Но она была не одинока. Впервые их тела соприкоснулись, она ощутила его тяжесть, пока он медленно и осторожно входил в нее, исторгая крик из ее горла. Он заполнял ее своим трепещущим орудием, глубоко погружая его в горячее лоно. Блейз обняла его за плечи, прижалась к груди.

Он зажал в ладонях ее лицо и принялся целовать ее до тех пор, пока Блейз не задохнулась, а ее губы не заныли от яростных поцелуев. Она страстно отвечала на поцелуи, не уступая ему ни в чем. Внезапно он задвигался в ней, вонзаясь со страстью и отстраняясь только для того, чтобы вновь проникнуть еще глубже.

Блейз снова заплакала — и от наслаждения, и от отчаяния, что вскоре этот волшебный сон закончится. Она взмыла вверх, как сокол на, охоте. Она парила в ослепительной синеве небес, пока не поднялась на головокружительную высоту и обнаружила, что за ней открывается золотистый простор. Ни о чем не задумываясь, она понеслась еще выше, не в силах отказаться от такого чуда. Она взорвалась блаженством, которое растеклось по ее телу, словно медовое вино, и в этот же миг услышала его громкий крик удовлетворения.

Они лежали, мокрые и задыхающиеся, среди спутанных простыней. Вместе содрогнувшись от угасающей страсти, они затихли, и Энтони взял ее за руку и прильнул к ней в поцелуе. Слова им были ни к чему. Не прошло и нескольких минут, как он заснул, повернувшись на бок и ровно дыша. Блейз улыбнулась, но ее улыбка сразу же погасла. Он доставил ей такое наслаждение, он любил ее. Разве могла она не ответить ему любовью? И все-таки она его не любила. Это было печально, и Блейз понимала: когда-нибудь Тони возненавидит ее за это. Что она за женщина? Она всегда считала, что умеет платить добром за добро, и вдруг оказалось, что она получает больше, чем отдает.

Блейз укрыла их обоих одеялом, окинув внимательным взглядом упругие округлости его ягодиц. Он и вправду был красив, у них должны появиться чудесные дети. «Нет, — тут же одернула себя Блейз, — дети рождаются в любви, а без нее у нас нет никаких шансов. О Эдмунд, помоги же мне!

Неужели я должна разлюбить тебя, чтобы полюбить Тони?

Я не могу! Просто не в силах! Но я должна, должна забыть о тебе, хотя и не знаю, как это сделать». Она глубоко вздохнула, и, к ее удивлению. Тони вдруг повернулся и обнял ее.

— Для женщины ты слишком много думаешь, — тихо произнес он, но в его голосе послышался оттенок насмешки. — Спи, Блейз. Спи спокойно и помни, что я тебя люблю, и, веришь ты мне или нет, я обещаю: когда-нибудь и ты полюбишь меня.

Вот как? Она благодарно прижалась к нему. Неужели Тони прав? На краткий миг она ощутила проблеск надежды.

Глава 13

В середине марта неожиданно наступила весна, и дороги, которые всего две недели назад были завалены снегом, вдруг покрыла вязкая грязь. Лорд Морган прибыл из Эшби, чтобы увезти Дилайт домой. Ему не терпелось выдать ее замуж за некоего ирландского лорда, который пожелал заполучить жену-англичанку. Ирландский лорд и его сын в мае должны были приехать и познакомиться с Дилайт. Больше оттягивать свадьбу было невозможно. Дилайт предстояло выйти замуж этим же летом, и если не за ирландца, то за другого претендента на ее руку. Седьмого июня Дилайт исполнялось восемнадцать лет, и в таком возрасте ее детские капризы казались отцу неуместными.

Но, узнав о его решении, Дилайт мило надула губки и попросила:

— Папа, пожалуйста, позволь мне остаться в Риверс-Эдже до Пасхи. — Она не возражала против предложенного брака. Зачем раздражать бедного отца, ведь все равно этот брак никогда не осуществится?

— Пожалуйста, милорд Морган, — подхватила Генриетта. — Пусть Дилайт останется здесь до Пасхи! Без нее мне будет так одиноко!

Роберт Морган не одобрял дружбы его милой Дилайт с этой француженкой. Что-то в Генриетте Уиндхем тревожило его, хотя он и не понимал, что именно. Но Дилайт не пришла в ярость, узнав о скором браке. Если ее прежняя дружба с Блейз прекратилась и со старшей сестрой она поддерживала более чем прохладные отношения, то общение с кузиной, несомненно, помогло ей повзрослеть. Зимний визит в Риверс-Эдж не прошел для Дилайт даром.

— Если ты согласна, Блейз, — сказал лорд Морган, — я разрешу Дилайт погостить у вас еще несколько недель.

— О, прошу вас, мадам Блейз! — взмолилась Генриетта.

— Разумеется, Дилайт может остаться у нас, — отозвалась Блейз, которой на самом-то деле не терпелось как можно скорее отослать домой младшую сестру. — Возможно, когда придет время уезжать, Генриетта сможет побывать в Эшби.

— Ну конечно! — с притворным воодушевлением воскликнул Роберт Морган. — Как только брак Дилайт будет улажен, мы с радостью пригласим к себе мистрис Генриетту! — «А до тех пор — ни за что, — молча поклялся он. — Не хватало еще, чтобы эта пронырливая девчонка утащила ирландского лорда прямо из-под носа у моей дочери!»

