Барбара Пирс - Благородство и страсть

– У меня две причины, сэр. Я лицом к лицу столкнулся с упрямством, о котором вы говорили, и заволновался, что дочь не скажет вам о том, что случилось сегодня днем.

– Так почему бы вам мне не рассказать?

Кенан кратко объяснил, что произошло на представлении диких животных. Напряжение, с которым слушал его старик, передалось и ему.

Когда он закончил, сэр Томас заметно постарел. Без сомнения, опасность потерять дочь потрясла его.

Поглаживая бакенбарды, он задумчиво поднял бровь.

– Вы сказали, у вас две причины, мистер Милрой. Что может быть хуже того, что я чуть не потерял свою Уинни?

Кенан решил честно предостеречь его. И в конце концов, от этого ничего не могло измениться. Во всяком случае, для него.

– Потерять ее, отдав мне.

Ее компаньонка была драконом. То есть дама была одета в костюм дракона. Если заглянуть под блестящую зеленую чешую, то можно было бы узнать импульсивную тетушку Молли.

Озабоченная тем, что племянница прочно засела в старых девах, она поняла: необходимо принимать решительные меры. Не обращая внимания на сэра Томаса, который не хотел, чтобы дочь выходила в свет без него, тетушка заставила ее надеть костюм. Прежде чем девушка успела придумать уважительную причину, чтобы никуда не ходить, они уже ехали в «Пантеон» на Оксфорд-стрит.

Как ни отпиралась Уинни, тетушка Молли ничего не хотела слышать. Уинни замкнулась, видимо, она размышляла. На то были причины, которыми она не собиралась делиться с тетушкой.

Прошло десять дней с тех пор, как она оставила Кенана с отцом в оранжерее. Милрой ушел час спустя, даже не попросив позвать Уинни, чтобы попрощаться.

Отец же, напротив, поднялся к ней в комнату. Она сидела в кресле у окна и вышивала. Не поняв, что у него на душе, выпрямилась, а он крепко обнял дочь.

Сэр Томас тяжело дышал ей на ухо, и это доказывало, что Кенан сделал, что хотел: позаботился о том, чтобы ее отец получил достоверные сведения о случившемся на ярмарке. Она хотела избавить отца от лишних переживаний, но откровенность Кенана подвела Уинни. Отец предпочел, чтобы ему все рассказал незнакомец, а не родная дочь.

Ее должно было это задеть. Уинни попыталась превратить признание Кенана в предательство, но пару часов спустя убедилась: хорошо, что отец обо всем узнал Растущее число секретов, которые приходилось хранить от него и всей семьи, лежало тяжелым грузом на ее плечах.

– Грустная – так грустная, – прошептала она своему отражению в зеркале во весь рост. Как и многие другие дамы, они зашли в дамскую гардеробную, чтобы добавить последние штрихи к своим костюмам.

– Не тяни, девочка. Надевай маску, – ворчала сзади тетушка; из-за плеча Уинни в зеркало смотрели выпуклые глаза дракона.

Девушка поднесла маску к лицу и подержала, пока служанка завязывала ленточки. Уинни наклонила голову, разглядывая то, что получилось. Тетушка Молли вырядила ее в королеву бабочек. Маску сделали из проволоки и полупрозрачного белого крепа, украсили стразами и золотыми завитками-усиками.

Платье в отдельности можно было бы надеть на любой бал. Оно было из тонкого белого муслина, с низким треугольным вырезом и рукавами-фонариками. Подол юбки украшала золотая вышивка в виде цветов. Благодаря нескольким нижним юбкам платье изящно покачивалось при каждом движении. Сзади к корсажу, словно крылья, прикреплены были ленты из шифона.

– Прекрасно, – вздохнула тетушка Молли, выводя Уинни из комнаты. Позади тетушки тащился зеленый хвост дракона, а спереди из стороны в сторону раскачивался высунутый красный язык.

Сцена, которая предстала перед ними, была достойна пера художника, желающего запечатлеть на полотне все краски жизни. Большой зал с высокими потолками был забит публикой до отказа. Играла музыка, везде стоял шум голосов. Нарядные музыканты сидели в раковине на приподнятой сцене, украшенной красным занавесом. В зале теснились разнообразные звери и мифические герои вперемежку с обычно одетыми кавалерами в дешевых масках, которые были куплены прямо здесь. По бокам в сводчатых галереях в готическом стиле шныряли юноши, задумавшие кого-то разыграть, и бродили усталые гости.

– Здесь все было по-другому семнадцать лет назад, до пожара тысяча семьсот девяносто второго года, – сообщила тетушка. – Помню вечера моей молодости, когда мой дорогой мистер Бедгрейн вывозил меня сюда на маскарады. Ах, чудесные были вечера! «Пантеон» называли «зимним Ранелагом». Валпол говорил, что это самое красивое здание в Англии. Так оно и было. Помню, как мы под руку с мистером Бедгрейном гуляли по ротонде…

– Вы любили его.

Тетушка Молли сморгнула, отгоняя старые образы.

– Любила. И люблю. Можно забыть, в какую книгу ты положила засушенные лепестки букета, но настоящая любовь не забывается. – Она приветливо кивнула подходящей паре. – Девона, дорогая. Типтон. Какое счастье, что этим вечером мы все решили прийти на маскарад!

В отверстиях для глаз на маске с огромным крючковатым носом насмешливо сверкали глаза Типтона.

