Маячили плакаты типа «Не позволяйте Хрусталевой наживаться на вашем здоровье», «Требуем запретить шарлатанскую деятельность» и еще какие-то картинки – Лариса не стала рассматривать. Бочком, не глядя по сторонам, пробралась к входной двери, проклиная мысленно Сергея Петровича, который именно теперь решил бросить ее на произвол судьбы. Тетки с плакатами показывали на нее пальцем, но взгляды отводили. Зато женщинам, спешившим на презентацию Центра и на запись в новые группы, они раздавали листовки и едва не хватали за рукава. В стороне работали две съемочные группы, видимо, интервью с пикетчиками они уже записали и теперь делали картинку про запас – как же, такой прикол, поссорились толстые с тонкими!

В офисе Ларису тоже ждали журналисты. Линда успела созвониться со многими – Лариса числилась в их поминальниках в качестве ньюсмейкера, от нее всегда можно было ожидать чего-нибудь интересного, да и приплачивал Центр «Твоя фигура» не скупясь, в отличие от большинства себе подобных. Поэтому Лариса могла не спеша изложить свою точку зрения, заранее написанную на шпаргалке, ее подсунула предусмотрительная Линда. Оказалось, что разрешения на проведение пикета у нарушителей спокойствия нет, поэтому Лариса сумела представить ситуацию как спровоцированную конкурентами, которые бессильно завидуют успеху ее Центра, исключительно эффективно работающему по всей области и в соседних областных центрах на рынке столь необходимых народу услуг. Подобной чепухи Лариса на ходу не придумала бы, поэтому была благодарна Линде и решила, что к летнему отпуску надо оплатить ей путевку на хороший курорт.

Митингующие убрались восвояси, вернулся и довольный Сергей Петрович. Радостно поделился добытой информацией: пикет заказали конкуренты из «Клиники доктора Соколова» – новой и весьма нахрапистой организации, за которой стояли московские деньги. Тетенек, в основном пенсионерок, привезли на «Газели» и заплатили за участие по триста рублей. Негусто, но если вот так ходить с митинга на митинг, то за месяц можно заработать нехило, ОМОН бабусек не гоняет, от нанимателей отбоя нет – то на американское консульство наедут, то чьих-нибудь конкурентов попугают, то потребуют освободить из СИЗО очередного авторитета в связи с его хилым здоровьем. Появилось даже некое пиар-агентство «Альтер эго», бесхитростно развесившее по заборам и столбам объявления: «Массовые акции и устранение конкурентов. Промышленный шпионаж». Через него бабусек и нанимали.

Добравшись до кабинета и вяло успокоив квохчущую Валентину Васильевну, Лариса записала в ежедневник: «Мэрия – насчет «Клиники доктора Соколова». У нее, как и у всякого человека ее рода занятий, желающего работать спокойно, имелись свои прикормленные чиновники, к тому же, надо отдать должное мэрии, своих она в обиду заезжим не давала, вот и сеть московских универсамов «Семерочка» так и не смогла здесь развернуться, а какие были планы… «Как бы не пришлось и доктору Соколову менять насест», – со злостью подумала Лариса и, разозлившись, поняла, что настроение входит в привычную колею. Да, нам без боевого настроя никуда – бизнесвумен, как ни крути.

Без стука в кабинет втерся Александр Сергеевич Шкирка. Он работал в Центре психологом с тех пор, как впервые увидел Дину Борисовну и безвозвратно погиб для прочих представительниц прекрасного пола, столь им доселе любимого. Окончил курсы, получил всякие сертификаты, но не в них оказалось счастье, а в том, что Александр Сергеевич (хотя бы в этом он был сродни своему великому тезке) действительно прекрасно понимал женщин, умел внимательно слушать и поддерживать задушевную беседу, а большего и не требовалось. Вдохновляемый своей музой, он стал отличным специалистом, перед дверью с табличкой «Шкирка Александр Сергеевич, психолог» всегда сидела очередь, а на его занятия постоянно пытались попасть дамы, уже окончившие курс. К тому же он уже больше года вел передачу на одном из местных телеканалов, раздавая советы направо и налево, что нравилось ему гораздо больше, чем ставить пломбы и коронки.

– Ларис, привет! Ты как?

С тех пор как Шкирка вернулся с очередных курсов, его голос стал бархатным, а интонации вкрадчивыми, и Лариса уже не раз подумала, что зря заплатила деньги за этот семинар для идиотов. По мнению организаторов, именно таким образом можно было быстрее расположить к себе людей, но лично ей Шкирка стал напоминать кота Базилио в исполнении Ролана Быкова.

– Нормально, только зло берет! Ну дотянулась рука Москвы в провинцию, ничего, справимся. Но зачем начинать со свинства?

– Да не волнуйся ты, нельзя тебе волноваться.

– Почему? – изумилась Лариса.

– Да я так… просто сказал. Пойдем, посидим у меня в комнате психологической разгрузки. Поговорим…

– Не хочу я с тобой разговаривать, у меня все в порядке. Я тебя и не воспринимаю как психолога, уж извини. Меня смех разбирает.

– Что, я такой смешной? – обиделся Шкирка.

– Ты говори нормальным голосом, чего ты выеживаешься, давно хотела тебя спросить, да все некогда.

– Много ты понимаешь, другим женщинам нравится, – обиделся Шкирка.

