Джулия Гарвуд - Благородный воин

Все разъяснилось благодаря Роджеру. Рыцарь подскочил к ней, положил ей руку на плечо, но, заметив недовольную гримасу барона, тут же убрал.

– Они славят Ястреба… вашего мужа, – проговорил он. – И приветствуют жену Ястреба. Вы того достойны, миледи.

– Они не поняли. – Элизабет подняла глаза в небо. – Ястреб – моя ручная птица. Я вырастила его…

– Не важно, – улыбаясь, перебил ее Роджер. – Ястреб отпущен на свободу и все-таки возвращается. Это оттого, что вы достойная дама.

«Глупые, невежественные люди, – подумала Элизабет. – Чем же я достойная? Разве тем, что вышла замуж за барона Джеффри?» Краем глаза она заметила, что супруг спешился и идет к ней. Обратил наконец внимание! В глубине души вспыхнуло раздражение, но, подавив его, девушка улыбнулась мужу. У него, наверное, столько забот! Ни к чему сейчас раздражаться: ребячье чувство, а она уже не девочка – она женщина, жена.

Элизабет заговорила первая:

– Доброе утро, милорд.

Она хотела подойти к Джеффри, чтобы быстро чмокнуть в щеку, как обычно поступала ее матушка, встречая по утрам отца. Но муж нахмурился, и она застыла, как вкопанная. Он словно разгадал ее намерения и показывал, что недоволен.

От этого, пусть и негрубого, проявления пренебрежения у Элизабет вспыхнули щеки. Она почувствовала себя неловко, отвела в сторону взгляд и, заметив собак, машинально похлопала себя по бедру, как делала всякий раз, когда хотела подозвать животных к себе. Но псы не обратили на ее жест ни малейшего внимания и, требуя ласки, продолжали крутиться у ног барона. Их столь быстрая измена стала последней соломинкой, и девушка чуть не расплакалась. Чего добивается муж? Чтобы она устроила сцену на виду у всех его воинов?.. Вряд ли… Этого ей не позволит гордость. Но мысль показалась забавной и помогла справиться с унижением.

Джеффри повернулся к Роджеру, и Элизабет терпеливо ждала, пока муж отдаст приказания и обратит внимание на нее. Она заметила: чем дольше говорил барон, тем сильнее вытягивалось лицо вассала. Девушку заинтересовало, чем была вызвана такая перемена настроения, и, чтобы расслышать слова, она сделала шаг вперед.

– Сколько с ним всадников? – поинтересовался Роджер.

– Судя по тому, что сообщает Райлз, не больше пятидесяти.

Мужчины выглядели озабоченными. Элизабет перехватила взгляд Джеффри и моментально все поняла. И в тот же миг ее ухо уловило грохот – грохот множества копыт уставших после дальней дороги лошадей. К замку приближался Белвейн!

Она побледнела так, что в лице не осталось ни кровинки, рука машинально потянулась к ножнам на поясе, в которые был вложен кинжал. Элизабет освободила оружие и сжала рукоять так крепко, что клинок показался ей продолжением собственной кисти. Неукротимый блеск глаз выдавал сокровенные мысли. Надо найти Томаса. Нужно его укрыть. Где же он?

С тяжелым сердцем Джеффри наблюдал, как сразу осунулось лицо Элизабет. Как бы он хотел ее обнять, успокоить, утешить, смягчить диковатый взор, исцелить душевные раны. Но не мог. И знал, что жене предстоят еще долгие муки.

Элизабет повернулась, чтобы бежать неизвестно куда; мозг сверлила единственная мысль – нужно как можно скорее найти брата. Разыскать и защитить. Она не сознавала, что по-прежнему сжимает в руке кинжал и что рядом находится муж. Джеффри положил ей ладони на плечи и легонько встряхнул.

– Не надо, – проговорил он нежным голосом. Элизабет отступила на шаг и сбросила руки мужа. Потом попыталась его обойти, но он встал на ее пути и взял за запястье.

– Надо найти Томаса, – объяснила она сдавленным голосом. – Не держи меня, пожалуйста.

– Иди в нашу спальню и жди, – приказал барон. – Я пришлю к тебе брата.

Девушка попыталась вырваться, но справиться с хваткой мужа ей было не по силам.

– Сейчас? Пришлешь его прямо сейчас? Пока не появился Белвейн? – Отчаяние в голосе жены обожгло, как жидкое солнце, точно расплавленный песок, наполнило душу жалостью и страхом.

– Роджер, – позвал барон, не отводя от Элизабет взгляда. – Мальчик в домике кожевенника. Приведи его в комнату Элизабет.

– Слушаюсь, милорд, – отозвался вассал и быстрым шагом направился исполнять приказание.

Девушка смотрела ему вслед, пока не почувствовала прикосновение руки мужа. Она опустила глаза и, словно со стороны, наблюдала, как он один за другим разжимает ее пальцы на рукояти кинжала. И лишь когда клинок оказался у Джеффри, Элизабет вспомнила, что умеет говорить:

– Он мне нужен…

– Нет. Ты сейчас же пойдешь в нашу спальню и будешь там. – Джеффри произнес приказание твердым, не терпящим возражений голосом. Потом притянул ее к себе, успокаивая, обнял, поднял за подбородок голову. – Дай мне слово.

– А ты ему поверишь? – Элизабет вся дрожала и понимала, что Джеффри это чувствует.

– У меня нет причин сомневаться в тебе. – Он заглянул ей в глаза.

