«О, чудесно», – подумала она.

– Вы говорите о нем так, словно он нам враг, папа. Мне напомнить вам, что он спас меня, когда я чуть не оказалась в пасти у львов? Он пришел объяснить, что случилось, потому что боялся, что я промолчу. Если он как-то и задел вас, то вы сами его вынудили.

– Что я упустил, если моя собственная дочь защищает от меня наглеца?

Девона чуть отстранилась от нее:

– Какие еще львы? С тобой что-то случилось, а ты не сказала нам?

Уинни тут же пожалела, что привела этот случай в качестве аргумента.

– Нелепая случайность на ярмарке, – заверила она сестру, чтобы та не расстраивалась и не волновалась. Обе вспомнили время, когда рассказывали друг другу все. – Не было причины беспокоить тебя. Меня спас мистер Милрой, и я осталась живой и невредимой.

Но сэр Томас продолжал стоять на своем:

– Если бы он не заманил тебя на ярмарку, тебе бы вообще ничто не угрожало. Этот Милрой принял мою снисходительность за слабость. Если он снова станет искать встреч с тобой, я вызову его на дуэль.

Игра Мэдди звучала так, словно девушка больше внимания уделяла их спору, чем нотам. От неправильных аккордов у Уинни в висках начинало стучать. Она потерла правый висок и громко сказала:

– Мэдди, ты хочешь всех нас свести с ума своей проклятой игрой. Я больше не выдержу и минуты этого ужасного грохота!

Ошеломленная злостью, с которой на нее накричали, Мэдди сжала пальцы в кулаки и опустила руки на колени. Все с удивлением смотрели на Уинни. Она ни разу не сказала девочке ни единого резкого слова. Чувство вины сменилось гневом, направленным на человека, из-за которого она дошла до такого состояния.

– Я не потерплю дуэлей из-за меня! Если кто-нибудь из вас сделает Кенану что-то плохое, я всем скажу, что я его женщина. Представьте, какой будет скандал, папа! Боюсь, даже вы ничего не сможете сделать, чтобы избежать его.

– Этого еще не хватало! – прогремел сэр Томас, заглушая гул голосов, вызванный ее угрозой.

Духота и раздражающие возгласы вызвали у нее тошноту.

Уинни выбежала вон из комнаты. Сломя голову она понеслась по холлу к лестнице. Добежав до второго этажа, распахнула первую попавшуюся дверь в спальню и бросилась к ночному горшку.

Когда сзади к ней подошла сестра, Уинни еще тошнило. Чтобы Уинни полегчало, Девона приложила мокрое полотенце ей ко лбу. Постепенно живот отпустило. Ослабевшая, она отвернулась от горшка и осталась сидеть на полу. Подхватив падающее полотенце, прижала его ко рту. Девона присела рядом.

– Я только хуже сделала, – сказала Уинни, складывая полотенце и вытирая им глаза. – Папа, наверное, уже приказал готовить коляску, чтобы поехать к Кенану и всадить ему пулю в лоб.

– Типтон успокоит папу, – заверила сестру Девона, убирая с ее мокрого лица выбившиеся локоны. – Ты не любишь лорда Невина?

Уинни шмыгнула носом.

– Нет. Когда-то, может, и… Нет.

– Почему ты не сказала мне, что влюблена в мистера Милроя?

Успокоившись, но дрожа, Уинни ответила:

– Я не хотела влюбляться. Сначала он мне даже не понравился. А потом благоразумнее было не упоминать о нем, особенно когда папа приказал мне избегать его общества.

– Он отвечает на твои чувства?

Боль пронзила ее сердце, лишая последних сил.

– Я ему небезразлична. – Если бы Уинни думала иначе, она бы не вынесла этого. Почувствовав несогласие сестры, она продолжала: – Ты не понимаешь. Все в этой жизни всегда было против него. Кенан не такой, как мы. Раскрыть сердце для него значит проявить слабость. Не знаю, сможет ли он когда-нибудь признаться в своих чувствах.

Впрочем, за него говорило его тело. В его объятиях она чувствовала себя любимой и защищенной. И думала, что этого достаточно…

Уинни отвела взгляд от глаз сестры, в которых было и недоверие, и сочувствие. Ей было неприятно, ведь она заслуживала и того, и другого.

– Он предложит тебе выйти замуж, Уинни? Облагородит ли он, обезопасит ли свою невысказанную любовь тем, что даст тебе свое имя, дом, семью?

– Мне нечего ответить, – решительно сказала Уинни. – Никто все равно не поверит.


Глава 15

Кенан точно не знал, отчего проснулся: то ли от звука, когда зажгли спичку, то ли от едкого запаха серы. Притворяясь спящим, он чуть приоткрыл глаза, чтобы разглядеть вошедшего. Одетый в черное, человек неторопливо зажег лампу на столе.

– Хорошо, что вы проснулись, – сказал незнакомец, хотя Кенан не шелохнулся. – Я мог бы не удержаться от соблазна и натворить глупостей.

Кенан быстро сел на кровати, натянув на себя покрывало.

– Ваша скромность – просто прелесть, мистер Милрой, но совсем не обязательна. Не думаю, что ваше тело чем-то отличается от тех, что мне довелось видеть в силу моей профессии.

Кенан стиснул зубы, словно защищаясь от насмешливого тона незнакомца, чье лицо оставалось в тени. Тот сел на стул и положил на колени трость. В недоумении Кенан решил пока оставаться на расстоянии, подумав, что в трости могло скрываться оружие – длинный острый клинок.

