– Не за что, – отозвалась я, выжидающе глядя на него.

– Как дела, Эмили?

– Спасибо, хорошо. А у тебя? – Стандартный ответ.

– Да вроде тоже ничего.

Он сделал глоток колы, отодвинул стакан и некоторое время смотрел по сторонам. Мне показалось, что он чересчур старается вести себя непринужденно.

– Ты… ты с какой-то целью пришел? – спросила я, взяла еще один лимон и положила его на доску. – Не пойми меня неправильно, Себастьян, я рада, что ты меня не забываешь. Но это немного… странно.

Все же он друг Алекс. Без нее мы еще ни разу в жизни не общались.

Он опустил голову и почесал в затылке.

– Надо сказать, ты весьма прямолинейна.

Я пожала плечами.

– Впрочем, ты права, – вздохнул он. – Я просто подумал, надо сперва обменяться какими-нибудь незначащими фразами. А потом я плавно переведу разговор в нужное русло и не буду чувствовать себя по-дурацки из-за того, что никогда раньше не приходил к тебе, а теперь пришел, и с задней мыслью, – неуверенно улыбнулся он.

– Ну что ж, по крайней мере это честно, – отозвалась я. – Как насчет того, чтобы сразу перейти к твоей задней мысли? Передай Алекс, что я еще ничего не решила, но как только решу, обязательно дам ей знать. А теперь можем продолжить светскую беседу и во всех подробностях обсудить погоду.

Себастьян закусил губу, на секунду задержал взгляд на стакане с колой, а потом вновь посмотрел на меня.

– Звучит заманчиво, но боюсь, с погодой придется повременить… Вообще-то я пришел не из-за Алекс.

Я вскинула брови.

– Неужели?

Он покачал головой, и мне вдруг сделалось не по себе. Мое сердце на миг перестало биться.

– Только не говори, – пробормотала я, – что тебя прислал он.

– О «прислал» речь не идет, скорее даже наоборот, – ответил Себастьян. – Он не знает, что я здесь, и если тебе дорого мое здоровье, лучше ему об этом не говорить. Но ты почти угадала, Эмили. Я пришел из-за Элиаса.

Вот как ему это удалось? Толком еще ничего сказать не успел, а мне уже дурно.

– Себастьян, я… я понятия не имею, чего ты от меня хочешь, но я не уверена, что хочу говорить о нем.

– Эмили, – он взглянул мне прямо в глаза, – мне не очень-то приятно наносить лучшему другу удар в спину. А именно это я и сделал, явившись сюда. И ты, наверное, догадываешься, что я бы никогда так не поступил, не будь у меня веской причины. Я думаю, тебя заинтересует то, что я хочу сказать.

Я встревожилась – увы, сильнее, чем хотела. Что подвигло Себастьяна прийти ко мне? Какая такая веская причина?

– Себастьян… Я даже не знаю, – пробормотала я. – Если речь правда о чем-то серьезном, возможно, было бы лучше, если бы Элиас сам…

– Элиас уезжает. Насовсем уезжает, – перебил он меня. Нож соскользнул с лимона и вонзился мне в палец. Элиас уезжает. На доску закапала кровь. Я не сразу почувствовала, как жжет рану лимонный сок.

– О черт, – пробормотала я себе под нос.

Себастьян перегнулся через стойку, увидел, что случилось, спрыгнул со стула и бросился ко мне.

– Порез глубокий? – спросил он.

Почему Элиас уезжает? Он никогда не говорил, что собирается покинуть Берлин. Наоборот, мне всегда казалось, что ему здесь нравится.

– Эмили?

Я моргнула.

– М-м?

– Порезалась глубоко?

– М-м… – Я посмотрела на свой окровавленный палец. – Не знаю.

Себастьян смотрел на меня мгновение, потом схватил салфетку и попытался остановить кровь. Пара капель упала на пол.

Вообще-то я должна радоваться, разве нет? Я перестану бояться, что случайно встречу Элиаса. Смогу приходить в гости к Алекс когда угодно, не думая о том, дома ли ее брат. Покончу со всем этим раз и навсегда и по крайней мере попытаюсь вернуться к моему прежнему свободному существованию. Да… Тысяча причин вздохнуть с облегчением. Но на сердце у меня было еще тяжелее, чем прежде. Если Элиас уедет, вероятно, я больше никогда его не увижу.

Я почувствовала, что кто-то надавил на палец, и взглянула на Себастьяна. Он зажал порез салфеткой.

– По-моему, все не так страшно, как кажется, – сказал он. – Но кровь идет сильно.

– Зачем… В смысле… почему? – проговорила я, запинаясь.

Себастьян поднял взгляд и нахмурился. До него не сразу дошло, что я не о пальце.

– Ты всерьез спрашиваешь, почему? – Он говорил таким тоном, словно причина была очевидна. Увы, в ответ я могла только пожать плечами. – Из-за тебя, Эмили.

Что за чушь?

– Из-за меня?

– Естественно, из-за кого же еще?

Я ничего не понимала. Я-то тут при чем?

– Элиас хочет уехать из-за меня? – переспросила я, желая убедиться, что не ослышалась.

– Ну да. Это просто бегство.

– Но… но как же так? – Я нащупала барную стойку и привалилась к ней бедром. Голова шла кругом.

Себастьян посмотрел на меня так, будто я прилетела с далекой звезды. Но стоило ему открыть рот, как за его спиной вырос Николас.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Ничего особенного, я порезалась.

