– Не надо лгать. Мне это ни к чему. Дэвид все мне рассказал. – Когда она произнесла эти слова, лицо Джейсона приобрело странный оттенок лилового, и Эми утвердилась в своем решении как можно быстрее избавиться от этого типа.

– И что вам рассказал доктор Дэвид? – тихо спросил Джейсон.

Что-то в нем было такое, что ее немного пугало. Она была в большом долгу перед Дэвидом, но она не собиралась возвращать долги кому бы то ни было, рискуя жизнью и здоровьем своего малыша.

– Он сказал мне, что вы гей и что вы не успели оправиться от разрыва с вашим партнером, который разбил вам сердце, и…

– Он сказал вам, что я гей? – тихо переспросил Джейсон.

– Да, я знаю, что это ваш секрет и что вы не хотите, чтобы об этом знали окружающие, но он был вынужден мне об этом рассказать. Вы же не думаете, что я пустила бы в свой дом незнакомого мужчину традиционной ориентации? – Она прищурилась и пристально на него посмотрела. – Или думаете? За кого вы меня принимаете? – Поскольку он не дал немедленного ответа, Эми сказала: – Вам лучше уйти.

Джейсон бровью не повел. Но при этом он смотрел на нее так, словно бился над какой-то очень серьезной проблемой. Эми вспомнила о том, что Дэвид говорил, что его кузену не к кому прийти в гости, не с кем провести Рождество.

– Послушайте, я сожалею, что с вами так вышло. Нельзя назвать вас непривлекательным мужчиной, и я уверена, вы найдете кого-то, кто…

– Другого любовника? – спросил Джейсон, приподняв бровь. – Теперь я у вас спрошу: за кого вы меня принимаете?

При этих словах Эми покраснела и опустила глаза на Макса, который продолжал жадно сосать грудь. Глаза младенца были широко открыты. Он, казалось, ловил каждое произнесенное здесь слово.

– Извините, – сказала она. – Я не хотела никого оскорбить. Для меня все люди равны. Простите меня.

– Только если вы простите меня.

– Нет, – сказала она. – Я не думаю, что из того, что предложил Дэвид, выйдет что-нибудь путное. Я не… – Она вдруг замолчала и вновь опустила глаза на Макса. Он больше не сосал молоко, но отпускать ее сосок он тоже не хотел. Макс считал свою мать большой живой соской.

– Вы мне не доверяете? Вы не хотите простить меня? Что вас не устраивает?

– Вы мне не нравитесь, – выпалила Эми не подумав. – Простите, но вы сами спросили. – Засунув палец Максу в угол рта, она помешала ему тянуть ее за сосок, убрала от груди и запахнулась – и все это одним ловким движением. Эми подняла малыша вертикально и закинула себе на плечо, но ребенок вывернул голову, пытаясь увидеть, есть ли в комнате кто-нибудь еще.

– И почему я вам не нравлюсь?

В этот момент Эми решила, что сполна оплатила свой долг Дэвиду.

– С тех пор как вы вошли в мой дом, вы только и делаете, что морщитесь и ухмыляетесь. – Эми понесло. – Пусть мы и не можем позволить себе носить костюмы, сшитые на заказ, и покупать золотые часы, но мы делаем все, что можем. Я думаю, что где-то на жизненном пути вы растеряли память о том, что такое быть… частью народных масс. Когда Дэвид упрашивал меня пустить вас к себе в дом, я думала, что мы можем помочь друг другу, но теперь я вижу, что вы считаете, что вдова Билли Томпкинса вам не чета. – Последнюю фразу она произнесла сквозь стиснутые зубы. Не прошло и недели со дня ее приезда в Абернети, как она поняла, какого мнения жители этого города о ее Билли.

– Понимаю, – сказал Джейсон. Он продолжал сидеть в кресле с таким видом, словно не собирался не то что уходить из дома, а даже с кресла вставать. – И что, как вам кажется, я должен был бы сделать, чтобы реабилитироваться в ваших глазах? Как я могу доказать, что достоин доверия и могу выполнить эту работу?

– Понятия не имею, – сказала Эми, сражаясь с Максом, который всеми двадцатью двумя фунтами своего тела боролся за то, чтобы встать к ней на колени. Однако с чувством равновесия у него пока были проблемы, и он мотался из стороны в сторону, как кусок вареной макаронины.

Внезапно Джейсон наклонился и забрал у нее ребенка, и при этом Макс восторженно взвизгнул.

– Предатель, – пробурчала себе под нос Эми, наблюдая за тем, как Джейсон подбросил его вверх, а потом опустил на колени. Макс схватил Джейсона за щеки. Эми хорошо знала, что Макс может причинить сильную боль, выражая свою симпатию. Пару раз после таких вот любовных хваток у нее оставался синяк на щеке.

Когда Макс начал недовольно визжать, Джейсон сказал ему: «Утихни», – и малыш повиновался. Сидя у Джейсона на коленях, довольный жизнью, Макс улыбался своей матери.

Эми совсем не нравилось быть одинокой матерью, и ей было очень больно оттого, что у Макса нет отца. Все вышло совсем не так, как она планировала. При всех его многочисленных недостатках Билли был хорошим человеком, и из него бы получился хороший отец. Но судьба распорядилась иначе, и…

– Чего вы хотите? – устало сказала Эми, когда заметила, что Джейсон на нее смотрит.

