69

У въезда в поместье Грантвуд Пресс был вынужден резко свернуть вправо, чтобы избежать прямого столкновения с выезжающим из ворот «линкольном», — кому-то не терпится убраться отсюда.

— О Боже! — простонала Хани. — Это же Трейси — родители моей подруги. Ты знаешь Бейб Райан, жену сенатора? Она так боялась этой встречи с ними, разговора о разводе. Мне следовало быть здесь, поддержать ее. Я опоздала. Я подвела ее.

Пресс попытался ее успокоить:

— Послушай, не слишком ли для тебя? Ты должна была думать о своих проблемах. А твоя подруга уже большая девочка. Достаточно большая для того, чтобы самой разобраться со своими родителями.

Может быть, и так. Но Сэм сама точно не разберется. Без моих денег студию ей не получить, а теперь…

Пресс въехал во двор. Увидев машину Тедди, Хани поняла, что он приехал узнать, чем закончилось дело в суде. Станет ли он гордиться мной? А Нора? Но как быть с Сэм? Она этого никогда не поймет! Она ни за что меня не простит!

— Ты совершенно уверена, что не хочешь позавтракать со мной, Хани? Ты знаешь, это входит в оплату. И потом, завтрак с адвокатом после завершения процесса— это правило для разведенного.

— Мне придется просить тебя об отсрочке, Пресс. Они все ждут меня, и я должна выяснить, как дела у Бейб. А кроме того, уже два часа. Слишком поздно… для завтрака.

Пресс вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу для нее.

— Мы всегда можем заменить завтрак обедом. Обедать ведь никогда не поздно? — Он сгреб ее в свои неуклюжие объятия. — Не стесняйся позвонить мне, как только почувствуешь себя в настроении пообедать со мной или просто поговорить.

— Конечно, — сказала она и ответила на его объятия. — Ты был прекрасен, ты настоящий друг.

— Спасибо на добром слове, — сказал он и изобразил шутливую покорность на лице. — Всегда помни, что для меня ты скорее лучший друг, чем клиент. О'кей? А если твоей подруге Бейб потребуется при разводе адвокат — лучший специалист в этой области, — присылай ее ко мне. Твои друзья — это мои друзья.

Она проводила взглядом выезжающий за ворота «порш» и повернулась лицом к центральной двери дома. Сначала ей хотелось узнать, как Бейб удалось вырваться из своего огненного кольца, а уж потом сообщить новости Сэм…

Она предполагала, что дверь откроет Эдмунд — один из дворецких — или сама Сэм, и уже приготовилась было к встрече с ней. Но ее сердце запрыгало от радости и облегчения, когда она увидела Бейб, улыбающуюся и светящуюся от восторга…

— О, Бейб! Мне кажется, нет смысла спрашивать тебя, как ты из всего этого выпуталась. Мне все стало ясно, когда я увидела твою мать и судью уносящимися отсюда так, словно кто-то подпалил им хвост.

— Хани, дорогая, можешь повторить это снова!

— О, Бейб, я счастлива до слез. Как тебе это удалось?

— Самым наилучшим образом — хорошие люди задали мне направление, а все остальное я сделала сама. Детали потом, вместе с последними новостями, — ну, знаешь, то, что мне рассказала Нора о Кэтрин и моем отце… моем настоящем отце. А сейчас все нервно грызут ногти и ждут от тебя подробностей. Пока есть еще немного времени: когда Кэтрин и судья читали мне свой ультиматум, я вспоминала знаменитые слова их любимого персонажа, бывшей Первой леди Нэнси Рейган, они мне показались очень подходящими. — Хани принялась хихикать еще раньше, чем Бейб успела произнести эти слова: «Просто скажи «нет»!»

Нора и Тедди заключили ее в свои объятия, не дав вымолвить ни слова. Это означало, что для них было не важно, чем закончилось дело в суде. Они верили в нее на все сто: богатая ли, бедная ли, замужняя или разведенная— она все равно оставалась их Хани. Но даже отвечая на их объятия, она не удержалась и попыталась поймать своими полными слез глазами взгляд Сэм — глаза Сэм тоже были полны слез. Интересно, останется ли она прежней и для нее, особенно после того, как расскажет ей о решении суда?

Но прежде чем она успела раскрыть рот, заговорила Сэм:

— Хани, я должна кое-что тебе сообщить.

— Прошу тебя, Сэм, позволь сначала мне.

— Ну, нет. Не пытайся командовать мной только потому, что ты богата и знаменита. Я настаиваю, чтобы первой дали слово мне! — Она сделала глубокий вдох и посмотрела на Нору, впившуюся в нее взглядом. Для всех было загадкой, что Сэм собиралась сообщить Хани.

— Поговорив с одной всем нам хорошо знакомой вдовой, поинтересовавшись у нее, не согласится ли она рассмотреть наше с тобой предложение о приобретении студии и заручившись от нее преимущественным правом покупки…

— Подожди, Сэм, пожалуйста, выслушай меня! — взмолилась Хани.

— Нет, сначала ты выслушай меня! Не забывай, что я старше и всегда побеждала тебя в армрестлинге и на теннисном корте. Итак, как я уже сказала, заручившись от нашей веселой вдовы преимущественным правом покупки студии, я передумала. Я решила, что не буду твоим партнером.

