Белва Плейн - Благословение

– Полагаю, что так. Но к чему вы клоните?

– С вами он не должен потерпеть неудачу. Мы должны записать на пленку попытку подкупа.

– Как мы это сделаем?

– Я еще не знаю точно. Я должна подумать над этим.

На полках в комнате стояли ряды толстых коричневых томов. Дженни достала тот, который искала, и с грохотом опустила его на стол. Она прочитала, сделала несколько пометок и позвонила Дайне.

– Принесите мне, пожалуйста, материалы по делу Филлипо.

Один из ее клиентов был оправдан в деле о торговле наркотиками, когда его уже приговорили к тюремному заключению. В документах была сделана запись, припоминала она, хотя дело было закрыто уже четыре года назад, о том, что обвиняемого смогли уличить с помощью записанного разговора.

Джордж, явно нервничая, следил за ней, пока она перелистывала страницы; когда она на мгновение подняла глаза, то увидела, что его ноги беспрерывно двигаются, отстукивая какой-то ритм.

Наконец она отложила бумаги в сторону.

– Вы согласитесь сделать запись, Джордж? Пойти на обед с Джоунзом и записать разговор?

Джордж испугался. Его голос дрожал, когда он отвечал.

– Это – я имею в виду, это ужасно опасно, да? Если он обнаружит…

– Это не исключено. Я не могу ответить вам по-другому, – серьезно произнесла Дженни. – Но это маловероятно. Это довольно часто делается в криминальных расследованиях, знаете ли.

– Как это делается? – перестук участился.

– Честно сказать, я до конца не знаю всего. Мы все узнаем, когда встретимся с окружным прокурором.

Последовала выжидательная пауза, во время которой старик изучающе поглядывал в лицо Дженни. Она открыто встретила его взгляд.

– Хорошо. Я верю вам, Дженни. Я сделаю это. Если бы я не верил вам, я бы не сделал этого.

Она была тронута.

– Спасибо за доверие, Джордж. Он колебался.

– Это дело принципа, – сказал он. – Быть порядочным гражданином. Полагаю, что это звучит банально в наши дни.

– Но не для меня.

– Хорошо, тогда давайте. Каким будет мой следующий шаг?

– Только это. Когда он позвонит снова, что он обязательно сделает, вам нужно будет договориться о встрече. Тем временем я побываю у окружного прокурора. Если он одобрит это, тогда вы запишете все на пленку. Вот и все.

Она видела, что Джорджа, несмотря на его опасения, начало распирать от гордости.

– Запись на пленке, – проговорил он, – это как в кино.

– Как в кино и как в жизни. Джордж взглянул на часы и встал.

– Черт возьми! Я должен заехать за Мартой в четыре, через десять минут.

Дженни тоже поднялась и протянула руку.

– Постарайтесь не очень волноваться, если только сможете, – сердечно сказала она.

– Я уж постараюсь. Просто слишком много всего навалилось разом, а это трудно.

– Да, – сказала она себе, когда дверь за стариком закрылась. – Я знаю это очень хорошо. Слишком много всего одновременно.

– Я сильно подозреваю, что это наш замечательный мэр навел Джоунза на Джорджа Кромвелла, – сказал Джей. – Совершенно ясно, что кто-то, у кого есть на то причины, рассказал ему о проблемах Джорджа.

После танцевального выступления они зашли в кафе перекусить и выпить кофе. Уединившись в одном из задних кабинетов с высокими стенами, они почувствовали подлинное облегчение после концерта, который лишь усилил у Дженни головную боль. Грохочущая музыка, резкие движения танцоров, угловато выступающие колени и локти должны были, как она считала, показать раздробленность современной жизни. Но она сама чувствовала себя раздробленной на кусочки, чтобы еще интересоваться этим у других.

– Да, – произнес Джей, – чем больше я думаю об этом, тем больше я в этом убеждаюсь. Это Честный Чак, мэр, стоит за всем этим.

– Здесь слишком много всего, чего я никогда не смогу понять. Какая разница для такой фирмы, как «Баркер», если они проиграют это дело, когда они делали и делают миллионы на чем-то другом?

– Какая разница? Семь или восемь миллионов долларов, по моим подсчетам. Но есть нечто большее, чем деньги, Дженни. Весь вопрос в нежелании проиграть. Это своего рода демонстрация силы. Они не хотят, чтобы их одолела какая-то горстка тупоголовых любителей природы, как они расценивают таких людей, как мы. А эти люди держатся стойко.

– Полагаю, именно поэтому они и находятся там, где они есть.

– Именно поэтому многие и многие умные и порядочные тоже там, где они есть, потому что их предки были стойкими.

Грустное чувство охватило Дженни. В какой-то момент ей показалось, что весь мир предстал перед ней, как на карте: лабиринт пересекающихся дорог, изощренная игра, где все игроки пытались столкнуть один другого; не имело значения, кто чего хотел достичь, даже самое простое желание – просто побыть одному – становилось невозможным без борьбы.

Джей продолжал развивать свою мысль.

– Существует еще один вариант, который мы можем использовать, ты знаешь, через Комитет по защите окружающей среды. Ведь половину трассы составляют болота.

Это замечание вывело ее из задумчивости и вернуло к предмету разговора. Она согласилась.

