- Да, наверное, - согласился Эрнест, - значит мы едем не туда.

- А куда? – почесал затылок руководитель операции.

- Ну, вот если ехать так, - компьютерщик провел пальцем по экрану, - то дорога поведет прямёхонько в горы.

- Так-то оно так! Но зачем им в горы?! Что там у них?

- Не знаю…

- Ладно, отслеживай. Если всё-таки мы свернем в горы, сразу меня позови! – попросил Иван.

На заранее анонсированной развилке мы повернули направо. В общем качество дороги не изменилось, возможно, она стала немного уже, но может быть это только мне показалось. По ней мы проехали ещё минут двадцать, после чего Эрнест возместил нам, что преследуемый нами кортеж направляется в горы.

- Это довольно странно… - размышлял Иван, - почему в горы? Они отдаляют хранилище от границы и аэропортов, через которые можно безопасно переправить всё ценное. Что они задумали?

- Возможно, там имеется какой-нибудь коттедж, в котором имеется очередной супер сейф? – предположил Павел.

- Конечно, возможно, но я не вижу логики в их действиях. Им срочно надо вывозить имущество, а не складировать его. Ведь если взяли ценности в одном месте, то могут взять и из другого! В таком случае единственным правильным решением будет вывоз денег заграницу! Почему они этого не делают?!

Вопрос пока не находил своих ответов. Микроавтобус постепенно начал лезть в горы. Дорога, которая раньше была прямой и тянулась по относительно равнинной местности, стала всё чаще изгибаться, повороты становились всё круче, превращаясь в извивающуюся бесконечную гадюку. Густой лес стал скрывать разбитый асфальт в тени своих крон. Встречных машин стало меньше и вскоре мы ехали по пустой и печальной, но очень живописной дороге. То слева, то справа стали зиять неглубокие, но довольно опасные ущелья. Внизу по их дну текли горные ручьи и речушки, быстрые, своенравные, холодные, но изумительно чистые. Вода имела необыкновенно прозрачное естество и иногда казалась даже голубой. Я в детстве знавал эти горные реки. Они стремительно неслись с вершин кавказских гор, с их тысячелетних ледников, превращавшихся под палящими лучами солнца в источники чистейшей питьевой воды. Мальчишками, живя в лагерях, мы умывались их почти целебной водой. Кожа лица всегда краснела то ли от ледяной воды, то ли от интенсивного вытирания полотенцем. Зубы моментально сводило от холода, когда мы полоскали их от зубной пасты. Переходя такие речки вброд, закатав по колено штаны, мы выскакивали на сушу, на камни или траву и ещё долго не чувствовали своих ног, словно те были под сильнейшей анестезией.

Воспоминания о детстве всегда трепетны и сверхнежны, по крайней мере у меня так, поскольку моё детство было идеальным. Я не знал трудностей взрослой жизни, не испытывал недостатка практически ни в чём. Только простые мальчишеские заботы тревожили меня, ничего более.

- Кортеж остановился! – проинформировал Эрнест Ивана, а заодно и всех нас.

- Сколько до них?

- Пятнадцать километров.

- Они остановились на дороге или где-то в тупике?

- Где-то, где карта не отобразила ни дорогу, ни тупик. Скорее всего моя карта слишком старая или не очень точная. Видимо они съехали с основной дороги и проехали с километр по просеке или новой, проложенной недавно дороге.

- Всем быть готовыми! Просыпайтесь! – приказал Иван, впрочем, уже никто итак не спал. Всех окончательно разбудил Эрнест. Мы уже ждали окончания погони или преследования.

- Прибор расчехлять? – спросил номерной товарищ, видимо, ответственный по нему.

- Не торопись! – ответил ему Павел. – Мы еще не знаем где они. Мы еще толком ничего незнаем…


ГЛАВА 16.


«Мерседесы» стояли на небольшой смотровой площадке, съехав с асфальта на галечную обочину. Двери автомобилей были закрыты, вокруг никого не было видно, ни единой живой души. Ни коттеджа, ни особняка, ни любого другого строения рядом с тем местом мы не увидели. На смотровой площадке стояла, я бы сказал, зловещая тишина, только снизу слышались раскаты бурной горной речки, несущей свои воды через огромные валуны и страшно ревя, преодолевая эти естественные препятствия. Даже пение птиц не было слышно. То ли птицы в этом месте не пели, то ли их глушило пение горной реки.

- Что дальше? – спросил Павел. Его вопрос вроде бы предназначался для Ивана, но в то же время каждый из нас попытался на него ответить.

- Давайте немного посмотрим, понаблюдаем. Есть ли кто-нибудь внутри? – за всех ответил наш предводитель.

С минуту мы сидели тихо. Все взгляды были прикованы к черным продуктам передового немецкого производителя.

- Эрнест, у тебя есть фотоаппарат? – спросил Иван.

- Отдельно нет, но есть камера в ноутбуке.

- А какой-нибудь планшет или смартфон есть?

- Ха! Нет, конечно! Нам же запрещено!

- Хм… если парень выходит и фотографирует виды на ноутбук, то это будет выглядеть странно.

