Карина Бартш - Бирюзовая зима

Не меньше десяти минут я стояла во дворе и смотрела вслед «Мустангу», хотя он давно уже скрылся за поворотом. Когда я наконец развернулась и направилась к общежитию, я ступала легко, словно парила над землей.

Вскоре, надев толстовку Элиаса, я уже юркнула в кровать, и в наушниках вновь зазвучала прекрасная фортепианная музыка. Моя музыка.

Что же за день такой был сегодня? Словно прекрасный сон. Но когда я закрыла глаза и ощутила, как губы Элиаса касались моих губ, стало ясно, что мне ничего не приснилось. Я чувствовала себя совсем иначе, чем прежде. И не только из-за переполнявшего меня счастья – тут было нечто большее. Будто я наконец нашла недостающий кусочек, без которого моя жизнь не могла быть полной. Забытый ингредиент, потерянный элемент пазла, которого мне не хватало, чтобы чувствовать себя целостной.

Теперь я его нашла. Теперь я едина.

О том, чтобы заснуть, в эту ночь нечего было и думать. В четыре часа утра сна все еще не было ни в одном глазу, и я по-прежнему лежала в кровати с улыбкой на устах и слушала, как Элиас играет на фортепиано. А затем произошло нечто, чего в это время суток обычно не ожидаешь. Тренькнул телефон. Пришло сообщение.

От: Не брать трубку

Ты уже спишь?

От: Эмили

Попыталась, но не получилось.

От: Не брать трубку

Со мной то же самое. К тому же мне не дает покоя один вопрос.

От: Эмили

Какой же?

От: Не брать трубку

Мне очень хочется знать, когда я увижу тебя снова. Это важно.

От: Эмили

Ты просто чудо, Элиас. Вполне возможно, нам доведется увидеться уже через несколько часов. Алекс пригласила меня к вам на завтрак.

От: Не брать трубку

Иногда я просто обожаю сестру. На какое время вы договорились?

От: Эмили

11:30.

От: Не брать трубку

Можно я заеду за тобой?

От: Эмили

Ты еще спрашиваешь, можно ли? Я буду очень рада, если ты за мной заедешь.

От: Не брать трубку

Ты знаешь, что сделала меня сегодня самым счастливым человеком на свете?

От: Эмили

Ты преувеличиваешь.

От: Не брать трубку

Ничуть, Эмили. Ничуть. Я уже говорил тебе, что целуешься ты так же хорошо, как тогда?

От: Эмили

Нет. Я бы смутилась до смерти и точно бы это запомнила.

От: Не брать трубку

Я скучаю по тебе, Эмили.

От: Эмили

И я по тебе.

От: Не брать трубку

Спи сладко, мой ангел. Ты приносишь мне столько радости.

От: Эмили

Ты мне – гораздо больше… Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее, Элиас. Спокойной ночи.

Я отложила телефон и сунула ладонь под щеку. Элиас не мог быть самым счастливым человеком на свете. Потому что самым счастливым человеком на свете была я.

Я трясла ногой под партой.

По моему виду было ясно, что я немного волнуюсь.

Ладно, ладно – по моему виду было ясно, что я очень волнуюсь.

Окей, очень сильно, если говорить правду.

Скоро я увижу Элиаса. А еще мне предстоит завтракать с Алекс. Как мы с Элиасом будем себя вести? Словно ничего не было? Или лучше сказать открыто, что между нами происходит? А если все-таки скажем – как она отреагирует?

Я взглянула на часы, висевшие над большой доской. Через несколько минут лекция кончится. Еще полчаса, и за мной заедет Элиас. Я принялась грызть ногти.

Лишь когда профессор собрал с кафедры все свои бумажки и пожелал студентам хорошего дня, я оставила ногти в покое. Побросав в сумку вещи, я откинула раскладную столешницу. И тут же вскрикнула:

– Ай!

Столешница упала, и руку пронзила боль – мне прищемило палец. Он мгновенно покраснел и болезненно запульсировал.

– …Твою мать! – выругалась я. Ну как можно быть такой дурищей? Тут я заметила, что человек пятнадцать однокурсников смотрят в мою сторону. – Что? – спросила я. – Никогда не слышали слова «мать»?

Сердясь и одновременно испытывая легкое чувство неловкости, я прижала книжки к животу, обхватила их обеими руками и решительно направилась прочь. Разве я могу прожить день, ни разу не оконфузившись? Это было бы для меня слишком хорошо. Я вздохнула, вливаясь в толпу сокурсников, топчущихся у выхода из аудитории. Поскольку все одновременно стремились наружу, поток просачивался сквозь двери невероятно медленно. Шаг за шагом приближаясь к выходу, я разглядывала пострадавший палец. Он горел и потихоньку припухал.

Наконец выбравшись из аудитории, я оторвала от него взгляд – и замерла. В коридоре стоял Элиас, который при виде меня улыбнулся. Сердце мое забилось быстрее, на губах сама собой появилась улыбка, и, словно кто-то нажал кнопку на пульте дистанционного управления, ноги сами понесли меня к нему. Подойдя почти вплотную, я остановилась.

