Но вопрос испарился так же стремительно, как и пришел мне в голову. А все из-за того, как Элиас на меня посмотрел. Совсем иначе, чем прежде. В его глазах не было блеска, не было того дерзкого огонька, который всегда словно освещал их. Они были блеклые, как выцветшая фотография.

– Что тут скажешь… – пробормотал Элиас и пожал плечами. – Она прекрасно выглядит. Как всегда.

У меня свело живот. Как часто я слышала от него эти слова. Но в этот раз они прозвучали, словно он говорил о человеке, с которым его связывали лишь далекие воспоминания.

– А теперь прошу меня извинить, – продолжил он. – Я тут внизу видел старого приятеля.

Едва договорив фразу, Элиас повернулся к нам спиной и исчез. Я словно приросла к месту и только таращилась ему вслед.

– У вас супружеская размолвка? – спросил Энди после короткой паузы:

– Без понятия, – не сразу, ответила я. – Может быть, он заделался вегетарианцем.

* * *

Даже после двух стаканов вишнево-водочной смеси настроение оставалось на нуле. Я могла бы махнуть на все рукой и больше не думать об Элиасе. Но всякий раз, когда эта здравая мысль приходила мне в голову, в животе начинал тренировку маленький каратист. Этого идиота-каратиста я ненавидела. Он был упрям и в высшей степени неблагоразумен. Да, неблагоразумен – так я это формулировала, однако его это нимало не интересовало, так как он обладал еще и третьим свойством: был тупее осла. И в сочетании с алкоголем он пробуждал во мне то, чего на самом деле вовсе не существовало: смелость.

Опрокинув в себя остатки коктейля, я вновь стала искать удобного случая поговорить с Элиасом. Извинившись перед друзьями, я отправилась на кухню. Но сколько бы я по пути ни вглядывалась в окружающих – а я, черт возьми, вглядывалась гораздо больше, чем надо бы! – его нигде не было видно.

Добравшись до кухни, я снова наполнила стаканчик и сразу сделала здоровый глоток. Может, и правда пора с этим покончить? Каратист отвесил мне внушительный пинок. Я решила будто невзначай предпринять небольшой рейд по дому.

Гости по-прежнему веселились напропалую. Единственное, что изменилось, – они, по всей видимости, все меньше и меньше чего бы то ни было стеснялись. Так, например, мне пришлось протискиваться мимо беглого заключенного, который шарил под юбкой медсестры. Я себе несколько иначе представляла личный досмотр в местах не столь отдаленных. Словосочетание «личный досмотр» напомнило мне об умелых руках, которые блуждали некогда по моему телу, и вновь вернуло меня к мыслям об Элиасе. Да где же он, в самом-то деле? Я снова прошлась по всем комнатам, но, увы, с тем же результатом: Элиаса и след простыл.

Если бы это не граничило с паранойей, можно было бы предположить, что Элиас нарочно старается, чтобы я его не нашла. Или он, чего доброго, уже уехал домой?..

Тихо и недовольно ворча себе под нос, я стала пробираться обратно – в последней надежде, что Элиас успел вернуться к друзьям. Проходя мимо кухни и бросив туда беглый взгляд, я содрогнулась. Элиас. Стоял там как ни в чем не бывало. Привалившись к стене у холодильника, болтал с какой-то брюнеткой.

Глаза мои стали размером с мячи для гольфа, я заторопилась дальше и остановилась, только когда дверь осталась позади. Со спины девушка походила на Джессику, но я не была уверена, что это она. Заглянув в стаканчик, который был еще наполовину полон, я немножко потрясла его, взболтав содержимое. Поразмыслив, выплеснула все в цветочную кадку, повернулась кругом и направилась на кухню.

Я была настроена действовать самым решительным образом – пока не переступила порог и не увидела его. Я тут же опустила голову, сделала вид, будто его не замечаю, и прошагала прямиком к бутылкам на другом конце комнаты. Повернувшись к Элиасу спиной, я стала на чем свет стоит клясть свою девчачью трусость.

«Дыши глубже», – сказала я себе и попыталась успокоиться. Девушка и впрямь оказалась Джессикой. В этом отношении тревожиться было не о чем. Но видел ли Элиас меня вообще? По идее, должен был, ведь я прошла у него под носом.

Я все торчала у стойки и разглядывала всевозможные бутылки, словно не могла решить, что бы мне выпить. На самом деле я тянула время. Время, которым он мог бы воспользоваться, чтобы подойти ко мне.

Я промаялась минут пять, но Элиас так и не подошел. Ну почему, будь все в сотый раз проклято, он не подходит?..

В расстроенных чувствах я схватила бутылку водки, намереваясь хранить верность главному коктейлю сегодняшнего вечера. Я сделала небольшой глоток, но мой рассудок, беспрестанно твердивший, как смехотворно мое поведение, постепенно отвоевывал позиции. Нужно просто заговорить с ним и узнать наконец, в чем проблема. Точно! С каменным выражением лица я обернулась – около холодильника никого не было.

Элиас ушел. Как и Джессика.

Рот у меня распахнулся. Я переставала верить в случайности.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы найти дорогу назад в гостиную. Присоединившись к остальным, я избрала белый картонный стаканчик своим новым наперсником.