Кого сейчас интересует этот дурацкий палец?

– Как, опять? – Николас усмехнулся. – Сильно?

Я покачала головой.

– И то хорошо. А что посетитель делает за стойкой? – Николас перевел взгляд на Себастьяна.

– Ах да, вы же не знакомы. Себастьян, это пенис… ой… Николас! – Я хлопнула себя по лбу и сморщилась.

– Пенис, Николас – как бы там ни было, рад познакомиться. Я друг Эмили, – сказал Себастьян. – У вас случаем не найдется бинта?

Пенис кивнул.

– С тех пор как Эмили у нас работает, пришлось завести целую аптечку. Секунду, сейчас принесу что-нибудь. – Он опять скрылся на кухне и вскоре вернулся с большим пластырем.

– Спасибо, – сказала я и отложила салфетку, которой был замотан палец. Кровь вроде бы унялась. Я заклеила порез.

– Николас, сделай одолжение, подмени меня ненадолго. Мне что-то нехорошо. Хочу присесть.

– Не вопрос, – ответил он. – Ты и правда очень бледная.

– Спасибо, – отозвалась я и, взяв тряпку, вытерла капли крови с пола. Доску я помыла под горячей водой, отнесла на кухню и положила к грязной посуде, а сама вернулась в зал и направилась к одному из самых дальних столиков. Себастьян, не дожидаясь приглашения, последовал за мной. Мы сели друг напротив друга, и я откинулась на спинку стула. Ну вот, теперь я готова выслушать все, что он хочет мне сказать.

– Элиас в последнее время замкнулся в себе, – заговорил Себастьян, глядя на свои сцепленные руки. – Он пытался сам разобраться со всем этим дерьмом. Некоторое время я мирился с его самокопанием, хотя и не считал, что это правильно. Но, по-моему, дело зашло слишком далеко. Я давно опасался, что все кончится плохо. И оказался прав.

– Что ты хочешь сказать? Что случилось? – заволновалась я.

– Недели полторы назад я зашел к нему без предупреждения. На столе лежали письма из разных университетов. Он куда только не разослал документы. В Мюнхен, Франкфурт, Гейдельберг, Кельн, Гамбург, Амстердам, Вену, Лондон – во все мыслимые и немыслимые места.

Себастьян сделал глоток колы, которую принес из бара, и поставил стакан обратно на стол.

– Я поинтересовался у Элиаса, когда он намеревался сообщить обо всем нам с Алекс. Или в один прекрасный день мы бы просто обнаружили, что его комната пуста?

Элиаса мой вопрос совсем не обрадовал. Он заявил, что вовсе не собирался исчезать по-тихому, а просто не хотел баламутить нас, пока его планы не определятся на сто процентов. Я подавил возмущение и попытался убедить его, что бегство – не решение проблемы. Но он, как всегда, ушел от ответа, и разговора не получилось.

Что он подразумевает под «решением проблемы»?

– Алекс еще ничего не знает, – продолжал Себастьян. – Хотя я уже неоднократно порывался ей рассказать. Боюсь только, что она сразу накинется на Элиаса и испортит все окончательно. Она терпеть не может, когда от нее что-то скрывают.

– Так, значит, пока еще не известно, уедет он или нет? – на автомате уточнила я.

– Увы, – отозвался Себастьян и тяжело вздохнул, – теперь уже известно.

– Что значит «теперь»?

– После Рождества он решился. Я сам узнал только вчера. И судя по всему, решение непоколебимое. Он уже подыскивает квартиру в Гамбурге.

Гамбург – это триста километров от Берлина. Я почувствовала, что мне нехорошо.

После Рождества он решился…

Я вспомнила наш разговор под дверью ванной. Неужели тут есть какая-то связь? Но откуда бы ей взяться? Я не уверена даже в том, что есть какая-то связь между его переездом и мной.

– Себастьян, зачем ты мне все это рассказываешь? Я не понимаю…

– Эмили, – сказал он и посмотрел мне прямо глаза, – я рассказываю тебе все это не только потому, что не хочу терять лучшего друга. Я рассказываю тебе все это еще и потому, что хочу положить конец этой бессмысленной драме! Мы с тобой не так давно знакомы, я понимаю. Но я всегда чувствовал, что Элиас тебе нравится. Интуитивно или еще как, черт его знает. Но это невозможно не заметить. И когда вы встретились на Рождество, было совершенно ясно, что ты по-прежнему к нему неравнодушна. – Себастьян сжал мою руку. – Так скажи же, Эмили, ты что, вечно собираешься дуться на него из-за этих писем? Поверь, он правда хотел тебе во всем признаться, только не знал – и я не мог помочь ему советом, – когда и как это лучше сделать. И…

Я отдернула руку.

– Ты знал о письмах?

Глаза Себастьяна округлились.

Непостижимо. Хватит с меня и того, что один человек меня обманывал. Но их, оказывается, уже двое – это удар ниже пояса.

Себастьян застонал и закатил глаза, а потом тихо сказал:

– Да. Он рассказал мне после кемпинга.

Значит, после той поездки. Почему же он меня не предупредил? Но чем дольше я смотрела на Себастьяна, тем яснее мне становилось, что упрекать его не стоит.

– Ладно, проехали, – глухо сказала я. – Ты его лучший друг. Конечно, ты не мог его выдать. Просто никогда бы не подумала, что ты покрываешь подобные пакости.