Тянулись минуты. Хьюго смотрел на силуэт Кит, вырисовывавшийся в круге света. «Моя единственная особенная женщина сражается сама с собой и со мной». 

– В письме ты написала, что оставляешь трёх своих самых любимых людей. 

Кит замерла. 

– Я вхожу в их число? – тихо спросил Хьюго. 

– Как вы можете об этом спрашивать? – сказала она низким напряжённым голосом. – Разве вы не знаете? Я люблю вас всем сердцем, больше всего на свете. Вы для меня всё, и поэтому я… 

– Повернись ко мне, плутовка. 

Кит медленно подчинилась. 

– Иди сюда. – Он протянул к ней руки. 

Кит полетела к нему стрелой и с такой силой врезалась в грудь, что оба повалились на койку. Их уста слились в отчаянном страстном поцелуе. Кит закрыла глаза и просто отдалась этому моменту, этому мужчине. 

Его губы словно безмолвно рассказывали ей о страсти, желании, жажде обладания. Поглощали, как огонь сухое дерево. Сознание этого обжигало Кит, меняя навсегда её представление о том, что такое любовь. 

Хьюго удерживал Кит в своих объятиях, заявляя на неё права. 

Она наслаждалась мощью его тела, твёрдостью и жаром тяжёлых рук, тем, как он держал её, со сдерживаемой силой. В его руках Кит чувствовала себя желанной, любимой, что ею дорожат, её защищают. Удовольствие доставляло даже прикосновение чуть колючей ткани его пальто и запах влажной шерсти. Кит помнила запах кожи Хьюго, мягкость его волос. И ласку его губ, будто созданных специально для неё, да так, как она и представить не могла. 

Сила Хьюго, его нежность, неприкрытое наслаждение и радость малейшему проявлению её чувств – всё это изливалось бальзамом на истерзанную душу Кит. Лечило её подорванное доверие к людям. Каждое прикосновение отгоняло прочь стыд, страх и угрозу бесконечного одиночества, с которым ей пришлось столкнуться. И Кит отзывалась со всей любовью, которую испытывала, отвечая объятием на объятие, поцелуем на поцелуй, лаской на ласку. Надеясь, что этого достаточно, и понимая, что достаточно никогда не будет. 

Неизвестно, сколько прошло времени, но вот Хьюго осторожно отстранился. Кит открыла глаза и обнаружила, что он смотрит на неё. Она уже хотела спросить, что случилось, но тут Хьюго обхватил её лицо ладонями так, будто держал нечто бесконечно ценное. Он поглаживал большими пальцами её подбородок и с нежностью смотрел в глаза. 

– Я хочу сделать тебя своей, – тихо признался Хьюго. – Если ты желаешь подождать, просто скажи, и я остановлюсь. 

Кит увидела в его глазах желание, гордость, скрытый отчаянный голод, и её сердце снова дрогнуло от прилива чувств. 

Ну как не любить этого огромного, нежного, страстного мужчину? Кит определённо не могла устоять. Она – его, навечно, даже если они вместе в последний раз. 

Надо согласиться. Кит была невинна, но когда мужчина и женщина ложатся в постель и между ними вспыхивают чувства, подобные тем, что кипят в её сердце – нужно дать им волю… 

Кит хотела, чтобы всё случилось. Очень, очень хотела. 

Она всю жизнь собирала мгновения счастья. Они выдавались редко – и тем больше Кит их ценила. Слиться воедино с мужчиной, которого любишь больше жизни – это станет самым прекрасным воспоминанием. Кит хотела этого, каждой минуты, каждого движения, каждого прикосновения. 

Они были вдвоём в крохотной каюте, и весь мир словно исчез. Только они двое: мужчина, женщина и их любовь. Одно огромное, дивное всепоглощающее счастье, которое Кит суждено пронести с собой по жизни. 

О да, она этого хотела. 

Там, снаружи, надвигалась зима. Кит знала, что она будет самая холодная и суровая. Даже хуже той, в которую погибли мама и малыш Джейми. 

Кит легонько обвела губы Хьюго. 

– Вы мне тоже нужны, любимый, – и увидела, как загорелись его глаза. 

Чем? Облегчением, триумфом, ликованием? Хьюго прильнул к её губам, и Кит показалось, что сердце у неё сейчас взорвётся от переизбытка чувств. 

Он осторожно избавил Кит от многочисленных слоёв одежды. Пусть она робела, смущаясь обнажаться перед мужчиной, пусть сам Хьюго немного колебался, но с радостью и гордостью принимал её ласки. 

Наверное, грешно чувствовать, что тебе так… так поклоняются, но как же Кит этим наслаждалась. Каждым взглядом, каждым касанием. 

Нежность. Желание. Любовь. 

Она зачарованно смотрела, как Хьюго освободился от пальто и рубашки, открывая взору великолепный торс. 

– С первого дня я влюбилась в ваши плечи. 

– Плечи? – Хьюго с сомнением осмотрел себя. – Ничего, что они такие большие? 

Кит улыбнулась ему улыбкой Евы, с чисто женским восхищением. Затем потянулась, погладила широкий мускулистый торс и затрепетала всем телом. Хьюго ощутил, как из глубины груди поднимается ответная волна. Волна желания. Страсти. Он посмотрел на Кит и поцеловал её. Волна любви. 