– Привет… как же… ты пришел на полчаса раньше, – пролепетала я.

– Вообще-то я пришел на час раньше.

– На целый час? – ошарашенно переспросила я. – А как ты узнал, где я?

– Мне сказала какая-то ненормальная в твоей комнате.

Этот эпитет прекрасно подходил к Еве. Если б я знала, что Элиас ждет меня за дверями аудитории, я бы ни секунды не смогла высидеть спокойно.

– Почему же ты пришел так рано?

Он улыбнулся, поднял руку и откинул волосы с моего лица.

– Соскучился, – просто ответил он.

Я крепче сцепила руки, державшие стопку книг. В животе защекотало.

– Это плохо? – спросил он.

Я покачала головой:

– Вовсе нет. Плохо лишь то, что тебе пришлось так долго ждать.

– Это верно. Я весь извелся. Но не раздумывая сделал бы это снова.

Я закусила губу и опустила взгляд.

– А с пальцем у тебя что? – спросил он. – Ты его так внимательно разглядывала.

– Ты никогда не задавался вопросом, могут ли откидные столешницы представлять опасность для жизни? А вот я теперь знаю: да, могут. И еще как!

Элиас усмехнулся.

– Эмили, ты неисправима. Что случилось? Прищемила?

Я кивнула.

– Покажи-ка, – велел он и взял мою руку. Осмотрел палец со всех сторон и немного понажимал. – Да, прищемила здорово. Ну ты даешь. Сильно болит?

– Ну, так себе.

Элиас приподнял мою руку и нежно поцеловал пострадавший палец своими мягкими губами.

– Лучше? – спросил он.

В полном чаду я подумала: а не сказать ли ему, что я недавно сильно ушибла еще и внутреннюю сторону бедра? Нет, пожалуй, это будет все-таки слишком.

Я кашлянула.

– Гораздо лучше.

– Вот и славно.

– Давай быстренько зайдем еще раз ко мне? Я хочу оставить книги, не тащить же их с собой.

– Да, разумеется, – ответил он. – Не то чтобы я горел желанием как можно скорее увидеться с сестрицей.

– Мы там все-таки будем вдвоем, – отозвалась я, и мы вместе зашагали прочь от аудитории. Он шел совсем рядом и через несколько метров положил мне руку на талию. Потом наклонился и поцеловал в висок. Я почувствовала тепло его губ и положила голову ему на плечо.

* * *

Идти с Элиасом по университету было, с одной стороны, прекрасно, а с другой, очень непривычно. Моя тайная любовь внезапно стала достоянием общественности. Каждый мог нас видеть. И чудно: в глубине души мне хотелось, чтобы нас увидело как можно больше народу.

Более того – хоть мне и трудно было в это поверить, – Элиас, казалось, гордился тем, что идет со мной в обнимку. На лице его была написана полная убежденность в том, что так и надо. Ни тени сомнения он, похоже, не испытывал. Я чувствовала себя так, будто он вытащил меня из-за тяжелого, плотного занавеса и явил миру. Явил как свою Эмили.

Я улыбнулась и прижалась к нему еще крепче.

Когда мы подошли к двери моей комнаты, он убрал руку с моей талии. Я отперла дверь и осмотрелась, но соседки нигде не было видно.

– Похоже, Евы дома нет, – подытожила я и пожала плечами. Элиас шагнул через порог вслед за мной. Я сразу направилась к столу и сгрузила туда книги. Когда я обернулась, Элиас стоял посреди комнаты и осматривался.

Можно было подумать, что он нервничает не меньше моего.

– Присядь пока, я сейчас быстро переоденусь, – предложила я.

– Ты сказала «переоденусь»?

Я нахмурилась.

– Ну да, а что?

Дурацкое чувство, что он тоже нервничает, испарилось в мгновение ока. С самой нахальной ухмылкой, которую только можно себе представить, он упал животом на кровать и подпер подбородок руками. В его взгляде, устремленном на меня, читалось предвкушение.

– В ванной, – сказала я и скрестила руки на груди.

Он надулся.

– А здесь тебе что мешает?

Я ткнула в него пальцем и сказала:

– Вот что!

– Да не будь такой занудой!

Некоторое время я сверлила его взглядом, потом шагнула к шкафу и вытащила одежду. Перед дверью в ванную я помедлила.

– Скоро вернусь, – сказала я.

Элиас перекатился на спину и вздохнул.

– Все-е вы так говорите…

На него не стоило обижаться – в конце концов, бедолага живет с Алекс. Не сказав больше ни слова, я скрылась в ванной и закрыла дверь. Переодевшись, я замешкалась перед зеркалом. Меня не на шутку озадачил вопрос, что за глупо ухмыляющаяся девица пялится на меня оттуда. Даже когда я заставила себя опустить уголки губ, впечатление по-прежнему было такое, будто я не переставала улыбаться.

Глубоко вздохнув, я вернулась в комнату. Элиас теперь лежал на боку, подперев голову рукой.

– Ты уже готова? – удивился он.