— Вы представляете Мэндевиль чуть ли не исчадием зла. — Адам специально вставил слово «исчадие», потому что вычитал его в поэме Уильяма Блейка. Он правильно предположил, что бармен не читал этой вещи.

— Вот именно, приятель. Точнее не скажешь. — Он наклонился и понизил голос, его красное лицо приняло зловещее выражение. — Дурное место.

— Что же там дурного?

В забегаловку вошел бородач.

Бармен выпрямился и начал протирать стаканы.

— Не знаю, парень, — вдруг сменил он тон ответов. — И даже если бы я знал, то не стал бы, как дурак, рассказывать вам.

Бородач подошел к стойке бара.

— Добрый день, мистер Гриви, — приветствовал его бармен, подхалимски улыбаясь. — Того же самого?

Вошедший сел на стул рядом с Адамом и с любопытством взглянул на него.

— Того же самого.

Высокий мужчина ростом выше шести футов выглядел таким здоровым, что, казалось, мог скрутить быка. У него были темно-карие глаза, один глаз искусственный, поэтому было затруднительно определить, в какую сторону он смотрит.

— Этот парень ищет работу, — сказал бармен. — Мистер Гриви работает у Белладона. У него более точные сведения.

— Есть ли у вас какой опыт? — спросил Гриви.

— Нет, сэр.

— Я сказал ему, что ищут дворников в Мэндевиле, — добавил бармен.

Мистер Гриви стрельнул в бармена взглядом, потом повернул свои несогласованные глаза опять на Адама.

— Вы хотите поработать дворником? — спросил он.

— Мне не до выбора, сэр. Соглашусь на любую работу, которая подвернется.

Мистер Гриви некоторое время изучающе смотрел в лицо собеседника, как будто пытался что-то высмотреть. Потом заключил:

— На вид вы крепкий парень. Обратитесь к мистеру Хоксвуду на фабрике. Скажите ему, что вас послал мистер Гриви. Он займется вами.

— Вы очень добры, сэр. Ценю вашу помощь. Благодарю вас.

Адам допил пиво, вытер рукавом рот.

— У станции Бартоломью в три часа останавливается рейсовый дилижанс, — сообщил мистер Гриви, все еще глядя на Адама.

— Не могу позволить себе ездить на дилижансах, сэр.

— Тогда как же вы туда доберетесь?

— Мне придется пройтись пешком.

Когда он выходил из забегаловки, мистер Гриви не спускал с него здорового глаза. Когда же Адам вышел на улицу, он сказал скорее себе, чем бармену:

— Клянусь, я видел раньше этого человека.

* * *

Алекс Синклер подал черную бархатную коробочку с надписью «Тиффани и К°» своей жене.

— Со счастливой годовщиной, дорогая, — поцеловал он ее.

— Годовщиной? Какой же годовщиной?

— Мы поженились ровно четыре месяца назад. Неужели ты забыла?

— Алекс, ты просто сумасшедший, — рассмеялась она, но открыла коробочку и ее смех сменился восхищением. В коробочке лежало прекрасное ожерелье из бриллиантов и изумрудов. — Алекс! — восторженно произнесла она. — Неужели для меня?

— Нет, для кухарки. Конечно, я понимаю, что деньги тебе безразличны, но иногда они имеют свои преимущества.

Он вынул ожерелье из коробочки и надел ей на шею. Она сидела у туалетного столика в главной спальне дома на Пятой авеню. Она только что приняла ванну и была одета в банный халат, когда вошел муж и удивил ее подарком. Драгоценные камни казались холодными на голой коже.

— Господи, — прошептал он, наклоняясь над ней. — Эти камешки на твоих грудях действительно могут свести меня с ума. Сними свой халат. Я хочу близости с тобой, когда на тебе ничего нет, кроме ожерелья.

— Но мы договорились — «минутных» вальсов больше не надо. Через час мы должны быть на ужине, а тебе еще надо переодеться.

— К черту ужин. — Он запустил руки под ее халат и сжал груди. — Знаешь, во сколько мне обошлось это ожерелье? Я заслужил некоторого удовольствия…

Она оттолкнула его и поднялась.

— У тебя удивительная способность говорить, что не надо. — Она сердито отстегнула ожерелье. — Алекс, купить ты меня не можешь. Я не продаюсь.

Она бросила ожерелье на кровать и пошла в ванную комнату. Он подбежал к ней, схватил за кисть.

— Ты все еще любишь его, правда?! — выкрикнул он. — Ты все еще любишь Адама?

Она вздохнула.

— Ах, какое это имеет значение?

— Я хочу, чтобы ты полюбила меня, черт подери!

— Я рожу тебе ребенка. Разве это не любовь?

Он поразился.

— Ребенка? Действительно?

— Сегодня после обеда приезжал доктор Логан. Я забеременела.

Его лицо просветлело.

— Почему же ты мне не сказала?

— Еще не успела.

— О, Лиза, Лиза… Значит, я буду отцом! Дьявол! — Он обнял ее. — Прости меня! Мне просто хотелось сделать тебе приятное, а теперь ты меня осчастливила… О, Лиза, обожаю тебя! Скажи, что ты меня любишь!

Она опять вздохнула.

