь позади Элизабет. Опустив ее сумку на землю, он взял ее за локоть и поправил наклон плеча. — Вы машете кулаками, как девчонка.

— Я и есть девушка.

— Предположим, это трудно не заметить, но при этом совсем не обязательно драться по-женски.

— А как, — поинтересовалась она, подражая низкому мужскому голосу, — дерутся мужчины?

— Женщины, как я узнал с вашей помощью, боксируют вот так. — Джеймс сжал пальцы в кулак и принялся двигать им взад-вперед, прижав локоть к боку. — Мужчины же размахиваются, нанося удар.

— Не могли бы вы показать?

— С удовольствием. Но вам придется немного отойти. Не хотелось бы вас изувечить.

Элизабет одарила его скептической улыбкой и отступила на несколько шагов.

— Достаточно пространства для мужчины?

— Напрасно издеваетесь. Стойте и смотрите. — Он отвел руку назад. — Мне придется проделать это вполсилы, поскольку я боксирую с воздухом. Иначе сила инерции может увлечь меня за собой.

— Разумеется, — сказала она, величественно махнув рукой. — Вполсилы так вполсилы.

— Будьте внимательны. У вас редкая возможность наблюдать за мастером.

Он резко выбросил руку вперед, полностью распрямив ее. Усилие зародилось в середине спины и передалось через плечо в кулак. Вложи он в удар всю силу и имей перед собой противника, он бы его точно уложил, подумал Джеймс.

— Ну, что скажете? — поинтересовался он, чрезвычайно довольный собой.

— Повторите, пожалуйста.

Он приподнял брови, но послушался, увеличив при этом размах руки, после чего посмотрел на девушку. Прищурившись, она изучала его с таким видом, словно он был призовым бычком.

Переведя на секунду взгляд на его лицо, Элизабет попросила:

— Еще раз можно?

— Вам действительно интересно или вы пытаетесь выставить меня круглым идиотом?

— Разумеется, мне интересно, а если у вас идиотский вид, то я здесь ни при чем.

Джеймс отвел руку назад в последний раз.

— Резюмирую, — сказал он. — Женщина наносит удар от плеча, не подключая мускулы спины.

Она изобразила женский выпад.

— Вот так, да?

— Точно. А мужчина использует мощь не только руки, но и спины.

— Эти мускулы? — Подняв правую руку, она завела левую за спину, указывая на мышцы грудной клетки.

Во рту у него пересохло. Ее платье натянулось в самых неожиданных местах.

— Эти, Джеймс? — повторила она, ткнув пальцем себе в спину. — Или эти? — На сей раз она ткнула в его спину, но промахнулась и попала ему в бок чуть пониже талии.

— Правильно, — сказал он, отскакивая от нее. Если бы она ошиблась еще на пару дюймов, он бы не поручился за свои действия.

— Значит, это делается так. — Элизабет размахнулась и выбросила вперед кулак, действуя вполсилы, как он и показывал ей.