– Это еще один вариант.

– Но на все требуется время. Пока же мы должны остановить их. Или пусть старый Джордж остановит их. Я был очень удивлен, что он захотел пойти на это.

– Он испуган до смерти, бедняга. Но он считает это своим долгом. Он сказал, что это дело принципа. Просто замечательный старик.

– Когда ты собираешься встретиться с окружным прокурором?

– Я позвоню еще завтра и надеюсь встретиться после обеда.

– Ты должна вовлечь в это дело и моего отца, тебе так не кажется?

– Конечно. Джордж может подойти позже. Он собирается остаться здесь на день или два, пока Марте делают анализы в больнице. Джей отодвинул тарелку.

– Я не столь голоден, как мне казалось.

– Ты просто устал, – нежно сказала Дженни.

– Говоря по правде, так и есть. Сегодня произошла неприятная вещь. Один из наших молодых сотрудников сорвался и потерял контроль над собой. Его жена ушла от него вчера, и ему нужно было кому-то поплакаться, полагаю, вот он и выбрал меня.

– Что заставило ее уйти?

– Он говорит, она сказала ему, что устала от замужества, что хочет свободной любви, все это так тяжело. Но кто знает? Я не был там и не жил с ними. Но я должен сказать тебе, его слезы тронули меня. – Джей потянулся через стол и сжал ее руки. – О, Дженни, какое блаженство верить в кого-то полностью и абсолютно, знать другого человека так же хорошо, как самого себя! Я так хочу жениться на тебе, я просто не могу ждать.

Что отдала бы Ширли, она сама, да и все другие за то, чтобы услышать это.

– Ты не отвечаешь мне, – сказал он. Две маленькие морщинки залегли между его бровями.

– А разве нужно? Дорогой, тебе даже не нужен ответ. Ты должен знать.

– Я, знаю, знаю. Давай пойдем к тебе?

Она почувствовала прилив страстного желания и сожаление одновременно, потому что желание не было столь всепоглощающим, как прежде, и потому что его знакомые руки, ногти с белыми лунками, ямочка на подбородке и темная волна волос, спадающая на виски, не принадлежали ей больше. У нее иногда возникало такое странное чувство, как будто все это исчезает прямо у нее на глазах.

И только из-за Джилл, молоденькой Джилл, возникало это странное чувство. Когда она плакала вечером, слезы текли по ее щекам и попадали даже за воротник. Будет ли она думать о ее слезах сегодня вечером? Увидит ли ее снова? Сможет ли выдержать и никогда не видеть ее больше? «Но я не думаю, что она захочет видеть меня снова – на моих условиях, по крайней мере. И я не могу видеться с ней – на ее. Как я могу?»

Джей ждал.

– Но ты же сказал, что устал, – напомнила она ему.

– Хорошо. Тогда никакой любви сегодня.

Они вышли на улицу. Под фонарем он приблизил ее лицо к своему.

– Ты прелесть. Пусть и не сегодня. Я могу ждать. Через какие-то несколько недель мне больше никогда не придется ждать, да?

Именно авторитет Артура Вулфа и его имя убедили молодого Мартина, окружного прокурора, в важности их дела. Но все же о взятке-то как таковой и не упоминалось в разговоре, размышляла Дженни. И Мартин отметил это в самом начале.

– Еще нет, – возразил ему Артур. – Но предложение последует, ошибки быть не может. Я знаю, что говорю. Я видел нашего мэра и его друзей в действии, так как принимал активное участие в городских делах уже много лет, вы знаете.

Молодой человек кивнул.

– И в делах страны, мистер Вулф. – Он улыбнулся. – Я помню ту давнюю статью, где вас называли «сторожевым псом».

Артур рассмеялся.

– А теперь нас два пса, – сказал он, указывая на Дженни, которая как-то мрачно добавила, что, судя по всему, им понадобится еще целая свора, прежде чем они закончат это дело.

Теперь Мартин расспрашивал ее. Настороженно и проницательно он смотрел ей в глаза, когда задавал вопросы и слушал ее ответы.

– Вы действительно верите, что существует связь между человеком, который кричал на митинге и толкнул вас на ступенях, и тем, кто звонил Кромвеллу?

– Да, верю. Для начала вспомним его репутацию. Достаточно одного взгляда, чтобы почувствовать бурлящую в нем злость. Но должны быть и другие тоже. Один или несколько человек в компании «Баркер Дивелопмент», связаны с ним. Я знаю, пока все это лишь догадки, трудно сказать, где начинаются и где кончаются их отношения. Но связь существует, я уверена.

Она посмотрела в окно, где расплывчатые темно-зеленые тени падали на нижнюю часть окна, создавая сложную паутину из тонких черных прутьев и веточек. Паутина без начала и конца. Серый зимний свет казался зловещим, и она поняла, почему у нее плохое настроение.

Мартин поднялся и включил люминесцентную лампу, которая висела над массивным столом так, что освещала забрызганную чернилами книгу записей, высокие кресла, кипу бумаг, зеленые металлические картотеки и коричневые стены. Но и яркий свет не мог хоть как-то оживить казенную обстановку этой комнаты. Зато тон Мартина был весьма оживленным.