– Хочу, чтобы вы дали мне второй шанс. Могу я спросить вас, миссис Томпкинс, ваш сын что, ни разу не падал, когда вы за ним присматривали?

Эми покраснела и отвернулась. Она не знала, как такое могло случиться, но Макс при ней один раз упал с кровати и один раз с кухонной стойки. Во второй раз он был накрепко пристегнут к прочному пластиковому сиденью, и он упал на спину, оставаясь привязанным к нему, и был похож на черепаху в панцире.

– Да, два раза. Случайно.

– Понимаю. Ну что же, этим утром я допустил свою первую и единственную оплошность. Могу вас в этом уверить. Я думал, что он спит, и, поскольку он занял все пространство кровати, я лечь не мог. И поскольку спать мне было негде, я решил сделать несколько звонков. С моей стороны было ошибкой исходить из предположения, что он спит, и спит крепко, но я не пренебрегал своими обязанностями намеренно. Что еще вам Дэвид обо мне наговорил?

– Что вам сейчас негде жить и что вы вернулись домой, чтобы залечить сердечную рану, – сказала она.

Макс, предатель, сидел на коленях у Джейсона со спокойным достоинством короля, восседающего на троне, и задумчиво перебирал пальцы на руках постояльца.

– Вы заметили, я, кажется, нравлюсь вашему сыну?

– Мой сын ест бумагу. Какой с него спрос?

И впервые за все время Джейсон улыбнулся по-настоящему. Улыбка едва промелькнула, но он улыбнулся. Неужели этот человек способен улыбаться? Зрелище было столь же неожиданным и немного жутким, как если бы фигуры, высеченные в скальном грунте горы Рашмор, вдруг затрещали бы, растягивая в улыбке каменные рты. У него, случаем, лицо не треснет?

– Можно я буду с вами честен? – спросил Джейсон, наклонившись к ней. – Я ровным счетом ничего не знаю об уходе за младенцами. Я ни разу в жизни не сменил ни одного подгузника. Но я хочу научиться, и мне действительно необходимо где-то остановиться. И еще, я думаю, мне хотелось бы изменить ваше мнение обо мне. Я могу быть очень симпатичным, если сделаю над собой усилие.

– Значит ли это, что вы и готовить не умеете?

– А Дэвид сказал вам, что я умею?

Эми кивнула, подумав о том, что ей следовало бы потребовать, чтобы он ушел сию же минуту, но Максу, похоже, он действительно понравился. Как раз в этот момент Макс начал извиваться, и Джейсон поставил его к себе на колени – любимая поза Макса. В книжках, посвященных уходу за детьми, она прочла, что дети начинают вставать только в возрасте полугода и старше, но Макс делал попытки встать, выворачивая ее руки из суставов, гораздо раньше. Может, если Джейсон присмотрит за малышом, она сможет принять душ? Настоящий душ. Чтобы можно было дважды промыть шампунем волосы, а потом нанести на них кондиционер и дать ему впитаться. О, блаженство! Она, возможно, даже сможет побрить ноги! А потом втереть увлажняющий лосьон в кожу. Кожа ее стала сухой и шершавой, как наждачная бумага.

Она всегда успеет его уволить. Уж после того, как примет ванну, точно. Не может быть, чтобы этот мистер Уилдинг был таким уж плохим человеком, если его настоятельно рекомендовал сам доктор Дэвид.

– Вы не будете возражать, если я приму ванну?

– Означает ли это, что вы даете мне второй шанс?

– Возможно, – сказала Эми и улыбнулась. – Вы ведь не допустите, чтобы что-то случилось с моим малышом, верно?

– Я буду охранять его ценой собственной жизни.

Эми хотела сказать что-то еще, но передумала, махнула рукой и побежала в ванную. Через секунду за дверью уже послышался шум воды.

Глава 4

– Ты покойник, – сказал Джейсон в трубку. Макс висел у него на руке как мешок с картошкой. – Братик, ты покойник.

– Послушай, Джеймс, меня тут ждут пациенты, их не меньше двадцати, так что говори по существу. За что ты собрался убить меня на этот раз?

– Ты назвал меня геем. Ты сказал ей, что я гей. Она думает, что я только что разошелся со своим партнером.

– Но разве ты не понимаешь? Я же не мог сказать ей правду! – запальчиво возразил Дэвид. – Если бы я сказал ей, что ты мой брат вполне традиционной ориентации, у которого денег куры не клюют, и ты согласился мне помочь только для того, чтобы я мог беспрепятственно за ней приударить, она вряд ли бы согласилась поселить тебя у себя.

– Ну что же, радуйся. Она и так не согласилась. Она меня уволила.

Дэвид задержал дыхание.

– Уволила? Тебя?

– Да, но я уговорил ее дать мне второй шанс.

После секундной паузы Дэвид начал хохотать.

– Понятно. Она предоставила тебе возможность сбежать, но ты оказался слишком гордым, чтобы принять такой дар, поэтому применил всю свою силу убеждения, чтобы получить эту работу, а теперь не знаешь, что с ней делать. Верно? Скажи мне, что ты ей сказал, чтобы ее убедить?

– Я нравлюсь ее ребенку.

– Что? Я плохо слышу. Знаешь, сегодня мы делаем прививки от гриппа, так что народу полно и все кричат. День пенсионеров. Мне показалось, что ты сказал, что Макс тебя полюбил.

– Именно. Я нравлюсь ребенку.