Он замер на мгновение, потом пожал плечами.

— И чего ты ждешь от меня?

Она недоверчиво уставилась на него.

— Останови их.

— Легче сказать, чем сделать. Полагаю, я мог бы позвонить в полицию и дать им анонимную наводку, как только мы окажемся за пределами штата.

— Тогда уже будет поздно.

— Может быть. Но это не моя проблема, не так ли?

— Не твоя?

Он покачал головой.

— Если б ты была повнимательнее, то знала бы, что в «Фонде Бытия» каждый отвечает за себя сам. За свою жизнь, за свою карму. Если они должны умереть от яда, подсыпанного доброй старушкой, значит, так тому и быть. Мы можем позвонить в полицию, когда выберемся отсюда, но это все.

— Я никуда с тобой не пойду.

Рэчел не ждала слез разочарования, но абсолютное отсутствие каких-либо чувств на его лице просто убивало ее.

— Как знаешь, детка. Собираешься остаться и драться не на жизнь, а на смерть?

— Да.

Он повесил вещмешок на плечо.

— Ладно. Мне пора. Никто за всю жизнь ничего мне не дал, поэтому и я никому ничего не должен. — Он поравнялся с ней, остановился, наклонился. Она хотела отскочить, но он схватил ее за руку.

— Ты чудовище, — бросила Рэчел.

— Ты это мне уже говорила. Позволь дать один маленький совет. — Он помолчал. — Не пей воду.

Дверь плавно и тихо закрылась. И Рэчел потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что она по-прежнему в ловушке. Она взглянула на телемониторы — они мигнули и погасли. В комнате воцарилась кромешная тьма.

Хотелось кричать, вопить, звать на помощь, но она не стала. Села на низкую кровать, зажала кулаком рот, силясь унять панику. Все это уже было — в телерепортажах, газетных статьях. Она видела картинки, горы раздутых тел, пламя, уничтожающее здания, обгорелые развалины. Она не хотела умирать. Не хотела сгореть заживо в этом склепе, который еще совсем недавно казался раем.

«Не пей воду», — сказал он беспечно и издевательски. Если она почувствует, что пламя подбирается к ней, то именно это и сделает. Рэчел понятия не имела, как умирают от цианида, легко или в мучениях, но знала — нет ничего хуже, чем сгореть заживо.

Она подползла к изголовью кровати, прижала к груди подушку, словно близкое, живое существо. Кровать пропахла сексом, но отвращения не было. Зато к глазам подступили слезы.

Как он мог бросить ее? Как мог отвернуться от всех? Он должен был взять ее с собой, и, возможно, та Рэчел, которой она была, исчезла бы навсегда. Она как-то не задумывалась, скольким обязана окружающим ее людям — всегда чувствовала себя такой же никому не нужной, преданной и брошенной, как и Люк.

Но она не могла стоять в стороне, зная, что других убивают.

Рэчел потеряла счет времени. Возможно, даже уснула. В чернильной темноте и бесконечной тишине она чувствовала, как смерть кружит где-то рядом, чтобы заключить ее в жуткие объятия. В какой-то момент она пришла к выводу, что ее благородный порыв всего лишь пустая трата времени. Остановить происходящее не в ее силах. Оставшись здесь, она всего лишь предложила им еще одну жертву.

Из тяжелой, кошмарной дремы ее вырвал какой-то грохот. Что-то треснуло, и внезапно ее ослепил, пригвоздил к кровати яркий луч света. Рэчел инстинктивно зажмурилась.

— Вот ты где, — сказала ласково Кэтрин. — А я гадала, куда ты подевалась. Полагаю, Люк удрал?

— Да. — Другого ответа не было.

— Ну, ничего. Было бы, конечно, лучше, если бы он оказался на месте и помог, но мы всегда можем прибегнуть к плану «Б».

— Помог? — переспросила Рэчел — Помог убить себя?

— Бог мой, а ты шустрая малышка, да? Бобби Рей сказал, что ты что-то подслушала, но мозги у мальчишки настолько съехали, что я не знала, стоит ли ему верить. Когда планируешь нечто сложное, всегда возникают непредвиденные обстоятельства.

Глаза понемногу привыкали к яркому свету мощного электрического фонарика. Рэчел разглядела пистолет в руке Кэтрин, и рука эта совсем не дрожала.

— Уверена, вы прекрасно справитесь, — горько усмехнулась она.

— Вот что мне нравится в тебе, девочка. Ты не из тех, кто недооценивает женские способности. Удивляет только, что ты все-таки забралась к Люку в постель. Я думала, секс тебя не интересует. Разумеется, Люк может соблазнить и восьмидесятилетнюю матрону, если задастся такой целью. Идем. Остальные ждут.

— Остальные?

Кэтрин шумно вздохнула.

— Выбор времени, конечно, неудачный. Но тут уж ничего не поделаешь. Я, наверно, поспешила, отправив Бобби Рея вывести из строя генератор. Еще довольно рано, и тут темно хоть глаз выколи. Хотела было оставить тебя под замком, но не смогла устоять. Не могу обойтись без публики. У каждого своя слабость.

— Вполне безобидная, — пробормотала Рэчел.

— А еще страдаю болезненным пристрастием к деньгам и власти. Хотя в этом-то ничего необычного нет. В конце концов, деньги правят миром, не так ли?

