Вот и сейчас – предупредительная девушка-менеджер проворковала что-то в телефонную трубку, и через минуту влетела Катерина. Как всегда, идеальная фигура, сияющая улыбка, правда, при прошлой встрече она была брюнеткой, а теперь стала ярко-рыжей, но Ларису такие перемены в облике подруги давно не удивляли.

– Солнце! – Катерина всегда называла ее «солнцем», как, впрочем, и всех остальных, что не мешало каждому в отдельности наслаждаться этим титулом. – Привет! Чудно, что ты пришла, я сегодня ночью улетаю, решили с Мишкой встретить Новый год на Гоа, и компания подобралась классная, так и закрутилась бы, не позвонила бы тебе, а у меня для тебя подарочек есть! – Она исчезла и вскоре вернулась с крошечным очаровательным пакетиком. – Только ты дома посмотришь, ладно?

– Спасибо. А я, как всегда, не догадалась. – Действительно, зануда, нет чтоб голову включить. Хотя что голова, денег-то все равно нет. – Я с тобой посоветоваться хочу.

В крошечном кабинетике Лариса рассказала Катерине о событиях последних дней. Подруга не задала ни одного вопроса:

– Классно! Надо ехать! У тебя есть хороший купальник? У нас продаются, деньги отдашь потом.

– Кать, я боюсь… Мало ли что.

– Да наплюй! Кому ты нужна? Ты бойся по улицам ходить в темноте, меня вон вчера возле магазина чуть из машины не выкинули. Ха, а мне Володька на день рождения подарил брелок для автомобиля, блокирует на расстоянии, они даже удрать не смогли. Засранцы! А этот твой – нормальный мужик, так и надо делать, все правильно. Нормального сразу видно.

– Ты считаешь – ехать?

– Нет, сидеть дома и локти кусать! Поедешь – ну, пятьдесят процентов за то, что пожалеешь, если он тебе не понравится. А не поедешь – точно удавишься с досады. Ой, нет, ты открой, посмотри, что я тебе подарила! Это же мистика! Точно надо ехать!

В пакете лежал крошечный топик: на груди нарисованы глазки, на пупе – нос, ниже – только кисточки – борода. На спине изображена лысина. Такое могла купить и надеть только Катерина, Ларисе все это пошло бы, как корове седло. Не потому, что оно на ней сидит хуже, чем на лошади, просто корова не умеет ходить под седлом.

– Здорово, да? – тормошила ее подруга. – Там же сейчас лето, вот и наденешь. И вообще, надень на новогоднюю вечеринку. И те бежевые брючки, ты летом приходила. Прикинь, там все тетки будут в черных платьях. А ты – такая супердевочка!

«Нет, я буду супертетка в платье», – грустно подумала Лариса. А вслух сказала:

– Спасибо. Надену обязательно! А вдруг ему не понравится такое… ну, легкомыслие?

– А тебе плевать! Ты ему уже нравишься, раз он тебя пригласил. Делай, как хочется, надо мужиков подбирать под тряпки, а не наоборот!

К Катерине опять пришли, ей пора было убегать, подруги расцеловались. Пробираясь по скользкому тротуару в сторону маминого дома, Лариса подумала, что если записать речь Катерины на бумаге, то придется ставить одни восклицательные знаки. Возле нее приятно жить. А у самой Ларисы – одни вопросы, многоточия, точки с запятыми. И не в стервозности дело, а в энергетике. Хотя, конечно, все люди разные. Видимо, Катерина права: надо ехать.

