– Пожалуйста, скажи, почему ты плачешь…

– Ты имеешь надо мной такую власть! – всхлипнула я, не отрывая ладоней от лица. Откуда, из каких глубин души эти слова вырвались – я и сама не знала. – Я снова готова идти на любые муки… и все это, может быть, ради нескольких часов счастья. – Я сглотнула и судорожно втянула воздух. – Иногда ты делаешь меня счастливее всех на земле. А иногда внушаешь мне желание умереть. Пожалуйста, не пользуйся этой властью! – Я не просила, я умоляла.

– Эмили, что ты такое говоришь? – пробормотал он. Вопрос прозвучал беспомощно и в то же время встревоженно. Он попытался убрать мои руки от лица, но я не поддалась и, всхлипывая, дрожащим голосом продолжила:

– В третий раз я этого не вынесу, Элиас. Я этого просто не переживу. Это выше моих сил. Ты таких вещей наговорил! Ты просто не можешь после этого взять и уйти.

– Я никогда и никуда больше не уйду, – сказал он. По голосу было слышно, что он тоже борется со слезами. – Если ты меня не прогонишь, я никогда и никуда не уйду. Только скажи, что ты этого хочешь. Я ведь не знал, что имею над тобой такую власть. Я никогда не причинял тебе боль умышленно. Ни тогда, ни сейчас. Ты веришь мне?

Я молча кивнула, не колеблясь ни секунды.

– Все, что я сказал, – продолжал он нетвердым голосом, – чистая правда. Я люблю тебя, Эмили. И в твоей воле простить меня, идиота, или нет. Но даже не думай, что я собираюсь злоупотреблять своей властью. Или что завтра я откажусь от своих слов. Я знаю, чего хочу. У меня было почти восемь лет, чтобы точно это выяснить.

Его прикосновения стали мягче, нежнее. Я потерлась головой о его руку. Я была растрогана до глубины души, но не могла вымолвить ни слова.

– Ты надо мной имеешь точно такую же власть, – тихо проговорил он.

Это было выше моих сил, и я бросилась Элиасу на шею. Прижалась лицом к его свитеру, потерлась щекой и почувствовала, как страстно он сжал меня в объятиях. Еще ближе – вот все, чего я хотела, и Элиас, похоже, испытывал то же самое желание. Он отбросил одеяло, которым я укрывалась, оно было между нами третьим лишним.

Одну ногу он подогнул под себя, другой уперся в пол. Я этого не видела – только ощутила, когда он обхватил меня за талию и усадил верхом к себе на колени. По-прежнему всхлипывая, я обвила ногами его торс, и он так крепко прижал меня к себе, что у меня перехватило дыхание. Обняв его за шею, я прижалась к нему еще ближе.

После стольких ужасных недель, когда я была уверена, что все потеряно навеки, я наконец-то вновь очутилась в объятиях Элиаса. Полной грудью вдыхала любимый запах, впитывала его каждой клеточкой тела. Он прижимался щекой к моим волосам и дышал так же прерывисто, как я. По всему телу разлилось тепло, щеки горели. Его объятия дарили мне удивительное чувство защищенности – словно никакая беда не может меня коснуться, пока я с ним. Словно это укрытие, в которое я юркну – и уже никто не сможет причинить мне зла.

Я была опьянена счастьем – и вдруг в следующую секунду пришла в ярость. Как мог этот сумасшедший наломать таких дров? Как мог принести нам столько горя? Какого черта он снова и снова причинял мне боль, если испытывал ко мне такие нежные чувства? Непостижимо! Во мне закипели гнев и отчаяние, которые искали выхода. Я уперлась лбом в его шею, стукнула дрожащими кулачками в грудь и попыталась оттолкнуть.

– Дурак! – всхлипнула я.

Вместо того чтобы отстраниться, он притянул меня еще ближе.

– Звучит неубедительно, – отозвался он.

– Конченый дурак!

Он вздрогнул, словно сдерживал смех, рвавшийся наружу.

– Боюсь, это тоже слабовато, – тихо сказал он.

