Мистер Девениш нахмурился. Ему никогда не нравились сапфиры. Не вызывающие доверия камни. Но он по-прежнему тонул в её глазах, и неважно, были ли они чистыми и невинными или таинственно мерцали, как сейчас. 

– Я думала, джентльмен никогда не задаёт леди таких вопросов, – прошептала мисс Синглтон, отпуская его руку. 

Хьюго поймал её ладонь в свою, не желая прерывать соприкосновение. 

– Да, но я не джентльмен. Спросите любого. Сколько вам лет? 

Глаза Кит озорно сверкали, пока она делала вид, что думает. 

– Я так же стара, как и мои глаза, и немного старше, чем мои зубы. А вы, сэр? 

– Мне тридцать два, – ответил Хьюго прямо. И он достаточно стар, чтобы понимать, что ему не следует держать за руки девчушку, только начавшую выходить в свет, причём стояли они в таком месте, где кто угодно мог пройти и заметить их. Но он не мог отпустить её ладони. Его большие пальцы легко скользили вперед и назад по девичьей коже. 

Её руки были не такими нежными, как у большинства леди из его окружения: он заметил неотчётливые мозоли, причём не только от верховой езды. Если бы он не был уверен в обратном, то мог бы подумать, что ей пришлось какое-то время заниматься чёрной работой. Это вызывало интерес. Он должен узнать, откуда эти мозоли. Ещё одна тайна, которую нужно раскрыть. 

– Тридцать два, – повторила мисс Синглтон с таким восхищением, словно он объявил, что ему девяносто два. – Это довольно много, разве не так? Я полагаю, ваши дети уже почти взрослые. 

В её глазах прыгали чёртики, и Хьюго вспомнил, как прошлым вечером она предлагала ему сухарик. 

– У меня нет детей, – отрывисто бросил он. 

– Простите, – ответила она, сразу пожалев о своих словах. – Это было бездумное замечание. 

Будь проклята эта девчонка! Она была кокетливой, озорной и полна загадок! В одно мгновение она – шепелявящая невинность, в другое – маленькая амазонка с ледяным голосом, искусно использующая кнут в целях собственной защиты. И сейчас эта женщина с нежными глазами и голосом и недостаточно нежными ладонями. 

– У меня нет детей, потому что я никогда не был женат. 

– О, – Кит, казалось, пыталась осмыслить услышанное. – Вы отвергаете брак. – Она понимающе кивнула. – Многих мужчин не волнует брак. – Она улыбнулась ему, и он вновь уловил в её глазах вспыхнувший озорной огонёк. – Они предпочитают, гм, своих друзей-мужчин. 

Определённо, эта деви́ца не была наивной школьницей! 

Невинна, но не наивна. Та непосредственность, с которой мисс Синглтон коснулась его руки, отмеченной ударом её стека, убедила его в том, что она неопытна в удовольствиях плоти. За её движением стояло скорее чувство вины, нежели попытка флирта. Её прикосновение было больше похоже на ласку раскаивающегося ребёнка, чем женщины, пытающейся соблазнить его. Такая невинная, и в то же время настолько искушённая. 

– Но мне доставляет удовольствие общество женщин, – хмуро заверил её Хьюго. 

Мисс Синглтон простодушно кивнула: 

– О да, многие из… э-э-э, многие неженатые мужчины так делают, я знаю. 

Плутовка откровенно дразнила его! Ну в самом деле, не может же она и впрямь верить, что он предпочитает мужчин! Но всё же Хьюго не удержался от резкого возражения: 

– Могу вам сказать, что я наслаждался огромным количеством свиданий с женщинами. Интимных свиданий. 

Мисс Синглтон отвернулась в сторону, вдруг оробев, как школьница: 

– Не думаю, что вам следует говорить со мной о таких вещах. 

Он заслужил подобный упрёк. Боже правый! О чём он только думал, обсуждая своих любовниц с благовоспитанной юной девственницей! И почти незнакомой, чтоб ему провалиться! Совершенно недопустимо с его стороны. Хьюго почувствовал, что заливается краской. 

– Э-э-э… – неловко начал он. 

– О, да всё в порядке. Папа тоже бывал порой слишком не воздержан на язык, – заговорила Кит, удивив его. – Ничего, если вы будете продолжать вести себя так же. Я понимаю, что джентльмену определённого возраста уже трудно менять свои привычки. 

– Джентльмену определённого возраста… – начал Хьюго гневно, но прежде чем ему удалось объяснить ей, насколько он остаётся по-юношески бодр, мисс Синглтон выдернула свою руку и помахала какой-то другой юной деви́це. 

– О, это моя подруга мисс Лютенс, и я непременно должна поговорить с ней кое о чём. Прошу меня простить, но мне действительно нужно идти. Было очень приятно побеседовать с вами и… – мисс Синглтон прервала своё щебетание и понизила голос. – Мне на самом деле очень жаль, что с вашей рукой так получилось. До свидания. 

Она присела в реверансе и поспешила к стайке юных леди в белом. 

Мистер Девениш смотрел, как грациозно скользит по комнате эта юная леди, которой удаётся ставить его в тупик, раздражать и очаровывать, не взирая на всё его сопротивление. Ему по-прежнему о ней почти ничего не было известно. О, кое-что он начал узнавать… 

У неё были три или четыре крохотные веснушки прямо чуть пониже впадинки на горле. И она пыталась их прятать. 

