– Не ужас, а закон жанра. Ты ведь тех, кого интервьюируешь, тоже не слово в слово воспроизводишь, а компонуешь, чтобы поинтереснее выглядели.

– Это другое.

– Точно то же самое.

Получилась я в передаче на удивление хорошо. Даже жалко, что меня на экране было так мало. Ничего толком сказать не успела. Зато резиновая яичница выглядела натуральнее некуда! Великая иллюзия с моим участием состоялась.

Самое главное, я и Милкиному начальству понравилась. Я не только прекрасно выглядела (сказали: «Камера ее любит!»), но и довольно ловко готовила и к тому же трещала без умолку. Поэтому меня согласились принять для переговоров.

– Ты им на словах все покрасочней распиши, – наставляла меня Мила.

– Да у меня же такая подробная заявка!

– Они этих заявок по пятьдесят штук в день просматривают, у них потом в головах все перемешивается. В общем, Юлька, ты там излагай поподробнее, покрасивше, а самое важное постарайся повторить раз пять в различных вариациях.

– Чтобы дошло?

– Нет, чтобы застряло.

– Понятно. Значит, вести себя так, словно в заявке я вообще ничего не писала?

– Именно, – подтвердила Милка. – Но одновременно старайся не рассусоливать. Иначе могут до конца не дослушать. У них время – деньги. Успеешь дать полное представление о своей программе – прекрасно, не успеешь – все равно максимум через полчаса выставят.

– Послушать тебя, они еще хуже моей сопливки.

– Кто бы возражал, но у них и проблем больше, и ответственности. Живут галопом. И твоя цель – в их галоп вписаться.

– Ой, Милка, как тебе-то вписаться удалось?

– Со мной другой случай. Я, наоборот, отказывалась, а они меня уговаривали. Пока рейтинг у передачи есть, мной довольны.

– Может, мне прийти и начать отказываться?

– Мысль оригинальная, – хохотнула моя подруга. – Возможно, даже впечатление на них произведешь. Только вопрос: какое? Сильно опасаюсь, что твой отказ тут же будет принят.

Я нервно засмеялась:

– Ладно, сделаю по-твоему.

После того как я написала заявку, у меня возник дотоле отсутствовавший интерес к телевизору. Раньше я не особенно им увлекалась, а теперь смотрела подряд все передачи, в которых были хоть какие-нибудь ведущие. Хотелось почерпнуть на будущее что-нибудь для себя. И я вывела одну интересную закономерность. Женщин-блондинок (натуральных или крашеных) на телевидении очень много. Мне даже кажется, они преобладают. Возможно, я ошибаюсь. Но уж пятьдесят на пятьдесят – как минимум. А вот среди мужчин-ведущих определенно доминируют темноволосые, на худой конец – седые или лысые. Впрочем, допускаю, что изначально и они были темноволосыми. Светленьких – раз-два и обчелся. А уж начальство почти поголовно брюнеты, шатены и, как самая крайность, темно-русые. Я долго думала: почему? Должна же быть в этом какая-то логика. Видимо, темноволосые мужчины выглядят солиднее и агрессивнее, а блондинкам легче добиться своего, потому что они больше нравятся темным мальчикам. В таком случае я должна им подойти. Тем более я не крашеная, а почти совсем натуральная. Милка, правда, вписалась, хотя и шатенка, но они ведь сами ее уговаривали, а я с заявкой иду.

Марк Макаров – генеральный продюсер канала – полностью соответствовал выведенной мною закономерности. Темный шатен. Высокий и достаточно плотный. И хорош той мужской некрасотой, которая обычно сводит женщин с ума. Я бы хотела понравиться такому мужчине как женщина, но, увы, передо мной стояла совершенно иная задача, и отвлекаться было не в моих интересах. Жаль. Ох, как жаль!

Я попыталась вспомнить, что читала о нем в Интернете, но, уловив на себе его цепкий оценивающий взгляд, плюнула, решив сосредоточиться на деле. Хотя как хорош!

Мы начали обсуждать мою заявку. Я, по Милкиному наущению, принялась быстро и подробно пересказывать все, что там уже было написано. Он некоторое время послушал, затем, усмехнувшись, перебил:

– Юлия Александровна, я это уже читал. Вы очень доходчиво изложили свой замысел, а склероза у меня пока еще нет.

Ну, Милка! Подставила! Или я настолько хорошо пишу? Мне хотелось верить в последнее. Марк принялся расспрашивать меня о деталях, которые я обошла в заявке, и я чувствовала, что мои ответы его вполне устраивают.

– Что ж, – наконец задумчиво произнес он. – В теории звучит неплохо. Поглядим, как получится на практике. Сделаем несколько пилотных выпусков, а потом будем решать. – Он кинул на меня испытующий взгляд и с ухмылкой поинтересовался: – Если честно, беретесь обеспечить присутствие хотя бы трети тех громких имен, которые тут, – он потряс в воздухе моей заявкой, – упомянуты?

Мне стало обидно.

– Я перечислила здесь только тех, в ком абсолютно уверена!

– Неужели заранее их опрашивали? – Он удивленно поднял брови.

– Естественно, нет, – с прежней запальчивостью отвечала я, – просто они всегда готовы мне дать интервью.

– В таком случае вас могут ожидать неприятные сюрпризы, – предупредил он. – Некоторые люди очень боятся камеры.