Я попыталась придумать что-нибудь еще более обидное, но мои руки снова обвили его шею, еще крепче, чем раньше. Все вокруг замерло – даже стрелка часов, казалось, не двигалась. Остались только мы двое. И мы обнимались так самозабвенно, словно завтра конец света. Мне казалось, что это сон, и хотелось никогда не просыпаться. Я чувствовала его тепло, чувствовала, как оно струится и по моим жилам. Я всхлипывала все тише и в конце концов замолчала. Единственный звук, который я слышала, – дыхание Элиаса, и оно, как и мое, постепенно выравнивалось. Я потрогала его спину, желая убедиться, что правда обнимаю его, что мне это не снится. Нет – не снится. Он живой, из плоти и крови. Здесь. Со мной.

Прошла целая вечность, прежде чем Элиас слегка отстранился и посмотрел мне в лицо. Я представила себе, как ужасно, должно быть, выгляжу, и, опустив голову, робко заглянула в его глаза, которые блестели от слез. Я смущенно теребила край своей футболки.

Долго, долго он разглядывал меня, затем ласково коснулся моей щеки и большим пальцем утер слезы. Взяв меня за подбородок, Элиас нежно приподнял мою голову, чтобы наконец поймать мой взгляд.

– Я так скучал по тебе, – прошептал он. – Каждый день, каждую ночь, каждую секунду.

Бирюза его глаз завораживалаз. Мне казалось, что я стала легкой, как пушинка.

– Я правильно понимаю, Эмили, – ты дашь мне еще один шанс?

Я кивнула.

– Правда? – Выражение лица у него было недоверчивое, но он не переставал поглаживать меня по щеке.

– Правда, – ответила я. – Ты же мужчина. Ты не виноват, что родился дураком.

Он нахмурился, потом улыбнулся и покачал головой.

– Да, ты заварил кашу, – продолжала я. – Причем весьма крутую. Это уж точно. Но ты попросил прощения, и я верю, что ты сделал это искренне. Благодаря твоим объяснениям я многое поняла. – Я сделала небольшую паузу и продолжила: – Однако учти: весьма вероятно, что у меня нередко будет возникать настоятельная потребность тебя треснуть. Хорошо бы, чтобы ты в таких случаях вел себя смирно.

Улыбка осветила лицо Элиаса, он кивнул, сияя.

– Бей сколько хочешь, – ответил он. – Всегда к твоим услугам.

Я тонула в бездонной глубине его глаз, я отдавалась им без остатка. Мы долго не могли отвести друг от друга взгляд. Но вдруг что-то изменилось. Наши лица стали серьезными. Не знаю, что творилось в его голове, но меня охватило бешеное желание, которое с каждым мигом становилось все невыносимее.

– Я люблю тебя, Эмили, – прошептал он.

Заветные слова… Он вложил в них столько страсти, что их больно было слышать. Но боль была приятной. Совсем не такой, какую я испытывала раньше.

– Я люблю тебя, Элиас.

Большим пальцем он нежно провел по моим губам и склонился к моему лицу. Я ощущала, как щекочет кожу его теплое дыхание. Сердце колотилось как сумасшедшее. Он наклонился, преодолел последние миллиметры, остававшиеся между нами, и нежно поцеловал меня. Я замерла, не смея дышать; он чуть отстранился, и вопросительно посмотрел на меня. Словесного ответа он не получил: хотя у меня к нему была тысяча вопросов, сейчас я не могла вымолвить ни слова. Я прикрыла глаза, прижалась к нему, коснулась губами его губ и стала его целовать. Очень осторожно. Очень нежно.