Это сработало. Моя смелость, которая взяла было тайм-аут и носилась по Берлину в чем мать родила, надев детские нарукавнички для плавания и попискивая надувной уточкой, постепенно возвращалась. Я наблюдала за дверью в коридор, словно гепард в засаде, и выжидала подходящего момента. На этот раз я с ним заговорю. На этот раз, черт побери, я точно с ним заговорю!

* * *

Времени прошло немало, но мое ожидание было вознаграждено. Элиас мелькнул в толпе. Я сделала глубокий вдох, сжала руки в кулаки и пошла за ним. Но легче сказать, чем сделать: сперва нужно было найти Элиаса в этой сутолоке. Впрочем, это оказалось не слишком трудно: шевелюра цвета корицы выдала его. Не выпуская цель из поля зрения, я постепенно сокращала разделявшее нас расстояние. Оставалось два-три шага, когда справа вынырнул темноволосый мужик, перехватил Элиаса и радостно хлопнул по плечу.

– Ну, Шварц? Где ты оставил свой бирбонг[2]?

– Очень смешно, – донесся его ответ, а я замерла, вытаращив глаза. Элиас стал было поворачивать голову в мою сторону, и тут я стремительно опустила взгляд и, словно сумасшедшая, ринулась прочь.

Дура. Трусиха. Эмили! Я остановилась, три раза дала сама себе пинка под зад и постаралась поскорее убраться.

* * *

Час спустя я уныло подпирала стенку в коридоре. Уже четыре раза я обошла весь дом, следуя за Элиасом по пятам, будто какой-то чертов Коломбо. Четыре раза! Я была настолько вне себя, что соображала уже довольно смутно.

В двух из четырех случаев, что я следила за ним, он внезапно исчезал, будто в воздухе растворялся. Дом, конечно, был огромным, но все-таки не настолько. Для меня оставалось загадкой, как ему это удается.

Во время последней вылазки я подобралась к Элиасу так близко, как не подбиралась еще ни разу за целый вечер. Стоило протянуть руку – и я коснулась бы его; запах его одеколона окутывал меня. Моя голова работала изо всех сил в поисках слов, которыми я могла бы его окликнуть. Но в итоге голова бросила меня на произвол судьбы, и я так и не посмела сделать последний шаг, отделявший меня от него.

Вдруг ни с того ни с сего Элиас остановился и повернулся ко мне. Воззрился на меня, и я, будто рыба, молча вытаращилась на него в ответ. Прошло несколько секунд – я опустила голову и не глядя в его сторону рванула на кухню.

Хэллоуинская вечеринка определенно достойна отдельной главы мемуаров, так как в этот вечер я испытала ненависть к самой себе в невиданных доселе масштабах.

Надежда на то, что Элиас не замечает моих преследований, давно уже умерла. Не в последнюю очередь потому, что для человека настолько неуклюжего, как я, незаметная слежка – задача из разряда невыполнимых. Неизвестно, по какой причине, но совершенно точно я навлекла на себя ненависть мстительного народца – цветочных горшков. Эти гады то и дело попадались на моем пути. Именно им я обязана тем, что чуть не разбила нос на глазах у всей чертовой толпы. Грохот привлек и внимание Элиаса. Успел ли он меня увидеть, не знаю, поскольку я пустилась наутек так быстро, как никогда в жизни.

– Это ты мне?

Я подняла голову и взглянула в лицо рыжеволосому молодому человеку.

Я бы не дала ему больше шестнадцати-семнадцати лет. Разве он не должен в такое время быть в постели?

– Прости? Что?

– Твоя футболка, – ответил он и указал на надпись.

Я закатила глаза. Проклятая футболка. «Укуси меня». Нет, дружок, это точно не тебе.

– Да вообще-то нет, – пробормотала я и посмотрела в сторону, дабы не потерять из виду Элиаса.

– Тебе, наверняка, весь вечер покоя не дают?

С пивом в руке, улыбаясь во весь рот, он прислонился к стене возле меня.

Я вздохнула. Ну почему всегда не те?..

– Нет, поздравляю, ты первый, – отозвалась я, стараясь, чтобы мой ответ звучал хотя бы вполовину не так грубо, как задумывался. В конце концов, парнишка не виноват, что у меня настроение ниже плинтуса.

– Серьезно? – удивился он. – Даже не верится. Наверно, остальные трусят спросить тебя об этом.

О-о, так я беседую с мистером Смельчаком, кто бы мог подумать.

Я подавила зевоту и хотела было буркнуть раздраженно: «Наверняка», – как вдруг Элиас появился в холле и направился прямиком ко мне. Хотя… Похоже было, что он опять собирается пройти мимо.

Не дыша, я настороженно посмотрела на него. К моему изумлению, он не отвел взгляд. Бирюзовые глаза…

Пожалуйста, остановись! Пожалуйста, остановись!

Но он и не подумал уступить моей безмолвной мольбе. Перевел взгляд с меня на моего несовершеннолетнего нового знакомца, оглядел его – и в следующее мгновение уже прошел мимо.

Ошарашенная его неожиданным появлением и тем фактом, что опять застыла как вкопанная, я несколько секунд смотрела ему вслед. Затем отхлебнула еще вишнево-водочной смеси, стиснула стаканчик в кулаке и решила: сейчас или никогда!