– Но на других-то каналах они выступают, – возразила я.

– Будем надеяться, – с сомнением произнес он. – Просто учтите: их не всегда легко уговорить.

– Марк Олегович, наверное, если я решилась за это взяться, то уговорить их и привести на передачу – мои проблемы, – нахально заявила я и даже немножко испугалась.

Ему, однако, моя реакция явно пришлась по душе.

– Вот тут совершенно с вами согласен. Ваши проблемы должны оставаться вашими и не превращаться в мои. Если у вас это выйдет, сработаемся.

Я скромно потупила взор и сказала:

– Постараюсь.

– Тогда, считайте, на данном этапе мы договорились. А дальнейшее, уж извините, зависит только от вас. И еще позвольте один маленький совет. Чтобы вы сразу не наделали ошибок. Вот. Исходя из вашего списка. Ни под каким видом не вздумайте пригласить в пилотные выпуски людей, пусть и с мировой славой, которые заикаются или страдают, например, нервным тиком, мямлят, не выговаривают половины букв алфавита, ну и так далее. Потом, если передача сложится, зовите их сколько угодно. Но «пилоты» – ваше лицо. Как в них покажетесь, такая и репутация будет. Туда зовите самых-самых. Наиболее интересных, остроумных, находчивых и бойких собеседников. Тогда полдела будет сделано. Потому что, если в пилотном выпуске вам придется тратить все силы, чтобы расшевелить вялого собеседника, вы пропали. Понятно?

Я кивнула:

– Спасибо за совет.

– Пусть ваш собеседник лучше будет не очень известный, но эксцентричный, яркий, даже раздражающий, – продолжал Марк. – Все лучше, чем мямля. То есть мямля тоже вызывает раздражение, но оно не рейтинговое.

– А рейтинг превыше всего! – ляпнула я.

– Ну, это, положим, уже перебор. Есть ценности и повыше рейтингов.

«Интересно какие?» – озадачилась я, но спрашивать не стала.

– Есть ценности и повыше, – повторил он и добавил: – Но рейтинг для нас очень важен. Тем более что мы молодой начинающий канал и нам только предстоит завоевать аудиторию. Ну, Юлия Александровна, желаю успеха.

Он протянул мне руку, я пожала ее. Ладонь была сухая и теплая. Потрясающий мужик! Жаль, он такое высокое начальство. К тому же у него наверняка красавица-жена и куча детей. И еще если не секретарша, то официальная любовница, подсказывал мой житейский опыт. И кроме нее, вполне вероятно, неофициальная. Юная, с модельной внешностью. Так что мне тут, увы, делать нечего. А потому сосредоточимся на «пилоте». Пойду к режиссеру пообсуждать.

Путь мой оказался довольно длинным, ведь сперва я должна была обрадовать Милку. Та, изнывая от неизвестности, моталась по коридору. Она тут же потащила меня в буфет и, как только мы с чашечками кофе устроились за столиком, принялась расспрашивать.

– Хорош, – ответила я первое, что пришло в голову (точнее, крутилось в голове).

Подруга посмотрела на меня с ужасом.

– Не сговорились?

– Как раз наоборот. «Пилоты» буду делать.

– Так почему ж он тебе не понравился?

– Да именно что понравился, хорош потрясающе.

– Кто о чем, а вшивый о бане, – всплеснула руками Милка. – Я ей работу устраиваю, а она на мужика заглядывается.

– Не могла же я от него отворачиваться, он просто счел бы это хамством с моей стороны. А когда посмотрела... Милка, что же ты скрывала, что у вас начальство такое эффектное.

– А то ты его на фотографиях не видела.

– Но живьем он гораздо лучше.

– Меня он с этой точки зрения совершенно не интересует. И ты губы зазря не раскатывай.

– Глубоко женат?

– Как ни странно, насколько я знаю, нет.

В моей душе шевельнулось что-то похожее на радость.

– Разведен?

– Вот этого не знаю. – Милка пожала плечами. – Детей, правда, точно нет.

– А дама сердца?

– Не знаю, ничего не знаю. Если и есть, то не из наших. Тут у него точно никаких пассий не наблюдается.

– Неужто голубой?

– Ну и вопросы ты задаешь! Нет, не похоже. У него повадки вполне нормального мужика.

– Это еще ничего не значит, – сказала я. – Милка, попробуй выяснить.

– У кого это, интересно, я буду такое выяснять? – уставилась она на меня. – Тебе самой это больше с руки. Поспрошай своих гламурных коллег, которые пишут про светскую жизнь. Уж они наверняка всю его подноготную знают.

– Это идея, – оживилась я.

– Только не понимаю, какая тебе разница? Надеешься, что начнешь тут работать и он перед тобой не устоит?

– По-твоему, я настолько уже вышла в тираж, что и надеяться не могу?

– При чем тут твой тираж? Выглядишь ты как раз отлично. Просто даже если у тебя с передачей все гладко выйдет, ты будешь его видеть крайне редко. Марк – не твоя Анастасия, с которой вы каждый день что-нибудь обсуждаете. На нем весь канал. И девок тут красивых полно. Знаешь, какая конкуренция! Да и вообще у меня впечатление, что он не из тех, кто гуляет там, где работает.

– А вот ты и не права, – заспорила я. – Сейчас служебные романы и браки очень распространены. Людям ведь знакомиться больше негде.