А затем она заново узнавала его, узнавала, в чём разница – лежать с мужчиной одетой и лежать с ним обнажённой, кожа к коже, губы к губам, тепло к теплу. 

Кит наслаждалась ощущениями, тем, как он её целует, как они узнают друг друга способами, о которых она ранее не ведала. Тёплые мозолистые руки Хьюго ласкали её тело повсюду. Кит вся трепетала и запоминала каждое ощущение, точно собирала бесценные золотые жёлуди на долгую зиму. Сладостные воспоминания на будущее. 

Хьюго овладел ею. Жар, наслаждение и страсть нарастали, лишь на секунду прервавшись мгновением острой боли. Боли, напомнившей Кит, что это не сон. А потом она достигла вершины. 

Кит владела им. Хьюго глубоко проник в её жаркое лоно, отдался ритму нарастающей волны чувств… и провалился в забвение. 

Потом они лежали на узкой койке, выравнивая дыхание, глядя друг другу в глаза, кожа к коже, переплетясь, не в силах оторваться друг от друга. Изумление. Радость. Лишь самую малость утолённая страсть. И целый новый мир близости. 

– С тобой всё хорошо, любимая? – хрипло спросил Хьюго, лаская Кит своими большими руками. 

Она робко кивнула. 

– Как никогда. 

Она не солгала, но увидев заботу и любовь в его глазах, не выдержала и расплакалась. 

– Как никогда, – всхлипнула Кит. 

Хьюго притянул её к тёплой широкой груди. Когда буря миновала, Кит лежала, прижавшись к его длинному телу и мечтательно разглядывала любимого, находя его бесконечно привлекательным. Твёрдый, мягкий, гладкий, волосатый, сильный, нежный… 

Хьюго изучал её в ответ. 

– У тебя шёлковая кожа, – восхищённо пробормотал он. 

Кит провела пальцем вдоль его прекрасно вылепленного подбородка. 

– А у тебя колючая. 

Хьюго отпрянул: 

– Просто я не подумал… 

Она улыбнулась и притянула его обратно. 

– О, но мне нравится, – нежно прошептала Кит и потёрлась лицом о его щёку, точно кошка. 

И они снова занялись любовью. 

– Теперь ты должна выйти за меня замуж, – заявил Хьюго много позже, сидя на койке и натягивая бриджи. 

– Вы же знаете, что я не могу. 

Он обернулся и властно её поцеловал. 

– Милая моя девочка, ничего подобного я не знаю. Мы поженимся как можно скорее. 

Кит вывернулась из его объятий и непослушными руками натянула сорочку через голову. 

Без одежды она чувствовала себя в невыгодном положении. Стоило Хьюго только посмотреть в её сторону – и Кит уже таяла. Ей и прежде было сложно ему противостоять, а теперь, после того, что между ними произошло, стало намного труднее. Но она должна. 

«Я не могу за него выйти. Я его опозорю». 

– Ты предпочитаешь сочетаться браком в Лондоне или же в Геллифорд-хаусе? 

– Я не собираюсь замуж, – отрезала Кит. – Если вините себя за… то, что сейчас было – не надо. Я хотела этого не меньше вашего. 

Последние слова немного смягчили гнев, написанный на лице Хьюго. 

Испугавшись, что не вынесет нежного собственнического выражения его глаз, Кит поспешила: 

– Мужчины то и дело заваливают женщин. Необязательно жени… 

Хьюго впечатал кулак в стену каюты. 

– Я тебя не заваливал! Мы занимались любовью! И будем ещё много раз, так часто, сколько захотим, до конца своей жизни! На брачном ложе и не только… – Он осёкся, похоже, заметив её печаль, и сбавил тон. – Я забыл о твоей неопытности, любовь моя. Это не простое совокупление мужчины и женщины. Это… 

В попытке защититься Кит обняла себя руками. Нужно держаться от него подальше. Почти невозможно спорить с Хьюго, когда тело отзывается на его близость. 

– Мы связали себя обязательствами, – заговорил Хьюго, дрожащим от волнения голосом. – Да, именно так. Мы обручились, любовь моя. Я клянусь оберегать тебя ценой своей жизни. И… – Он сунул руку в карман пальто и что-то оттуда достал. – Отдаю тебе всё, чем обладаю. – Пересёк в два шага крохотную каюту и аккуратно приколол золотую булавку-феникса к корсажу её платья. – Ну что, любимая, пепел прошлого или блестящее будущее? 

Две слезинки соскользнули по щекам, и Кит их смахнула. Его слова, поступки рвали сердце на части. Ей так хотелось сказать ему «да», выйти за него замуж, позволить увезти себя и жить с ним вечно, но сознание своего бесчестия заставляло Кит молчать. Он такой прекрасный, благородный, достойный мужчина. 

Она видела, какие взгляды кидают в обществе на Хьюго из-за происхождения его матери, из-за прежней нищенской работы и нынешнего ремесла торговца. Даже если ему удастся уберечь Кит от правосудия – а она верила, что Хьюго на это способен, – всё равно пойдут сплетни. 

Наверняка леди Марсден уже сообщила всем друзьям, какая ужасная сцена разыгралась в зелёной комнате Вудсден-лодж, а общество вовсю судачило, что Роуз Синглтон привела к ним воровку.