– Да ладно, ладно, работай, ты у нас молодец, популярная личность. Жаль, нельзя у тебя на консультации посидеть, послушать. Хоть узнала бы, за что тебя так бабы любят.

– Бабы… – сморщил нос бывший стоматолог. – Фу, тебя слушать невозможно. Я с тобой просто поговорить хотел, надо мне.

– Опять про Дину Борисовну? Саша, сколько можно? Побеседуй с Катериной. Если тебе это поможет.

– Ну чего ты злая такая? – расстроился Александр Сергеевич.

– Я не злая, не обижайся. Раньше я тебя любила без взаимности, теперь ты наступил на те же грабли. История всегда повторяется дважды, причем второй раз в виде фарса.

– Любила, как же. Уехала тогда, наврала…

– Ой, Саша, не начинай в сотый раз. Что ни делается – все к лучшему. Сочини себе настрой и повторяй почаще, у тебя же отлично получается.

– С тобой сегодня невозможно разговаривать, я пойду.

– Давно пора, что без толку болтать. Да мне и некогда, я с утра причесаться не успела, не то что кофе выпить. Пойдешь, попроси Валентину Васильевну кофе мне сварить, она делом займется, хоть утихомирится.

Когда за Шкиркой оскорбленно закрылась дверь, Лариса едва не расхохоталась. Ведь угораздило же редкостного скопидома Шкирку влюбиться в женщину, у которой самое легкомысленное отношение к деньгам, какое можно вообразить. Она зарабатывала и тратила, не считая, могла отдать последнее тому, кто просит, и сразу побежать занимать у друзей, благо их у нее – полгорода. Однажды отложенные на покупку квартиры деньги отдала взаймы, без всяких, естественно, бумаг, давнему знакомому дочери, который просто пожаловался на финансовые проблемы. Катерине сообщила потом, между делом, и та лишь руками развела. Должник расставаться с деньгами был не склонен, пришлось привлекать Игоря Властимировича, у которого было полно сомнительных знакомых, незаменимых в ситуациях, когда надо действовать в обход законов и правил. Деньги были возвращены, правда, больше трети суммы ушла на оплату услуг, и Лариса не сомневалась, что и Игорь при этом свое не упустил. Влюбленный Шкирка едва не сошел с ума от всех этих волнений, но на его попытки научить избранницу уму-разуму она реагировала смехом и маханием рукой. Дина Борисовна не только не давала ему никакой надежды, она даже не снисходила до того, чтобы с ним кокетничать, искренне считая сорокалетнего Шкирку мальчиком. Дина Борисовна не принадлежала к тем остро зависимым дамам, которые на каждом углу кричат, что «все мужики сво…, но жить без них невозможно». По-прежнему умела увидеть в любом субъекте мужского пола ярко выраженные доминантные признаки, и донельзя изумленный собой и приподнятый над суетой субъект становился ручным и преданным. Обаяние ее личности было столь велико, что жадный Шкирка довольствовался крохами, хотя, как любой скупердяй, истово верил в возможность прибрать к рукам все. И когда она вышла замуж за своего итальянского модельера, Шкирка недолго утешал себя тем, что Дина Борисовна, корыстная, как все женщины, просто нашла себе более состоятельного партнера. Он прекрасно понимал, что деньги волнуют женщину его мечты меньше всего, и оттого его отчаяние не проходило, становясь все острее.

Размышления Ларисы прервала Валентина Васильевна, уже давно стоявшая в дверях с вопросительным видом и не решавшаяся прервать начальственную задумчивость.

– Кофе? Спасибо…

– Нет, Лариса Петровна, извините, я еще… на минуту. К вам пришли… Из милиции. Пустить?

– А у меня есть выбор? Конечно, пригласите. И кофе на двоих. Вы же будете кофе, Ольга Максимовна? – обратилась она к уже знакомой даме-следователю, и та озарилась смущенной и радостной улыбкой оттого, что ее помнят по имени-отчеству и даже угостят кофе. Обязательно запоминать имена – этому Ларису научила Дина Борисовна.

– Спасибо, спасибо, – заторопилась она и попыталась деликатно присесть на краешек стула, но и всего стула оказалось маловато, чтобы в него точно вписались фундаментальные формы гостьи.

Правда, надо, положа руку на сердце, отметить: дизайн стульев был таков, что любой посетитель чуть больше средней упитанности сразу ощущал свое несовершенство и понимал, что Лариса и ее стройные сотрудники занимаются нужным и важным делом. Мебель Дина Борисовна лично придумывала и заказывала, будучи по делам в Италии.

– Мне сообщили о ваших… о вашей… о провокации.

– Так вы из-за этого?

– Нет, это не наша компетенция… – Употребив это строгое слово, Ольга Максимовна подтянулась и нашла нужную интонацию. – Мы выяснили, что стреляли из газового пистолета, переделанного под стрельбу боевыми патронами. То есть оружие не зарегистрировано. Значит, стрелял непрофессионал, и мы вынуждены были проверить ваши связи, чтобы найти человека, который знает вас достаточно близко и ненавидит. – Заметив изумление на лице Ларисы, она пояснила: – Ну, скажем так – имеет к вам претензии. Мы установили, что вы недавно уволили юриста, говорят, уволили против его желания. За что? Возник какой-то конфликт? Подумайте, не торопитесь отвечать.