Опять наступила молчаливая пауза. Иван судорожно соображал, как нам поступить, чтобы проверить стоящие у обрыва автомобили на наличие в них людей. Вдруг его осенило.

- Александр, Катя! Вы влюбленные. У вас что-то вроде медового месяца. Вы путешествуете. Микроавтобус предоставила фирма с водителем. Идите, осматривайте виды и непринужденно болтайте. Как будто между прочим подойдите к машинам. Постарайтесь заглянуть внутрь. Если кто-то там внутри есть, то что-нибудь попросите или придумайте любой благовидный предлог. Если там никого нет, то сообщите нам. Идите!

Мы сняли свои дождевики, так ка совсем сопрели в них и открыли дверь нашего «Hyundai», первым вышел я и подав руку встретил Катю. Она засмеялась, сделала шаг навстречу и, обняв меня, крепко стала целовать в губы. Я подумал, что она играет очень правдоподобно и мне очень-очень захотелось верить, что это всё-таки не игра, а ее настоящие чувства ко мне. Продолжая миловаться, мы потихоньку направились в сторону «мерсов». Наконец, вдоволь нацеловавшись Катя оторвалась от моих губ и посмотрела прямо в глаза. Я поплыл под ее по-настоящему влюбленным взглядом.

- Я люблю тебя, - теперь уже и ее голос присоединился к, казалось бы, показному проявлению чувств. Но я в тот момент понял, что она искренна.

Держась за руки, мы смело пошли будто бы к обрыву, а на самом деле стали приближаться к черным автомобилям, припаркованным словно нарочно у самого края площадки.

- Ты любишь меня? – громко спросила Катя. Она продолжала вроде бы нести всякую любовную чушь, свойственную молодоженам, но на самом деле ей это хорошо удавалось только потому, что она всё то, что вроде бы играла, на самом деле чувствовала и была влюбленной.

- Да, солнце моё! Ты моя единственная на веки! – вторил я ей, также серьёзно и также ни сколечко не играя.

- Смотри как здесь здорово! А ты не хотел ехать!

- Это я не хотел?!

- Ты! – она засмеялась и, вырвав свою руку из моей ладони, подбежала к черному микроавтобусу, стоящему у обочины рядом с «мерседесом». – Как думаешь, там есть кто?! Эй, люди! Мы любим друг друга! Мы С-Ч-А-С-Т-Л-И-В-Ы-Ы-Ы!

Она прокричала слово «счастливы» прямо в горную расщелину, и оно отозвалось многократным звонким эхом: «ща-вы, ща-вы, вы, вы!»

- Какое эхо! – Катя продолжала носиться вокруг автомобилей и заглядывать в затемненные стекла окон.

Я достал сигарету и, демонстративно пошарив по своим карманам и не найдя огонька, подошел к седану и постучал в водительское окно. Мне никто не ответил, стекло не опустилось. Тогда я уже на правах заинтересованного прохожего приложил руки к окну и стал всматриваться во внутрь салона. Там было пусто. Ни водителя, ни пассажиров я не увидел.

Ко мне подошла Катя. Она обняла меня и опять крепко слилась в страстном поцелуе, продолжавшемся довольно долго.

- Никого, - сказала она, закончив внешне проявлять свою любовь. – А у тебя?

- Тоже нет никого. Куда-то ушли!

Мы вернулись к своему старенькому корейскому товарищу и, открыв дверь, залезли в салон, где нас, насупившись и с нетерпением, ждали члены тайной организации.

- Ну, - кратко спросил Павел, а Иван молча ждал ответа.

- Никого нет. Ни в автобусе, ни в седане. Все закрыто.

- И водителей? – удивился Эрнест.

- Я же сказала!

- Интересно! Так, и куда они ушли? – задал риторический вопрос Эрнест.

Иван, потом Павел, а за ними и все остальные высыпали на смотровую площадку. Почти все закурили, кроме Эрнеста и Кати. Наш руководитель, словно Наполеон на большой барабан, влез на бетонный блок, что валялся на обочине возле места, где мы остановились, и стал внимательно вглядываться в окружавшую местность. Я подошел к нему и тоже стал внимательно разглядывать лес и дорогу, которая, между прочим, вела еще дальше.

- Смотри, видишь вон там? – Иван указал мне рукой в сторону, в которую я должен был смотреть.

- Что? – я ничего пока не видел.

- Там в гору ведет хорошо протоптанная дорожка.

Я стал приглядываться и заметил то, о чем мне сказал глазастый мужчина. Смотровая площадка представляла собой расширяющийся до квадрата размером двадцать на двадцать метров участок дороги. Дорога затем вновь сужалась и уходила дальше. Она шла между поднимающейся к небу под углом сорок пять градусов горой, густо заросшей кустарником и низкорослыми осинами с одной стороны, и с другой стороны глубоким ущельем на дне которого протекала та горная речушка, что порой громко ревела, стараясь заглушить наши голоса. Там, где площадка заканчивалась между кустами виднелась тропа. Конечно, для того чтобы на нее попасть нужно было изрядно постараться, но я был уверен, что, миновав кусты, путник, вступивший на нее, оказывался на вполне хорошей лесной пешеходной дорожке. Куда она вела я не смог догадаться, но озвучил одну версию.