Она сидела на лошади, как охотница Диана, и встречала неожиданную опасность смело и отважно. 

Она могла извиниться с такой плещущейся в глазах нежностью, которая позволила ему увидеть другую мисс Синглтон, таящуюся за вредной девчонкой с бойким и острым язычком, чьи не совсем нежные маленькие ручки бережно касались его, даже когда она своими глупыми разговорами доводила его до белого каления. 

Но, кто, чёрт возьми, она такая, откуда появилась, где провела своё детство, и где, к дьяволу, находится эта алмазная копь? Обо всём этом Хьюго имел понятия не больше, чем когда в первый раз увидел эту деви́цу! 

Да что там, меньше! Чем больше он узнавал мисс Синглтон, тем меньше понимал её. 

Мистер Девениш не собирался и дальше оставаться в неведении. 

Он широким шагом прошествовал в комнату для игры в карты и быстро окинул взглядом присутствующих. Ага! Сэр Джордж Бэнкрофт! Старый Бэнкрофт был приятелем отца Хьюго. Его знали как «очень продувного парня, старину Бэнкрофта». Если кто и может что-нибудь вспомнить об отце мисс Синглтон, то это именно сэр Джордж. 


– О, Кит, я так рада видеть вас здесь сегодня. Сэр Бартлеми слишком… внимателен ко мне! 

Кит нахмурилась. 

– И вы, полагаю, пытаетесь от него избавиться? – она взглянула на расстроенное лицо своей юной подруги. – Да, я вижу, так и есть. Он глухой? Ужасный старый Осьминог! У вас есть шляпная булавка? 

Мисс Лютенс захихикала: 

– Да, но мне как-то неловко пускать её в дело. 

Кит кивнула: 

– Да, я заметила, что здесь всё немного более чопорно, чем я себе представляла. И всё-таки то, что шляпную булавку нам придётся оставить про запас, не означает, что мы не можем прибегнуть к какому-нибудь менее радикальному средству. 

Мисс Лютенс вздохнула: 

– Я чувствую себя гораздо более смелой, когда вы здесь. 

Кит огляделась вокруг. 

– Мне бы очень хотелось преподать урок сэру Осьминогу и заодно показать вам свои маленькие хитрости для таких случаев, но я не могу сделать это в Олмаксе. Тётя Роуз тысячу раз напомнила мне, что я должна вести себя идеально. Похоже, Олмакс для неё – святая святых, и не думаю, что ей понравится, если я прогоню сэра Бартлеми в свой первый же вечер здесь. 

Мисс Лютенс пришла в ужас. 

– О нет, – поспешно согласилась она. – Очень важно, чтобы в Олмаксе мы предстали в лучшем свете. Мы не можем делать ничего неподобающего – это лишит нас шанса. 

Кит подавила улыбку. Тётушка Роуз была не единственной, кто забивал юные головки мудрыми советами. 

– Ну что ж, тогда мы будем держаться сегодня вечером вместе и на время сокрушим сэра Бартлеми своим чистосердечным отказом расставаться. Ваша танцевальная карточка заполнена? – Кит заглянула в карточку. – Да, отлично. У меня есть два танца, которые я обещала лорду Норвуду, и если мы просто вычеркнем отсюда… – она вычеркнула имя сэра Бартлеми из карточки мисс Лютенс и вписала туда лорда Норвуда, затем нацарапала имя сэра Бартлеми на своей собственной карточке, – …теперь нам обеим будет удобно. Вот! Больше у Осьминога нет никаких причин беспокоить вас сегодня. 

Она вручила карточку обратно мисс Лютенс. 

Мисс Лютенс широко распахнутыми глазами потрясённо разглядывала карточку: 

– Но разве можно вот так менять в них имена? Я думала… 

– Леди имеет привилегию менять своё мнение, разве нет? 

– Я тоже так полагаю, но не будет ли возражать лорд Норвуд? 

Кит рассмеялась: 

– Как, ну как может лорд Норвуд быть против танца с таким милым грациозным созданием, как вы? 

Мисс Лютенс покраснела. 

– О нет, не говорите так, пожалуйста. Но я думала, что вы нашли понима… 

– Нет. Нет. Это просто глупый слух. А кроме того, у лорда Норвуда в жизни слишком мало приключений, и ему очень понравится сыграть роль галантного рыцаря, спасающего деви́цу от чудовищного осьминога. О, вот он, лорд Норвуд – лёгок на помине! – как раз идёт пригласить меня на следующий танец. И, если я не ошибаюсь, сэр Бартлеми не заставит себя долго ждать. Лорд Норвуд… – Кит поманила молодого человека, чтобы он поспешил к ним. 

Лорд Норвуд был цветисто разряжен в облегающий сюртук цвета бутылочного стекла и бледно-жёлтые панталоны. Чрезмерно высокий воротник его рубашки с туго накрахмаленными концами мешал ему свободно двигать головой, что заставляло молодого щёголя при ходьбе удлинять шаг. Он приблизился к Кит и прилежно склонился над её рукой: 

– Мисс Синглтон. 

– Лорд Норвуд, у меня нет времени объяснять, поскольку я вижу, что он идёт сюда, но мы с мисс Лютенс поменяли имена, и ваше тоже, в наших танцевальных карточках.