Сэм бросила еще один беглый взгляд на Нору и — о, чудо из чудес! — увидела, что та улыбается сквозь слезы! Не может этого быть! Своими безрадостными словами она доставила этой женщине радость. Чудесам нет конца!

Решение Сэм до такой степени потрясло Хани, что она никак не могла прийти в себя.

— Но почему? Почему ты передумала? Почему ты не хочешь больше быть моим партнером?

— Хани-Зайчик, если ты хочешь знать правду, я тебе скажу: мне кажется, из тебя выйдет довольно паршивый партнер. Ты сразу заграбастаешь самые лучшие роли, и потом, откровенно говоря, я не считаю, что ты уже в достаточной степени готова к работе в кино. Дело кончится тем, что мы окажемся на раскаленной сковородке, а прекрасная студия пойдет прахом прежде, чем мы успеем моргнуть глазом. Боюсь, что на данном этапе твоей карьеры твой удел — это телевидение. Пожалуй, тебе и впрямь следует поступить так, как ты и собиралась— поезжай в Нью-Йорк, учись актерскому мастерству и, когда будешь готова, выходи на сцену. Театр — чертовски хорошая школа, если, конечно, ты не передумала ехать в Нью-Йорк и не решила остаться на телевидении.

Хани была изумлена. Из сказанного Сэм она не могла поверить ни в одно слово. Неважно, сколько денег она получила по решению суда. Было совершенно очевидно, что Сэм предоставляла ей полную свободу. Сэм принесла для нее в жертву не меньше, чем она собиралась принести в жертву для Сэм.

Да, но что она сказала в конце? «Если, конечно, ты не передумала ехать в Нью-Йорк и не решила остаться на телевидении». Что бы это могло значить?

Она поочередно перевела взгляд с Сэм на Тедди, Нору и Бейб. Все они выжидательно смотрели на нее, но никто из них не решался задать главный вопрос: получила ли она четверть миллиарда, а если нет, то сколько получила? Все они допускали, что в последний момент Хани могла не выдержать и отступить — оказаться не в состоянии расколотить жизнь принца Джошуа на такое количество кусков, что «все королевские кони и вся королевская рать» не смогут собрать ее снова; уступить то, что принадлежит ей по праву. Или согласиться остаться в Голливуде для участия в новом сериале «Роял продакшнз». Или даже пойти на примирение с Джошуа, не в силах устоять перед соблазнительными предложениями и все еще любя его…

— Итак, почему никто не спрашивает меня об окончательном решении? — требовательно спросила Хани. — Почему все вдруг сделались так застенчивы? О, я знаю, о чем ты подумала, Сэм Грант. Что я слишком мягкосердечна и даже если и получила, все, на чем настаивала, то теперь сожалею и мечтаю вернуть все это Джошуа. Поэтому ты приняла такое решение. Ты дала мне шанс на этот случай не чувствовать себя виноватой перед тобой. Ты даже готова допустить, что я передумала учиться актерскому мастерству и могу позволить Джошуа втянуть меня в участие в новом сериале.

— Ты не слишком мягкосердечна — ты слишком добросердечна.

Хани улыбнулась:

— Что ж, спасибо, Саманта. — Она вдруг почувствовала себя намного лучше — у нее было чем ответить Сэм на ее «выпад» по поводу того, что ее удел — телевидение.

Она повернулась к отцу:

— А ты, папа, хочешь знать, сколько мне присудили?

Тедди серьезно посмотрел на нее:

— Какое это имеет значение? Много денег, мало денег или совсем нет денег — важно, как ты сама к этому относишься, можешь ли ты с этим жить и чувствовать себя счастливой. А я уже знаю, что ты можешь.

— Полагаю, это означает, ты думаешь, что я позволила Джошуа откупиться от меня значительно меньшей суммой, чем я требовала сначала? — Не получив ответа, она повернулась к Норе. — Сегодня утром ты дала мне пищу для размышлений. Не хочешь ли ты узнать, к чему я пришла?

— Если помнишь, я сказала, что доверяю тебе, и к какому бы решению ты ни пришла, оно будет несомненно правильным. Но должна признать, мне не терпится узнать, правильными ли оказались мои предположения, — улыбаясь, ответила Нора.

— Тогда расскажи мне о своих предположениях, а я скажу, ошиблась ли ты.

Нора рассмеялась:

— Я лучше дождусь, когда ты сама все расскажешь, а уж потом скажу тебе, совпало это с моими предположениями или нет.

— Пытаешься перестраховаться? Ну, ладно, тогда я сама попробую угадать, как ты рассуждала. Поскольку ты вообще-то романтичная натура, как бы ты ни пыталась скрыть это от нас, я думаю, ты решила, что я все еще люблю Джошуа и буду вести себя соответственно — как влюбленная женщина.

Нора только загадочно улыбнулась, а Бейб охватила руками шею Хани:

— О, Хани, это замечательно. Мы все понимаем.

— Что вы понимаете и что замечательно?

— Замечательно, что ты признала, что все еще любишь Джошуа. Ведь ты всегда любила его так сильно, а мне Грег даже никогда не нравился. И я думаю, что не ошибусь, если скажу за всех: мы поймем, если ты снова захочешь выйти за него замуж.