Кожа Элиаса была соленой, так же как и моя. Лишь этот привкус напоминал о том, что между нами произошло и что мне пришлось пережить, чтобы наконец снова очутиться в его объятиях, когда я уже и надеяться перестала. Я обняла, сжала крепко и в то же время осторожно. Наши губы раскрылись навстречу друг другу. Они двигались в одном ритме, с нарастающим жаром. Наши языки соприкоснулись и слились в танце, музыку к которому слышали только мы двое. По всему телу пробежала дрожь, и меня охватило чувство, будто я освобождаюсь от пут. Сила земного притяжения на меня больше не действовала, я парила в невесомости, вне пространства и времени. Наш поцелуй становился все проникновеннее, эмоции вспыхивали, словно спички, и сжигали тоску, терзавшую нас последние месяцы. С каждым нашим вздохом она превращалась в пепел. Чувство освобождения пьянило меня, мне хотелось еще и еще. Я стала медленно клониться назад, словно меня тянула невидимая сила. Элиас втиснул бедро между моих коленей и, не отрываясь от моих губ, навалился на меня всем телом, придавив меня к постели. Все мои пять чувств были заняты Элиасом, я стремилась ощутить его близость всеми доступными способами. Я вдыхала его запах, ощущала его вкус на языке, чувствовала его руки, обхватившие мою голову, прикасалась кончиками пальцев к нему, слышала наши тихие поцелуи и его едва уловимое постанывание. Чтобы еще и видеть его, я время от времени на секунду-другую открывала глаза.

Все это было слишком, чересчур – чувства переполняли меня, заставляя забыть обо всем на свете, – и в то же время мне было его мало. Я хотела еще. Хотела почувствовать его еще полнее, еще ближе, как только можно чувствовать другого человека. Сознание отказало мне, и остатки самоконтроля растаяли, как дым, воспарив к звездному ночному небу. Я понятия не имела, что делаю – знала только, что это хорошо и правильно, – когда потянула его свитер наверх. Наш поцелуй прервался всего на пару секунд, когда я стаскивала свитер через его голову, а затем его губы вновь приникли к моим. И целовали меня еще более страстно, еще более ненасытно, чем прежде. От его голой кожи меня теперь отделяла тонкая футболка. Я отвечала на все движения его губ, а мои пальцы тем временем пробегали по его напряженной спине и выступающим лопаткам. Мне нравилось прикасаться к нему, я страстно желала всего, что ощущала под ладонями. Элиас двигался медленно, чувственно, и желание росло и захлестывало меня. Я хотела быть еще ближе к нему, так близко, как только возможно. Мои руки скользнули вниз по его спине и, дрожа, забрались под футболку. Кожа у Элиаса была теплая и мягкая. Я чувствовала как по его спине пробегают мурашки. Я обхватила ногами его бедра; внизу живота разливалось тепло. Я чувствовала там что-то твердое…

Наш поцелуй стал еще отчаяннее, но не перестал быть нежным. Когда мои пальцы скользнули вверх по его голой коже, он вздрогнул и тихонько застонал. Наше горячее дыхание смешивалось, грудь вздымалась в одном и том же ритме. Элиас отпустил мою голову, запустил руку мне в волосы. Моя кожа пылала. Его рука заскользила дальше, он обхватил меня за талию, перевернулся на спину и мягко перевернул меня вместе с собой. Я так стремительно оказалась сверху, что даже не успела удивиться, и продолжила целовать его. Волосы упали мне на лицо. Он улыбнулся, глядя на меня сияющими глазами, откинул волосы назад, притянул меня к себе за шею и прижался своими мягкими губами к моим. Тело Элиаса было настолько жестче, настолько мускулистее моего… Его пальцы соскользнули с моей шеи по спине вниз, пробежали по наружной стороне бедра и юркнули между ног. Мне показалось, что я горю, и от каждого его прикосновения пламя только полыхает сильнее. Мое сердце колотилось как бешеное, когда он коснулся ноги уже не пальцами, а всей ладонью, и проделал тот же самый путь, с той только разницей, что на этот раз он коснулся и ягодиц. Подцепив край моей футболки, он закатал ее на пару сантиметров вверх. Я вздрогнула, почувствовав, как он дотронулся до кожи. Меня словно обдало тысячей ледяных и горячих струй. Я тяжело дышала. Ладонями я погладила его грудь, а добравшись до бедер, залезла под футболку. Едва я коснулась кожи Элиаса, как он втянул живот, словно пальцы у меня были ледяные. Но они были теплые, такие же теплые, как его живот, мышцы которого сокращались под моими ладонями. По части секса Элиаса трудно было чем-то удивить – за последние годы он многое успел попробовать и многим пресытиться. Но мы делали что-то совершенно иное, и я чувствовала, что для него эти ощущения так же новы, как и для меня.