Открывая своим ключом мамину дверь, Лариса играла в знакомую с детства игру – надо было, еще не входя в дом, угадать, чем так вкусно пахнет. Это от соседей могло нести жареной рыбой, тушеной капустой или пригоревшим молоком. Из-за их двери всегда доносился тонкий запах пирога с яблоками, тушеного мяса или грибного супа. Мама считала, что если в доме нет мужчины, то это не значит, что можно опускаться до покупных пельменей. И в доме, и в кухне должно быть все в порядке. «Я только из-за тещи на тебе бы женился», – однажды вдохновенно сказал Шкирка, еще из прихожей принюхиваясь к запахам, доносившимся из кухни, где колдовала мама. «Женись, – разрешила Лариса. – Я тебя на девять лет моложе, мама – на десять старше, оба варианта вполне проходные». Пообедал Шкирка с удовольствием, однако предложения так и не сделал никому.

– Ну, что? – выглянула из кухни мама.

– Пирог с мясом? – засомневалась Лариса.

– Пицца! С грибами и ветчиной. Хоть поешь нормально, нельзя все-таки ничего не готовить.

– Мамочка, а я не понимаю, зачем стоять у плиты, если можно заняться чем-нибудь другим? Ну смотри: человек вяжет – остается свитер. А ты полдня в кухне: съели – и забыли.

– Ничего-ничего, выйдешь замуж, еще прибежишь ко мне рецепты записывать.

– О! Старая песня о главном. Мам, у нас с тобой разговор всегда, как компас: крути – не крути, одно направление – замуж, замуж, замуж!

– Ты выйди замуж, Ларочка, я и замолчу.

– Угу. Вот третьего вернусь – и сразу в загс.

Мама вздохнула, ушла в комнату и вернулась, неся за уголок стодолларовую купюру.

– Это тебе. И еще я сегодня заплатила тысячу за твой мобильник. У тебя вечно до копейки все тратится, роуминг дорогой, а я буду звонить тебе два раза в день.

– Ты же мне запретила ехать!

– Но ты ведь все равно поедешь.

– Мам, ты себе противоречишь. Чтоб выйти замуж – надо найти мужа. Вот я и ищу. Может, вот как раз и нашла.

– Чем тебе плох Александр Сергеевич? – Мама называла всех мужчин дочери по имени-отчеству, в знак уважения. Шкирку она уважала за хозяйственность и рассудительность, Сергея Петровича – за золотые руки и безотказность.

– Он жмот.

– Александр Сергеевич – жмот, Сергей Петрович – подкаблучник, Алексей Константинович, насколько я помню, маменькин сынок. Если хочешь видеть в людях одни недостатки, только их и увидишь. Давай ешь, а то остынет.

– Мама, а если достоинства не просматриваются? Ой, вкусно! По-моему, все мужчины состоят из недостатков. Викин муж женат на своей машине. У Иркиного оказался ребенок на стороне, причем ровесник ее собственного. Машин – мало того что электрик, при ее кандидатской по философии, да еще и лентяй. Попов не дурак выпить. Танькин третий год выкладывает ванную плиткой, я у них была – еще и половины нет. Ольгин не ночует дома, в будни работает, в выходные рыбачит. Этот, пожалуй, близок к идеалу. Если он правда рыбачит, рыбы-то я у них не видела.

– Не иронизируй. Зато у твоих подруг все в норме. Дом, муж, дети. Ты не представляешь, как важно, когда у тебя все как у всех. Может, плохо, а может, и терпимо, но как у всех. Нет у тебя чего-то – проживешь всю жизнь, как голая на морозе, уж поверь мне. Ведь заметь: подружки твои ноют, стонут, а на развод ни одна не подала; даже Ира, когда узнала про ребенка, смолчала ведь, и правильно. Там он – приходящий, а здесь – хозяин, та – любовница, а она – жена.

– Мам, я не смогла бы, как Ирина, меня половинка от половинки не устраивает. И что попало не устраивает. Я хочу, чтоб меня любили, баловали, чтоб я им хвастаться могла! Чтоб меня вот так – бах! – и в Турцию на Новый год. Ведь никто из их мужиков так не смог бы.

– Вот это меня и пугает. Господи, может, ему пятьсот лет и у него три ноги? А вдруг он маньяк?