– Не знаю, могу ли я тебе что-нибудь обещать. Сначала скажи, что ты предполагаешь сделать с Белвейном.

К удивлению Элизабет, Джеффри не рассердился на ее ультимативный тон. Он понимал состояние жены. Но все же заметил:

– Запомни, я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях. – И добавил гораздо мягче:

– Верь мне.

– А если не могу? – вскинулась девушка.

– Тогда я запру тебя в комнате и поставлю у дверей стражу, – ответил Джеффри. – И до тех пор пока не поговорю с твоим дядей и не выслушаю его объяснений…

– У него не может быть никаких объяснений. Все, что он скажет, будет ложью!

– Ну, довольно! Ты даешь мне слово?

– Да, милорд, даю. Буду ждать в спальне, пока ты не поговоришь с Белвейном, – Элизабет постепенно успокаивалась в объятиях мужа, однако взгляд оставался непокорным. – А теперь выслушай меня, милорд… Я тебе поверю. Но если ты не разделаешься с Белвейном, я расквитаюсь с ним сама.

– Элизабет! – Джеффри повысил голос. Ему очень захотелось как следует встряхнуть жену, чтобы она лучше усвоила его слова. – Не смей мне ставить условия. Твой дядя будет выслушан по справедливости. Таков закон Вильгельма, и я ему неукоснительно следую. Каждая сторона получит возможность высказаться, прежде чем я вынесу решение. И ты ему беспрекословно подчинишься.

Элизабет молчала. Она понимала, что не сможет принять никакого иного решения, кроме полного признания вины Белвейна, но надеялась, что суд Джеффри склонится в ее пользу. Муж ей верил, он сам сказал об этом, когда они разговаривали у водопада. А тогда она рассказала ему все, что случилось в имении.

– Я иду к себе в комнату. – Элизабет надеялась, что этим сумеет прекратить перепалку.

Джеффри ей не препятствовал, – через минуту-другую у ворот появятся воины Белвейна, – но не хотел кончать спор на резкой ноте.

– Я обещал защищать тебя и Томаса. Не забывай об этом.

– Спасибо, милорд.

С бесстрастным выражением на лице Элизабет направилась к замку. И только на верхней ступени лестницы она обернулась и, заметив, что муж смотрит ей вслед, кивнула.

– Я тебе верю, Джеффри. Пожалуйста, не подведи, – прошептала она.

Как только за Элизабет закрылись двери, Джеффри обернулся к ожидавшим его воинам.

– Гарольд, – приказал он одному из рыцарей, – удвоишь число людей на стенах, – и обратился к другому:

– Сегодня в ворота пропусти одного лишь Белвейна.

Он замолчал, задержав взгляд на Роджере – помощник спешил к замку и тащил под мышкой, точно куль с мукой, маленького Томаса. Джеффри проводил его глазами до входа и, не глядя больше на людей, добавил:

– Как только Белвейн прибудет, пошлите его ко мне. Я буду в замке.

Он зашагал к большому залу, но по дороге его попытался перехватить верный оруженосец. Барон не обращал на юношу внимания, пока тот не взялся за ручку тяжелой двери. Но массивная панель отошла сама собой, и спешивший услужить господину Джеральд чуть не столкнулся с возвращавшимся Роджером.

– Останешься во дворе с людьми, – бросил Джеффри оруженосцу.

– Позвольте пойти с вами, милорд, – взмолился юноша; его лоб прорезала морщинка беспокойства.

– Зачем? – удивился барон.

– Охранять вас со спины, – не задумываясь, ответил Джеральд.

– Не твое это дело, – рявкнул лорд, и под тяжелым взглядом господина оруженосец заметно съежился. – Неужели ты серьезно думаешь, что мою спину следует охранять?

– Судя по всему, – поспешил с ответом юноша, прежде чем Роджер успел раскрыть рот.

– Хорошо, – объявил барон. – Тогда этим займется Роджер. А ты сегодня будешь охранять мои стены. Наблюдай, слушай и мотай на ус.

На лице оруженосца отразилось явное разочарование: он понял, что при разговоре лорда с Белвейном ему присутствовать не удастся. Но Джеффри оставался неумолим.

– Делай, что я тебе приказываю, если хочешь стать рыцарем – предупредил он. – Ты меня понял?

– Слушаюсь, милорд. – Оруженосец поспешно прижал руку к груди и поклонился. Потом скосил на господина глаза и, заметив его кивок, поспешил во двор.

– Парню надо учиться держать язык за зубами, – пробурчал Роджер, когда они бок о бок входили в большой зал.

– Да, – согласился Джеффри, – и скрывать свои чувства. Но он еще очень молод, – если я не ошибаюсь, ему всего лишь пятнадцать. Будет еще время как следует его обтесать. – Барон улыбнулся. – А в бою мальчишка хоть куда: каждый раз поспевает с вооружением и не боится ран.

– Так это его долг, – возмутился Роджер.

– Конечно, долг, – согласился лорд. – Но признайся, он выполняет его хорошо.

– Что верно, то верно, – не нашелся что возразить воин.

– Знаешь что, Роджер, приставлю-ка я его к тебе. Пусть поучится воинскому искусству.

– Больше чем у вас, милорд, не научится, – отозвался помощник, сел на лавку и облокотился о деревянную столешницу. Полотняную скатерть с нее убрали, и на поверхности теперь были видны глубокие порезы. – Да к тому же своим любопытством сразу выведет меня из себя. Стар я уже терпеть его выкрутасы.