Играющие взорвались хором отрицательных ответов, и повязку сняли.

— Так кто же это был? — озадаченно произнес Оуэн.

— Мы, милорд Оуэн, — в один голос ответили Ларк и Линнет, торжествующе хихикая. — Мы хлопнули по ладоням вместе.

— Штраф! Штраф! Пусть платит! — закричали остальные.

Энтони Уиндхем согласно кивнул и задумался над наказанием для неудачника. Постепенно дьявольская улыбка исказила его губы, и он провозгласил:

— За его проигрыш я должен поцеловать мистрис Блисс!

— Ну уж нет! — вскипел эрл Марвудский, побагровев от негодования. — Это несправедливо! Меня коснулись сразу двое!

— Плати штраф! Плати штраф! — настаивали игроки.

— Разве мое мнение никого не интересует? — спросила Блисс, в этот вечер особенно хорошенькая в своем платье цвета зеленого яблока.

— Так что же скажете вы, мистрис Блисс? — осведомился Лорд Беспорядок.

— Скажу, что я охотно уплачу штраф милорда, ибо он часто говаривал, что лучше него никто на свете не умеет целоваться. Как же я проверю, правду ли он говорит, если мне не с чем сравнивать? — Ее сапфировые глаза коварно блеснули.

Прежде чем Оуэн Фицхаг успел возразить, Энтони Уиндхем притянул к себе покорную Блисс Морган и крепко поцеловал ее. Она густо покраснела.

— Вот теперь, — засмеялся Тони, — у вас есть возможность сравнивать, мистрис, но поскольку я джентльмен, я не стану спрашивать, кто из нас умеет лучше угодить вам!

— Разумеется, милорд Оуэн, — без колебаний отозвалась Блисс. — От вашего поцелуя у меня не перехватывает дыхание — так, как бывает, когда меня целует он!

С довольной усмешкой эрл Марвудский обнял за талию свою невесту.

— Если будешь послушным мальчиком. Тони, когда-нибудь я открою тебе свой секрет, — поддразнил он друга.

Игра продолжилась не менее весело, за ней последовали танцы, а затем — снова игры. Праздник начался еще утром, и теперь, перед заходом солнца, эрл и графиня Лэнгфорд вывели гостей из дома в сад, где предстояло спеть здравицу плодовому дереву. Была принесена огромная чаша яблочного сидра, и среди высоких костров, разложенных прислугой эрла, гости подняли тост за деревья, а затем остатки сидра разбрызгали по земле в саду, чтобы на следующий год деревья дали хороший урожай.

Солнце уже садилось, и небо на западе стало блестящим, каким оно бывает только зимой. У горизонта лежала узкая полоса лиловых туч, верхушки которых заливал оранжевый отблеск. Вечерняя звезда появилась в темнеющем небе, и гости вернулись в дом завершать празднества.

В столовую подали простой ужин, а потом устроили танцы под аккомпанемент музыкантов, расположившихся в галерее. Младшие гости играли в прятки и жмурки, а влюбленные пары куда-то исчезли. К великому удовольствию Дилайт, ей удалось дважды протанцевать с Энтони, но к ее последующему разочарованию, оказалось, что он не воспринимает ее всерьез, и бедняжка просто не знала, как быть.

Как же дать ему понять, что она уже взрослая, не переступая при этом границ приличия? Дилайт считала, что Энтони не любит развязных женщин. Неужели он ничего не замечает? Даже Блисс недавно была вынуждена признать, что у Дилайт начала расти грудь. Наконец появилась старая Ада, и малышей увели спать. Вскоре после этого остальные гости начали расходиться по спальням, ибо завтра утром им предстояло покинуть Риверс-Эдж и отправиться по домам, В укромной нише Блисс Морган обидчиво выпятила пухлые от поцелуев губки, глядя на жениха.

— Не понимаю, зачем вам понадобилось возвращаться ко двору, Оуэн, — мило сокрушалась она.

— Энтони нужен опытный спутник, Блисс, чтобы он имел успех при дворе. Чтобы иметь такой успех, надо завоевать благосклонность короля, обратить на себя его внимание, а в этом может помочь только тот, кто близко знаком с королем, — Оуэн рассмеялся. — В сущности, все это гораздо проще, чем кажется.

— По-моему, вы объясняетесь слишком запутанно и неубедительно, — резко отозвалась Блисс. — Зачем вам уезжать именно сейчас? Разве Энтони не может подождать?

Все эти годы он прекрасно обходился без представления ко двору.

— Блисс, наберитесь терпения. Едва начнется пост, все придворные торжества прекратятся до самой Пасхи. Неужели вы хотите, чтобы Тони потерял еще несколько месяцев, пока я ухаживаю за вами? В апреле, после Пасхи, мы поженимся.

Ждать осталось уже совсем недолго, дорогая. Разумеется, если бы вы согласились выйти за меня замуж без пышного торжества, мы могли бы отправиться ко двору вдвоем.

Блисс топнула ножкой.

— Нет, сэр! Вы не лишите меня свадьбы. Как это произошло у Эдмунда и Блейз!

— Но ведь отсутствие пышной свадьбы ни в коей мере не помешало счастью вашей сестры, — сухо заметил Оуэн Фицхаг.

— О, да отправляйтесь вы к вашему драгоценному двору! — не выдержала Блисс. — Но смотрите, помните свои обещания, милорд, ибо как только мы поженимся, я выцарапаю глаза любой женщине, которая только осмелится взглянуть на вас!