— Хорошо, я люблю тебя. А теперь одевайся. Ты ужасно хотел пообщаться с Асторами, и теперь, когда они, наконец, нас пригласили, нам не следует опаздывать.

— Ты права. Гм… Лиза, ты наденешь ожерелье?

Она спокойно взглянула на него.

— Да. — И пошла одеваться. Она знала, что Алекс покупал дорогие украшения не затем, чтобы порадовать свою жену, но и порисоваться ими перед другими.

Через пятнадцать минут, одевшись, она опять возвратилась в спальню, подошла к кровати и надела ожерелье.

— Алекс, ты готов? — спросила она.

Молчание. Она посмотрела на дверь в его ванную комнату. Дверь была слегка приоткрыта. Она подошла к двери и распахнула ее.

— Алекс!

Ее муж, голый и мокрый, лежал лицом вниз на плитках пола. Она бросилась к нему, встала на колени и попыталась нащупать пульс. Он застонал. Она осторожно перевернула его на спину.

— Алекс, что случилось?

Он с трудом раскрыл глаза.

— Лиза… Не знаю… Я вылез из ванной, у меня закружилась голова…

Она протерла его лицо полотенцем.

— Я вызову доктора Логана.

— Нет, не надо. Все будет в порядке… Нам надо ехать к Асторам.

Он сел на полу.

— Алекс, тебя надо показать доктору! Это может быть серьезно!

— Лиза, мне тридцать один год, за всю жизнь я не был болен ни одного дня. Наверное, я переволновался, узнав о твоей беременности. Думаю, упал в обморок. Во всяком случае, сейчас я чувствую себя нормально.

Оба поднялись.

— Обещаешь мне показаться доктору завтра утром?

— Ладно. А теперь не беспокойся. Я оденусь, и мы поедем.

Она вышла из ванной, но не могла отделаться от дурных предчувствий.


— Насколько я понимаю в подобных вещах, у Алекса вчера вечером был микроинфаркт, — сообщил доктор Логан, снимая свои пенсне. Он только что вышел из спальни, где осмотрел Алекса. — Конечно, могло быть что-нибудь и еще. Но, судя по его матери, по наследственности, думаю, что можно предположить возможность сердечного приступа.

— Его матери? — Лиза вспомнила развалину в инвалидной коляске, которая не отрываясь смотрела на нее.

— Существует научная теория, утверждающая, что склонность к сердечным приступам переходит по наследству. Его отец умер от инфаркта в молодом возрасте. Поэтому тревожная вероятность удваивается.

Лиза нервно хлопнула ладонями и отвернулась.

— Он так молод, так энергичен, — воскликнула она. — Я даже выговаривала ему за то, что он слишком носится, слишком торопится. Подумать, что он может…

— Достоверно мы этого не знаем, миссис Синклер. Но думаю, что Алекс должен кое-что изменить в своей жизни, в порядке перестраховки. Ему надо снизить обороты, позаботиться о себе. Я рекомендовал ему несколько дней оставаться в кровати, и…

Дверь из спальни отворилась, и вышел Алекс, одетый в деловой костюм.

— Алекс, доктор Логан велел тебе оставаться в постели!

— Чепуха. Никогда в жизни я не чувствовал себя лучше, чем сейчас. Спасибо, док. Ценю ваши советы, но я слишком молод, чтобы хоронить меня. Не забудь, дорогая, что на сегодняшний вечер у нас назначен ужин в «Делмонико». До вечера.

Он начал спускаться по лестнице.

— Алекс, — закричала Лиза. — Ты должен послушаться доктора! Тебе надо притормозить!

— Притормозить? Проклятье, если в этом городе притормозить, то тебе крышка.

И он вышел из дома.

Лиза повернулась к доктору.

— Что я могу поделать? — вздохнула она.

— Да, остается только молить Бога…


Фабрика в Мэндевиле была длинным, безобразным строением с высокими трубами. Большая вывеска гласила: «Белладон Текстайлз, Лимитед. Фабрика № 3». Адам, держа кепку в руке, вошел в дверь с надписью «Наем рабочих» и пошел по узкому коридору к окну с железной решеткой. За решеткой в конторке сидел ужасно толстый мужчина с совершенно лысой головой и ел куриную ножку.

— Простите, сэр, — обратился к нему Адам. — Могу ли я видеть мистера Хоксвуда?

— Он перед вами.

— Мне стало известно, что вам нужен дворник. Меня послал к вам мистер Гриви.

Мистер Хоксвуд отложил в сторону куриную ножку.

— Гриви, вы говорите? Ну, тогда другое дело. У дворника трудная работа. Но если вы человек старательный, то в один прекрасный день можете стать надсмотрщиком. Думаю, что мистер Гриви имел в виду для вас именно это. Но, работая пока что на уборке помещений и территории, вы окажетесь на самом дне кучи, даже ниже уборщиц. И рабочий день довольно длинный: с половины шестого утра до половины восьмого вечера. — «Бог мой, — подумал Адам, четырнадцать часов в день!» — У нас две формы оплаты, — продолжал мистер Хоксвуд. — Один шиллинг в неделю плюс бесплатное жилье и питание в общаге…

— В общаге?