Несмотря на эти мысли, он проговорил:

– Бросьте мне брюки. Незнакомец усмехнулся.

– Предпочитаю сохранить свое преимущество.

– Вот дьявол, – выругался Кенан, как последний бродяга. – Вы ведь не из тех чертовых гомосексуалистов? Мне было четырнадцать, когда один такой захотел приласкать меня своими мягкими пальчиками. Но на прощание я все же сломал ему нос и руку!

Он ждал, когда непрошеный гость сделает первый шаг, чтобы он смог хорошенько его разукрасить.

– Позвольте мне, хоть и с опозданием, поздравить вас с победой. – Своей зловещей тростью незнакомец подцепил лежащие на полу брюки и бросил их в руки Кенану. – Но в этом плане вы меня не интересуете. – Он рассмеялся предположениям Кенана. – Черт побери, а вы мне нравитесь. Теперь понимаю, почему вас невзлюбил Бедгрейн.

Кенан вскинул опущенную голову. Натянув брюки, он застегнул последнюю пуговицу.

– Какое отношение вы имеете к Бедгрейнам?

– Родственник.

– Хватит в игры играть. Я хочу видеть ваше лицо. Незнакомец наклонился и подтянул к себе лампу, не отрывая взгляда от Кенана, в глаза которому тут же бросилась прядь светлых волос у правого виска, которая лучше всякой визитной карточки вызвала в памяти имя этого человека.

– Лорд Типтон. Не поздновато ли для визитов, уважаемый джентльмен?

Услышав сарказм в словах Кенана, виконт улыбнулся. Кенан присел за стол напротив незваного гостя.

– А меня мало кто считает уважаемым. Кстати, то же можно сказать и о вас.

– Ах, вот ядро нашей проблемы. – Кенан кивнул, нехотя отдавая должное прямоте этого человека. – Старик послал вас сюда, чтобы угрожать мне?

– Нет, я сам решил прийти. Хотя сэр Томас собирался натравить на вас кое-кого.

Если Типтон думал, что поразит его этим признанием, то его ждало разочарование. Кенан не удивился.

– Пусть попробует. – Он старался говорить как можно более спокойно.

– О, сэр Томас готов на все, когда его семья в опасности, – сказал Типтон. – Хотя вам не о чем беспокоиться. Уинни сразу же разрушила его планы. Если вам и придется быть настороже, то уж точно не из-за ее отца.

Кенану не понравилось, что Уинни встала между ним и своим отцом.

– Я не привык, чтобы вместо меня боролась женщина.

– Пора привыкать. Женщин из семьи Бедгрейнов никак не назовешь хрупкими, безвольными созданиями. – Типтон замолчал, чтобы Кенан смог задать вопрос, который, возможно, его мучил. – Не поинтересуетесь, как она справилась со стариком? – Кенан ничего не отвечал, и тогда, пожав плечами, виконт сказал: – Пригрозила, что всем расскажет, что она ваша женщина.

Странное сочетание испуга и ужаса сменило холодную маску притворства. Кенан вскочил со стула и заметался по комнате.

– Черт побери ее и всех своенравных женщин! Я ведь говорил ей не вмешиваться в дела, которые ее не касаются. – Он сердито посмотрел на своего гостя. – Пороть ее надо.

Казалось, монолог Кенана снял некое напряжение Типтона. Откинувшись на спинку стула, виконт взял трость и поставил ее рядом с собой.

– Боюсь, в этом сэр Томас с вами согласен. Кенан почувствовал, что гость начал злиться.

– Он бил ее?

– Что-что? Может, я чего-то не понимаю, – протянул виконт. – Вы хотите, чтобы ее выпороли, и при этом готовы убить того, кто это сделает. Могу изложить вам свое профессиональное мнение по поводу вашего неизлечимого состояния.

Кенан потер глаза.

– Меня не интересует ваше мнение, тем более профессиональное.

– Хорошо. Тогда чего вы хотите от Уинни?

У Милроя перехватило дыхание. Может, ему действительно необходим врач. Машинально он похлопал себя по груди.

– Я не хочу, чтобы она страдала из-за меня. – Его чувства к Уинни – его личное дело, и Типтону не обязательно о них знать. – Закончим на этом?

Типтон пронизывал его своим холодным оловянным взглядом, и будь на месте Кенана человек послабее, у него бы давно сдали нервы.

– Я получил то, за чем приходил. – Виконт поднялся, не опираясь на трость. – Интересно, сколько времени понадобится вам для того же самого.

Почувствовав, что его подначивают, Кенан не удержался от усмешки:

– Если вы пришли угрожать мне, то я ожидал большего от такого человека, как вы.

Не успел он и глазом моргнуть, как у его горла оказалось двенадцатидюймовое острие клинка. Молниеносность движения говорила, что с ночным гостем лучше не шутить.

Насмешливое выражение лица Типтона сильно разнилось с серьезностью происходящего.

– Если бы я пришел угрожать, друг мой, вам не пришлось бы разочароваться во мне.

Убрав от горла Милроя клинок, он вложил его в трость и, поклонившись, вышел из комнаты.

Осознав, что ему только что чуть не перерезали горло, Кенан мешком рухнул на стул. Не стоило недооценивать ловкости опытного хирурга с заточенным куском холодной стали в руках.