– Мамочка, в агентстве его знают. Ну ты же меня сама в агентство посылала! Если бы он мне в «Мак пике» свидание назначил, тебе было бы спокойнее? Видишь, до чего мы дожили – нас с тобой подарок дороже ста рублей уже пугает.

– Да не в этом дело! Почему он по-людски-то не хочет? Пришел бы, познакомился…

– Вот мы там и познакомимся. Мне кажется, это вот как раз и по-людски. Ну мамочка… Есть обратный билет, и потом, мы же не вдвоем там будем. Ты пойми, я тоже хочу все как у всех, и я не желаю в тридцатый раз встречать Новый год вдвоем с тобой, хотя я тебя очень люблю. Знаешь, какой в этом агентстве лозунг над входом висит? «Семья – как родина, она просто должна быть!»

– Ну, не так уж это и смешно. – Мама помолчала. – А Александр Сергеевич знает?

– Мы с ним в ссоре, – пропела Лариса.

– Что ты купила на сей раз?

– Да ты же знаешь, шубку норковую в кредит. Он ведь в магазин со мной поперся, советы давать, чтобы меня не надули. Эксперт по мехам! Я чуть со стыда не умерла, черт дернул меня ему сказать, что за шубой иду. Там ценники увидел, узнал, что я двенадцать месяцев буду платить по четыре с половиной тысячи, да еще взяла не длинную коричневую, как он хотел, а свингер голубой, только что у виска пальцем не крутил. Знаешь, на меня как продавщицы смотрели? Мужик рылся-рылся, выбирал, на меня примерял, на мех дул, всех до белого каления довел, а потом я на себя кредит оформила и десять тысяч заплатила. Он меня даже домой не повез, так разозлился. Да пошел он!

– Ой… Я тоже не знаю, зачем тебе шуба, пуховик отличный и легкий.

– Возраст. Хочется уже кутаться в меха.

– Да ну тебя! А Сергей Петрович?

– Пока он нужен жене. У нее в магазине проблемы с проводкой, а он же у нас дипломированный инженер-электрик.

– Умеют мужей держать! – восхитилась мама. – Ведь ты ему очень нравишься, это заметно.

– Он подкаблучник.

– Просто они умеют, а мы с тобой нет. Ларочка, доченька, эти знакомые, понятные, а там неизвестно что. Ну, сходи еще раз в агентство, может, тебе кого-нибудь подберут.

– Угу, дедушку лет семидесяти или социального инвалида, ты хочешь его всю жизнь содержать и верить в перспективы? Мам, я все равно поеду. Хватит об этом, мы уже все обсудили. За денежки спасибо, но у них же там «олл инклузив», моя задача – успеть объесть их на всю стоимость путевки.

– Тогда купишь себе что-нибудь.

– Ой, мам, это не важно.

– А как ты в аэропорт доберешься?

– За мной наш водитель приедет, Иван Васильевич с ним договорился. Все, мамочка, мне пора, еще собираться.

– Свитер возьми. Куртку. И зонтик.

– И одеяло… Да не волнуйся, мамуля, я же не в первый раз еду, все будет в порядке, я буду звонить тебе даже три раза в день. И ты мне два. На пять дней тысячи хватит, гулять так гулять.

Пока Лариса одевалась и крутилась перед зеркалом, любуясь на свое отражение – нет, новая шубка однозначно стоит любых жертв! – мама успела сунуть ей в сумку завернутый в фольгу кусок пиццы. Потом стояла на площадке, не закрывая двери, пока лифт не доехал до первого этажа и не стукнула дверь подъезда. Лариса точно знала, что теперь мама побежала к окну и станет смотреть ей вслед, пока Лариса не повернет за угол, к остановке. Она обернулась, нашла мамин силуэт на фоне ярко освещенного окна, помахала рукой и заторопилась на подходивший троллейбус. И не заметила, что вслед за ней мягко и бесшумно вырулил со двора огромный, как корабль, серебристый джип «Тойота Лендкрузер».