– Кто это? – прошептала Дульси после того, как Крогер вошел в отель, а Джессика чуть задержалась на лестнице. – Да кто же это? – нетерпеливо повторила Дульси. Она посмотрела на Джессику с неожиданным уважением. – Я и не знала, что ты способна на такое. Он великолепен, он настоящий мужчина, а не мальчишка. Как тебе это удалось, Господи?

– Да ведь это мистер Крогер, – ответила Джессика небрежно, – мистер Брилл Крогер, бизнесмен из Нью-Йорка. Он устраивает благотворительный бал в отеле, чтобы собрать средства для армии. Я буду работать вместе с вами. Признаюсь, он предложил мне быть председательницей комитета по приему гостей.

Мэри изумилась.

– Замечательно! А можно я тоже буду помогать? То есть, если у вас есть комитет, вам ведь нужны помощники, правда же?

Джессика была в восторге от возможности раздавать милости и ответила не без важности:

– Ну конечно, Мэри. И ты тоже, Дульси, если захочешь.

Та пожала плечами.

– Почему бы и нет? Не имею ничего против работы с мистером Крогером. – Она таинственно улыбнулась. – Может быть, это будет даже приятно, кто знает?

Мэри вздохнула.

– Ты просто ужасная девчонка, Дульси.

Для Джессики было настоящей загадкой, почему Дульси вела себя подобным образом. Девушка сидела за большим столом, сворачивая длинную полосу белого полотна в плотный рулончик.

Эти две девушки, Дульси и Мэри, всегда будили в ней самое худшее. Она часто замечала, что ведет себя в точности как они – глупо и пошло. А теперь они будут надоедать ей насчет работы в комитете. Ну что же, ей некого винить, кроме самой себя, поскольку она уже согласилась на их просьбу, разумеется, из чистого тщеславия.

Джессика сердито смотала полотно и закрепила последний слой, засунув кончик полосы под край рулона. Она уже потянулась было за следующей полосой, когда в комнату вдруг ворвался молодой солдат без головного убора, растрепанный и задыхающийся.

– Мэм! – крикнул он, обращаясь к миссис Бэсси, их старшей. – Мэм, произошло ужасное несчастье! Наших ребят ранило, а у нас не хватает врачей. Очень нужно, чтобы вы и ваши леди помогли нам. У меня повозка – я вас отвезу.

Миссис Бэсси, плотная женщина с дружелюбным выражением лица, приложила руку к сердцу и обвела взглядом своих молоденьких учениц – добровольцев Красного Креста.

Джессика знала, что все присутствующие думали сейчас об одном – справятся ли они теперь, когда в них появилась настоящая нужда?

Тут миссис Бэсси приступила к делу.

– Подождите минуточку, молодой человек, – проговорила она любезно. – Сядьте и спокойно расскажите, что случилось. Леди, принесите солдату пунша, он, кажется, совсем испекся от жары.

Джессика поспешила к огромной чаше холодного пунша, которая у них всегда была наготове для военных, а миссис Бэсси тем временем подвела солдата к стулу.

– А теперь рассказывайте, что случилось.

– Да это одна из пушек, – выпалил солдатик. Джессике он казался совсем мальчиком.

– Пушка, значит, выстрелила в нас, когда мы совершали маневр. Ранила всех, кто был поблизости.

Вздрогнув, он принял стакан с пуншем, предложенный Джессикой.

– Такой ужас! Все истекают кровью, стонут, а некоторые зовут маму! – Он поднял умоляющие глаза на миссис Бэсси и Джессику. – Это что же, так вот и будет, когда мы попадем в настоящее сражение – сплошная кровь и крики?

– Наверное, так и будет, парень. – Миссис Бэсси пригладила его спутанные волосы и откинула их со лба. Лицо ее было бледно. – Успокойся. Война – ужасная вещь, но иногда она неизбежна. Выпей-ка вот это, и тебе полегчает немного.

Джессика в оцепенении смотрела на молодого солдата, и вдруг ей стало дурно. Его слова произвели на нее сильнейшее впечатление, впервые девушка осознала, что война – это не только балы, парады и скатывание повязок в рулоны. Но в это мгновение миссис Бэсси резко приказала им собирать в коробки бинты и садиться в повозку, и среди дальнейшей сутолоки у Джессики просто не осталось времени на раздумья.

Самым худшим оказалась кровь. Когда принесли раненых, кого на носилках, кого на руках товарищей, Джессика поразилась обилию крови, покрывавшей людей и текшей из ран. Ей стало совсем нехорошо.

Некоторые солдаты получили лишь легкие ранения, но у других раны оказались глубокими, а кое-кто потерял ногу или руку. Одному юноше оторвало нижнюю часть ноги, и его крики и стоны были просто душераздирающими.

Пытаясь держать себя в руках, Джессика судорожно пыталась вспомнить, чему их учили. С чего начать? Что нужно делать в первую очередь? Но все эти вопросы разрешили военные врачи. Они осматривали каждого солдата, попадавшего в медицинскую палатку, одновременно указывая санитарам и добровольцам, что нужно делать. Больше всего внимания врачи уделяли тяжелораненым.