Едва Роберт Морган уехал, Дилайт спросила у подруги:

— Так что ты задумала, Генриетта? У меня осталось всего несколько недель, а затем мне придется выйти замуж за какого-то незнакомого ирландца. На этот раз отец не отстанет от меня. Он твердо намерен выдать меня замуж. — В ее глазах появилось затравленное выражение.

— Успокойся, милочка. — Генриетта взяла Дилайт под руку и повела ее в конюшню. — Незачем так беспокоиться.

Давай разыщем Джонни, и он утешит нас обеих.

— Не знаю, стоит ли… — с сомнением произнесла Дилайт.

— Ты говоришь так каждый раз — с тех пор, как он впервые поиграл с твоими грудками. Ну зачем так волноваться, милочка? Твоя девственность останется нетронутой, как в день твоего рождения. Разумеется, стоит тебе только пожелать… Джонни — славный жеребец, его хватит и на нескольких кобыл, и он по-прежнему останется неутомимым.

— Нет, — покачала головой Дилайт. — Я не настолько уверена в своей способности изображать девственность, которой не существует. Я сохраню свою невинность до дня нашей свадьбы с Тони.

Они достигли уединенного денника в глубине конюшни и увидели, что конюх уже поджидает их.

— Я видел, как вы направились сюда, — объяснил он и, схватив Дилайт, сунул руку ей за вырез платья.

Опомнившись, она оттолкнула его с восклицанием:

— Ты порвешь мне платье, грубиян! От тебя воняет луком, и ты делаешь мне больно! — Повернувшись к Генриетте, она произнесла:

— Я буду ждать тебя в саду. Ты немедленно расскажешь мне, что задумала, иначе я сообщу сестре о том, чем ты тут занимаешься. — И она ушла.

Конюх ухмыльнулся, глядя ей вслед. Аппетитная девчонка, пусть даже немного не в себе. Он с удовольствием бы насадил ее на свой вертел, но знал: если только она закричит, его ждет веревка палача. Ни одна женщина не стоит того, чтобы ради нее расставаться с жизнью.

— Куда это ты уставился, негодяй? — сердито спросила его француженка.

— Никуда, детка, — отозвался он и со смелом повалил ее в солому.

Дилайт бродила по саду, где среди первой травы уже мелькали розовые и желтые примулы. Лужайки покрылись свежей зеленью, а река Уай сбросила ледяные оковы. Сколько она еще сможет выдержать? Сколько времени ей еще придется наблюдать за Блейз и Энтони? В последнее время Блейз заметно переменилась — она стала спокойнее и все чаще задумчиво поглядывала на Тони.

Бедный Тони! Его заставили жениться на женщине, которую он не любит! Его принудили выполнить приказ короля! Но ничего, скоро она избавит его от этой шлюхи, которая встала между ними. Вскоре она, Дилайт, будет сидеть рядом с Энтони за обеденным столом. Она будет спать в покоях графини и вынашивать долгожданных наследников. Она подарит ему свою девственность, и вместе они произведут на свет новое поколение Уиндхемов…

— Напрасно ты так хмуришься, Дилайт, — заметила Генриетта, подходя к подруге.

— Говори, что ты задумала? — спросила Дилайт. Пусть только попробует ей не ответить, и, Бог свидетель, она расскажет Тони об отвратительных выходках его кузины! Как только они поженятся, она вышвырнет Генриетту отсюда, если той не посчастливится выйти замуж за какого-нибудь нищего сквайра.

— Сию минуту, милочка. Много недель подряд я обдумывала свой план и теперь готова привести его в исполнение, — ответила Генриетта, видя, что Дилайт вот-вот взорвется.

— Говори же!

— Ты сделаешь сестре особый подарок, Дилайт, чтобы поблагодарить ее за доброту.

— Что еще за подарок? — подозрительно спросила Дилайт. Неужели Генриетта задумала сыграть с ней шутку?

— Ночную рубашку из тончайшего шелка. В кладовых есть несколько мер такой ткани. Мы выберем цвет, который будет к лицу мадам Блейз, и я помогу тебе сшить рубашку. Придворные дамы во Франции ценили мое искусство вышивания. Как только рубашка будет готова, мы пропитаем ее особым ядом — я знаю, как его изготовить.

Когда твоя сестра наденет рубашку, яд впитается в ее кожу, и она умрет. Эта смерть будет выглядеть естественной. Милорд Энтони достанется тебе!

Первое, что поразило Дилайт в плане Генриетты, — его простота. Ее даже не потрясла мысль об убийстве родной сестры. Полубезумная страсть к Энтони перевешивала все доводы рассудка. Внезапно Дилайт задумалась.

— Если мы будем пропитывать рубашку твоим ядом, мы и сами можем погибнуть, — заметила она.

— Я приготовлю для нас особое снадобье для рук — засохнув, оно защитит нас от яда. Но сразу же после этого мы должны будем вымыть руки.

— Давай начнем сегодня же, — решила Дилайт. — Мне понадобится несколько недель, чтобы раскроить рубашку, сшить ее и вышить. Времени у нас мало, Генриетта.

— Потому-то я и помогу тебе, милочка, и ты успеешь вовремя. Ты сделаешь подарок мадам Блейз в день своего отъезда, и когда она умрет, ты будешь уже далеко. А уж я позабочусь, чтобы она надела рубашку в ту же ночь. Доверься мне, милочка, — так, как доверялась в остальном. — Генриетта заговорщически улыбнулась Дилайт, но та уже далеко унеслась в мечтах, представляя день своей свадьбы с Энтони Уиндхемом.