– Мы не отказываемся от королевских приглашений. Девона локтем толкнула мужа в бок, но костюм смягчил удар.

– Не обращайте на него внимания, тетушка. Я была рада получить ваше приглашение. – И обняла тетушку, потом сестру. – Уинни, а ты не говорила, что придешь.

Они обменялись с Типтоном сочувствующими взглядами.

– Вот в чем проблема с королевскими балами. Все приходят без предупреждения. – Рассмотрев мужской костюм сестры, фасон которого был в моде лет сто назад, Уинни состроила гримасу. – И что это означает?

Девона усмехнулась, как чертенок.

– Французский разбойник. Неужели… – начала она, но не договорила, вспомнив, что сестра выкинула с костюмом в прошлый раз.

Два года назад Девона уговорила Амару изображать Уинни. Амару переодели во француза, так что ни Брок, ни Типтон ни за что не догадались бы, кто перед ними. Словом, как и многие другие планы Девоны, этот был полным безумием.

– Ты права, Уинни, – кивнул Типтон, догадываясь о ее мыслях. – Если бы женщина была в здравом уме, она не стало бы напоминать мужу о своем темном прошлом!

– Зануда, – беззаботно усмехнулась Девона. – Признайся, костюм был гениальный! Некоторое время Амара водила вас за нос.

Типтон погладил одно из белых перьев, торчавших из маски.

– Не было такого. Как только я увидел мисс Клейг, сразу понял, что это не Уинни!

Девону позабавила самоуверенность мужа. Она наградила его легким поцелуем в щеку.

– Мисс Бедгрейн?

Уинни обернулась, узнав голос лорда Невина. Его обычный костюм и простая черная маска говорили о том, что приезд в «Пантеон» был не запланирован.

– Извините, что прервал вас. – Он поклонился Уинни, а затем с уважением ее тетушке. – Окажите честь. Подарите мне этот танец.

– Я… – Взволнованная, Уинни безмолвно молила своих родственников о помощи. Месяц назад она бы искренне согласилась. Она считала его другом. Тем не менее непризнанное родство с Кенаном не давало ей покоя. В силу обстоятельств Уинни оказалась между этими двумя мужчинами. В глубине души она понимала, что из троих рискует больше всех.

– Не беспокойся, дорогая. Я найду, где присесть, – заверила ее тетушка, прежде чем Уинни придумала отговорку. – А тебе, Типтон, тоже не мешало бы потанцевать со своим французским кавалером, пока она не натворила чего-нибудь.

Девона обняла Уинни и прошептала ей на ухо:

– По городу поползли слухи, что Невин положил глаз на одну даму. – И поцеловала сестру в щеку. У той навернулись слезы на глаза, но Типтон сразу увел жену.

Уинни кружилась, чуть не сталкиваясь с лордом Невином. По крайней мере девушка радовалась, что на ней маска, которая, надеялась Уинни, скроет ее страдание. Должно быть, сестра думала, что Бог наконец сжалился над ними, если она посчитала, что эти сплетни будут ей приятны.

Приглашая ее на танец, лорд Невин протянул правую руку, словно ему и в голову не пришло, что мисс Бедгрейн ему может отказать. Да и с какой стати? Оба были героями неписаной пьесы, по которой на протяжении веков пары играли и приходили к определенному финалу. Любая нормальная уважаемая дама из общества прекрасно осведомлена о последствиях.

– Вы оказали мне большую честь, милорд, – сказала Уинни, делая реверанс. Положив левую руку на его правую, она прошлась с ним через весь зал.

– Вас не привлекают развлечения, мисс Бедгрейн? Удивленная, она искоса посмотрела на своего кавалера.

– Как обычно, милорд.

– Тогда, может, окружение? – допытывался он. – В последнее время вас что-то не видно.

Итак, Невин искал встреч с ней. Из-за его настойчивости Уинни стало еще хуже.

– Мой отец тоже не слишком часто выходит в свет. Думаю, еще какое-то время буду следовать его примеру…

Они заняли места в начале колонны, приготовившейся к контрдансу. Все выстроились в две линии: с одной стороны кавалеры, напротив – дамы. Лорд Невин был вынужден прекратить расспросы. Но, встретив его взгляд, Уинни поняла, что он намерен продолжить разговор.

Заиграла музыка, и девушка сосредоточилась на движениях танца. Лорд Невин и дама, что стояла рядом с ней, вышли навстречу друг другу и поменялись местами. Но он не смог заговорить с ней, так как она и джентльмен напротив сделали то же самое. Следующее па называлось moulinet. По очереди каждая пара сходилась в центре, скрещивала правые руки, кружилась и расходилась в разные стороны на свои первоначальные места. Как ведущая пара, Уинни и лорд Невин вновь вышли на середину. Взявшись за руки, они в танце обогнули линии танцующих.

Уинни широко улыбнулась. Ей понравилось нарушать порядок танца. Заметив, что ей весело, лорд Невин тоже улыбнулся. Они завершили свою забавную выходку па bnse, то есть покружились, и встали в конец колонны.

Развеселившиеся джентльмены встретили их проделку свистом и возгласами, хотя хлопки, гримасы и разного рода звуки во время танца обычно осуждались, потому что так делали простолюдины. Но на маскараде никто не знает, кто есть кто, и потому аристократы позволяли себе пошалить.