Джессике приказали перевязать солдата, которому металлический осколок попал в верхнюю часть бедра. Девушка была рада, что рана оказалась не особенно серьезной, хотя кровь шла очень сильно. Этому раненому помог добраться до палатки какой-то офицер, осторожно уложивший его на матрас, который лежал на полу. Когда офицер укладывал его, солдат застонал, и Джессика вздрогнула, услышав этот животный мучительный стон.

Столкнувшись с настоящей раной, она на несколько мгновений растерялась, охваченная страхом. Как все это не похоже на их занятия, где девушки и женщины практиковались друг на друге! Здесь Джессика видела настоящую боль, настоящую кровь, может быть, дело шло о жизни и смерти.

Сглотнув, она впервые взглянула на офицера и вздрогнула, встретившись глазами с Нейлом Дансером. Лицо у того было бледное и угрюмое. Он ничем не напоминал того самоуверенного, улыбчивого молодого человека, которого она встретила на балу.

– Сильное кровотечение, – тихим голосом проговорил Нейл, – промойте рану и перевяжите его, мисс Мэннинг.

Джессика, которой его спокойный голос и выдержка придали силы, наконец по-настоящему обратила внимание на раненого. Он был очень молод, с еще округлым, почти детским лицом, которое, искаженное от боли, казалось особенно незащищенным. Он старался держаться храбро, она это видела, но готов был расплакаться, и от страха взгляд у него стал почти безумным.

– Ну, ну, – проговорила Джессика материнским тоном, откидывая с его лба спутанные волосы. – Все будет хорошо. Рана не такая уж страшная. Мы все устроим в один момент.

И тут все, чему ее научили, чудесным образом вспомнилось, и она сказала Нейлу:

– Пожалуйста, разрежьте ему брюки там, где рана.

Нейл выполнил просьбу, и когда Джессика увидела ногу раненого, она уже не была шокирована этим зрелищем, хотя очень этого боялась. Она сосредоточенно принялась рассматривать рану, решая, что здесь нужно сделать.

Быстро, ловкими движениями она обмыла место вокруг раны горячей водой с мылом, потом положила поверх нее толстый тампон и прижала его к ране, чтобы остановить кровотечение. К счастью, осколок не задел артерию, и через несколько минут, благодаря тампону, кровотечение прекратилось. Когда это стало очевидно, Джессика закрепила тампон на ране при помощи одного из тех полотняных бинтов, которые она недавно скатывала.

Джессика обрабатывала рану паренька, и сердце ее было охвачено стыдом и грустью. Она, да и все молодые женщины смотрели на войну как на некую забаву, как на что-то захватывающее и новое, как на волнующее событие в их размеренной светской жизни. Мужчины, в свою очередь, смотрели на войну как на приключение, как на возможность проявить свое мужество, совершить подвиг. Теперь Джессика поняла, что все они рассуждали как глупцы, а точнее – как дети. Война – это кровь и убийство, боль и страдания. Все эти потери произошли из-за простого несчастного случая во время учений. Насколько же страшнее настоящая битва?

Девушка вздохнула, поправляя повязку. Теперь молодой солдат выглядел намного лучше. На лице его появилось подобие румянца, хотя он по-прежнему стискивал зубы от боли.

Выпрямившись, Джессика повернулась к Нейлу.

– Лейтенант, вы не поможете мне положить его на койку?

Нейл молча кивнул, и они вместе подняли раненого, непрестанно стонавшего, и переложили его на одну из армейских кроватей, стоявших по обе стороны госпитальной палатки. Затем Джессика накрыла его одеялом, чтобы раненый мог отдохнуть.

Когда они отошли от кровати, Джессика слабо улыбнулась Нейлу.

– Спасибо за помощь, – искренне проговорила девушка. – Я... это был мой первый опыт... раньше я никогда не обрабатывала настоящую рану и очень боялась, что...

Он улыбнулся в ответ и нежно коснулся ее руки.

– Вы все сделали прекрасно, мисс Мэннинг, и теперь у вас дело пойдет легче.

Один из врачей, заметив, что Джессика закончила заниматься первым раненым, направил ее к другому, и весь оставшийся день слился для девушки в один сплошной поток ран, крови, бинтов и перевязок.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем всем раненым оказали помощь, и Джессика направилась к выходу из палатки. Никогда в жизни она так не уставала. Девушка с удовольствием вдохнула теплый вечерний воздух; от запаха человеческой крови у нее кружилась голова. Она чувствовала себя выжатой, отяжелевшей от усталости и крайне подавленной. Джессика всегда обладала даром сопереживания и теперь переживала вместе с каждым раненым его боль и отчаяние. Как же выносят это напряжение профессиональные санитарки? Как можно день за днем соприкасаться с этим страданием и ужасом?

Вздохнув, Джессика вытерла рукой влажный лоб. В этот момент она ощутила, что рядом кто-то остановился, и, обернувшись, увидела Нейла Дансера. Лицо его было отмечено печатью усталости, такой же глубокой, как и у нее.

– Слава Богу, все позади, – проговорил он. – Мы сделали сегодня все, что могли.

– Да, я надеюсь. – И Джессика растерянно потерла пальцами виски. – Это ужасно, просто ужасно. Я никак не могу избавиться от мысли, что это были всего лишь учения. Я все время думаю о том, каково же тогда настоящее сражение? Как можно это выдержать?