Оуэн Фицхаг рассмеялся.

— Дорогая, вы чересчур ревнивы.

— Убирайтесь к дьяволу! — выпалила Блисс.

— Только если вы дадите обещание сопровождать меня. — Оуэн поцеловал ее в кончик носа.

Блисс показала ему язык, а потом снова рассмеялась.

— Мы — два сапога пара, милорд, — с неожиданной откровенностью призналась она.

Он кивнул.

— Вы совершенно правы, моя прекрасная Блисс. Мы очень подходим друг другу — в этом не может быть никаких сомнений. А теперь, моя вспыльчивая невеста, отправляйтесь спать, ибо что касается меня, то я не прочь целовать и обнимать вас всю ночь.

Синие глаза Блисс распахнулись от неподдельного изумления.

— Сэр, неужели даже спор не охладил ваш пыл?

Оуэн Фицхаг крепко обнял девушку и взглянул ей в глаза.

— Вам придется еще многому научиться, Блисс, и я с радостью возьмусь за ваше обучение. Надеюсь, с такой же радостью вы будете усваивать знания. Да, дорогая, наш спор только возбудил меня, а этого со мной еще не случалось.

Поверьте, я сгораю от желания обладать вами, но буду отказывать себе в этом удовольствии, пока вы не станете моей женой.

— Но церемония обручения — почти все равно что свадьба, милорд, — прошептала она, и ее губы соблазнительно округлились.

— Нет, моя пылкая Блисс, никакие уловки вам не помогут. В нашей спальне, дорогая, повелевать буду я!

— Но только до тех пор, пока я не научусь искусству любви! — решительно возразила Блисс. — Тогда, милорд, мы будем на равных, иначе вам не на что рассчитывать.

— Не играйте мной, Блисс, — он склонился над ней, прижав ее к груди.

Быстрым движением Блисс высвободилась из его объятий.

— Доброй ночи, милорд, — сладко пропела она. — Спите спокойно! — и удалилась из ниши, оставив Оуэна в недоумении и с болью в чреслах.

С подавленным проклятием он вышел из укромного уголка вслед за Блисс. Он мог бы сейчас же поймать ее и поцелуями довести до изнеможения. Что за чушь она несла о равенстве в спальне? Мужчина — повелитель в своем доме. Наверняка Блисс это известно. Оглядевшись, он обнаружил, что Блисс нигде нет. Внезапно улыбка осветила его мужественное лицо. Маленькая плутовка! Она болтала этот вздор, только чтобы еще сильнее возбудить в нем желание. О черт, она играла им, как рыбкой на крючке, — разумеется, только ради того, чтобы распалить его! Однако он подозревал, что жить с Блисс будет не скучно даже после свадьбы. Задумчиво потирая свое ноющее копье, он заторопился к себе в спальню, в одинокую постель, ибо им с Тони предстояло отправиться в дальнюю дорогу с самого утра.

…Утром Блейз провожала гостей. Леди Мэри Кингсли запротестовала, когда эрл предложил ей удобный экипаж.

— Это ни к чему, милорд. Монастырь находится всего в пяти милях по другую сторону реки. День приятный, мороза не предвидится. Я с удовольствием пройдусь пешком.

— Будь сейчас май, леди Кингсли, я не стал бы настаивать, но на дворе январь. И хотя день выдался тихим, я чувствую, что приближается буря. Поезжайте в экипаже, порадуйте меня.

Леди Мэри перестала спорить и вскоре уехала. Прибыл экипаж из Риверсайда и отвез домой чету Уиндхемов. Все праздники лорду Ричарду нездоровилось, и он подолгу не выходил из комнаты. Теперь камердинеру пришлось помогать скорчившемуся от боли джентльмену забраться в экипаж, а леди Дороти хлопотала рядом.

— И зачем только Тони покидает отца в таком состоянии? — спросила Блейз у мужа.

— Он все равно ничем не поможет отцу. Ричард будет только рад, если Тони женится, и потому он не протестовал против решения сына отправиться ко двору вместе с Оуэном.

Если мужу моей сестры суждено умереть, то присутствие рядом сына уже ничего не изменит, — философски заключил Эдмунд.

Дилайт Морган с печалью наблюдала, как Энтони Уиндхем уезжает вместе с Оуэном Фицхагом. Они сопровождали родителей Тони домой, а оттуда должны были отправиться ко двору. Эрл Марвудский крепко поцеловал на прощание Блисс, обнял ее, а на малышку Дилайт вообще никто не обратил внимания. Девушка изо всех сил скрывала слезы. Она так старалась привлечь внимание Энтони, а он попросту не замечал ее.

Лорд Кингсли намеревался вернуться в Эшби вместе с Морганами и погостить у них. Кроме матери, у него никого не было, а маленькое поместье не требовало особых забот.

Блайт буквально сияла от счастья, ибо она была влюблена в этого доброго и внимательного молодого человека. Они стали друг для друга целым миром, ибо Николас Кингсли до сих пор не мог поверить в свою удачу — в то, что его невестой стала такая изумительная красавица.

Блейз без особого огорчения наблюдала, как экипажи, принадлежащие ее мужу, удаляются от дома к переправе через реку. Она радовалась визиту родных, но теперь вновь мечтала остаться наедине с Эдмундом. Казалось, они не были вдвоем уже целый месяц. Блейз с нетерпением ждала долгого зимнего уединения и, прижимаясь к мужу, радостно махала рукой вслед уезжающим родителям и сестрам.