— А как насчет любви?

От смеха Кэтрин мороз прошел по коже.

— Ты разочаровываешь меня, Рэчел. Никогда бы не подумала, что ты настолько глупа, чтобы верить в любовь. Секс — возможно. Но это гораздо менее интересно, чем деньги и власть. — Она махнула пистолетом. — Вставай, дорогая. Тебя ждут. Пора присоединиться к большинству. Как говорят индейцы, сегодня для смерти день хороший.

Пальцы сжали тяжелую медную лампу, что стояла у кровати.

— Не думаю, — тихо возразила она. И швырнула лампу в яркий луч света.

Глава 23

Каких-то особенных способностей Рэчел за собой не замечала, но в софтбол играла неплохо. Меткие броски у нее случались, вот и теперь тяжелая металлическая лампа угодила в цель. Есть!

Рэчел не знала, выбила ли оружие вместе с фонарем, но выбирать уже не приходилось. Она нырнула в открытую дверь, наступив при этом на упавшую Кэтрин, и выскочила в кромешную тьму.

Под ногами было что-то скользкое, и она поняла, что это кровь Кальвина, но не стала тратить времени на переживания, а метнулась к ближайшему выходу. В сад.

Было раннее утро. Волшебный час, когда рассвет едва брезжит, дует легкий, влажный ветерок, а над головой щебечут птицы. Дверь за ней захлопнулась, отсекая зло, и она помчалась по утоптанной дорожке, но поскользнулась и поцарапала колено.

Сзади грохнула металлическая дверь — вот и компания появилась. Она не могла придумать, где спрятаться в этом почти голом саду, и в который уже раз недобрым словом помянула всю эту показную простоту. Кто-то бежал за ней, кто-то хотел убить ее, а под рукой никакого оружия, даже простой палки.

Рэчел не смотрела, куда несется, и в результате врезалась прямо в него. Увы, спасения здесь ждать не стоило. Она заглянула в пустые глаза Бобби Рея и поняла, что Люк говорил правду. Зла в этих глазах было столько, что для всего прочего просто не оставалось места.

— Вот ты где, — сказал он, крепко ухватив ее за руки повыше локтей. Странно, он никогда не казался особенно сильным. — Я жду тебя уже целую вечность. Ты знала об этом, правда? Люк забрал тебя у меня. Я этого не понимаю. — В его голосе прорезались капризные нотки обиженного ребенка. — Я всегда делал что мог, чтобы защитить Люка. Был готов ради него на все, а взамен просил совсем немного. Просто хотел сделать тебе больно. Хотел выпустить тебе кровь. Не понимаю, какое ему до этого дело.

— Такое, что он спит с ней, — объяснила запыхавшаяся Кэтрин. Ее седые волосы растрепались, выбившись из узла на затылке. В бледном свете раннего утра она выглядела пугающе нормальной — добрая, нежная душа, успокаивающая больного.

— Нет, — решительно возразил Бобби Рей. — Люк не занимается такими грязными вещами, как ты и я.

— Еще как занимается, — усмехнулась Кэтрин. Рука ее с проступающими под тонкой кожей голубыми прожилками уверенно держала пистолет. — Он делает то же самое, что ты делаешь со мной, только много, много лучше. — Старушка мило улыбнулась — Он знает, как именно сделать мне больно. И никогда не останавливается слишком рано.

Рэчел тихонечко отступила, но Бобби Рей даже не взглянул в ее сторону. Кэтрин играла с ним мастерски, и его прежде ничего не выражавшее лицо исказила гримаса ярости.

— Нет! — завопил он. — Люк не может…

— Он твой отец, Бобби Рей, — издевательски продолжала Кэтрин. — А я твоя мать. И он дотрагивается до меня и делает мне больно так, как ты даже и представить не можешь, но одно он никогда не сделает — не причинит тебе боли так, как ты этого хочешь. Правда же?

С воплем ярости Бобби Рей бросился на Кэтрин, но был хладнокровно остановлен тремя пулями, выпущенными ему прямо в лоб.

Кэтрин шагнула к распростертому на земле телу и пнула его обутой в сандалию ногой. Потом перевела взгляд на Рэчел и улыбнулась.

— Урок для тебя, дорогая. Как следует выбирай своих марионеток и будь готова избавиться от них, когда они больше не нужны.

— Зачем? — в ужасе выдавила Рэчел.

— Затем, что я не люблю делиться, — просто ответила Кэтрин. — Окажи мне любезность, дорогая, оттащи его в пруд. А то, боюсь, падальщики слетятся.

Рэчел не сдвинулась с места. Она не могла заставить себя смотреть на труп с размозженной головой, тем более дотронуться до него.

— А как со мной? Вы застрелите и меня?

Кэтрин взглянула на тяжелый пистолет у нее в руке, потом снова на Рэчел.

— Не думаю, — сказала она. — Мне нравится наблюдать, как люди умирают. Это так увлекательно — видеть момент перехода в мир иной. Еще одно мое пристрастие. Твоя мать боролась, разумеется. Несмотря на боль, — а уж Альфред постарался, чтобы ей было больно, — Стелла не захотела выбрать легкий путь. Все надеялась на чудо. На какое-нибудь новое лекарство, которое изгонит рак из ее тела. Конечно, дорогая, никакого рака у нее не было.