— Хорошо.



После ещё одного мучительно долгого молчания, Клео почувствовала, как её глаза наполняются слезами. Она надеялась, что это правильный шаг. Она не хотела быть несправедливой, но и себя подставлять тоже не хотела.



— Данте, — прошептала она.



— Да?



— Спасибо.



— Mi placer, cielo (исп.: Не за что, милая).



Его испанский поразил её. Данте так хорошо говорил по-английски, несмотря на его акцент, что иногда она забывала, что испанский – его родной язык. Она начала понимать, что он использовал его тогда, когда находился под эмоциональным давлением.



— Думаю, теперь мне придётся рассказать об этом Люку, — признала она, опечаленная тем, как это новость повлияет на её брата.



— Это должен сделать я, — настаивал Данте. — Это мужской долг, и я должен был сказать ему об этом раньше.



— Данте, нет никакой необходимости в этой сексистской чепухе, — спорила Клео. — Он мой брат. Я знаю, как с ним справиться.



— Я сам.



Клео слышала, как он заскрежетал зубами, говоря это, и, вздохнув, решила промолчать, чтобы избежать спора. Однако она уже планировала, когда и где расскажет брату о том, что произошло у неё с Данте. Ей просто нужно добраться до Люка раньше Данте, что было легко, так как Данте был заложником своего рабочего графика.



Казалось, он принял её молчание за согласие и сменил тему, спросив, когда она готова будет переехать.



— Не уверена. Я должна уведомить о том, что выезжаю из квартиры, затем разобраться с преподавательской работой в студии и подумать, что мне взять с собой.



— Дай мне знать, если понадобиться помощь, я вызову грузчиков.



— Я могу сделать это сама, — запротестовала Клео.



Данте громко вздохнул.



— Ну вот, ты без всякой нужды всё усложняешь. Это искреннее предложение помощи, dulzura.



Она моргнула от неожиданности. После возвращение из Токио она погуглила это испанское слово и узнала, что оно означает «сладкая». Данте впервые произнес его не в интимной обстановке, и это застало Клео врасплох.



— Спасибо, — прошептала она, удивляясь, как, чёрт возьми, все это сработает, если каждое его предложение помощи она воспринимала как благотворительность и удар по её гордости.



«Мне нужно немного расслабиться».



____________________________



Закончив разговор с Данте, Клео приняла душ, переоделась в пижаму, а затем написала Кэлу, спрашивая, где он.



Около полуночи пришел ответ: Гуляю с Карлом. Скоро буду.



«Кто такой, чёрт возьми, Карл? Кэл вроде встречается с Брайаном».



Клео пошла на кухню и сделала себе чашку какао, старательно не замечая посуду, сложенную в раковину. Холодный мраморно-хромовый шедевр в квартире Данте не долго останется нетронутым. Она была не самой опрятной соседкой, и надеялась, что Данте не будет много времени проводить рядом с ней.



Спустя десять минут в квартиру влетел Кэл. Клео тут же подошла к нему и крепко обняла. Он удивлённо обнял её в ответ.



— Эй, что это? Ты в порядке, дорогая? Мне жаль, что я бросил тебя у клиники, но Дамасо сказал, что отвезёт тебя домой и что вам нужно поговорить и кое-что решить. С этим я определённо был согласен. Он расстроил тебя? Прости. Я должен был предвидеть это…Должен был остаться.



— Нет, — пробормотала Клео в его грудь. — Ты был прав. Нам нужно было кое с чем разобраться. Я расстроена не из-за этого.



— Тогда из-за чего? Опять беременные гормоны?



— Кэл, нам нужно поговорить.



Она взяла его за руку и повела к кухонному столу. Кэл сел напротив и с беспокойством посмотрел на нее.



— Я хотела попросить прощения, — прошептала Клео.



— За что? За переезд? Дорогая, мы уже прошли через это…



— За то, что так и не простила тебя после несчастного случая.



Кэл закрыл рот и впился в нее взглядом. Он не сказал ни слова, поэтому Клео протянула руку и коснулась одного из сжатых кулаков, лежащих на столе.



— Ты же знаешь, это была не твоя вина. Но мне нужно было кого-то винить, и все эти годы я подсознательно винила тебя. И самое ужасное то, что я позволяла тебе так думать. Что делает из меня дерьмового друга и ещё более дерьмового человека.



— Я уронил тебя, — тихо сказал Кэл и повернул руку, чтобы обхватить её ладонь.



— Синхронность и равновесие были нарушены, — твёрдо сказала она. — Ты знаешь это. Как мы оба не получили ужасные травмы — выше моего понимания.



— Всё равно, я должен был удержать тебя. Я выше, сильнее…



— Дорогой, — сказал она, используя его прозвище для неё. Кэл улыбнулся сквозь слёзы, которые начали блестеть в его серых глазах. — Ты всего лишь человек. Когда я потеряла равновесие, ты изо всех сил старался удержать меня, но не смог. Всё это время я не признавала, что тоже виновата. Я была такой эгоисткой. Сидела и смотрела, как ты уничтожаешь сам себя и ничего не говорила. И хуже всего, что за все эти три года я этого даже не осознавала, до сегодняшнего вечера. Я слишком долго жалела себя. Моя танцевальная карьера закончилась, и это произошло много лет назад. Моя жизнь прекрасна без танцев, и, Кэл, как твой самый лучший друг, который желает тебе только добра, я хочу, чтобы ты вернулся и стал тем, кем я больше не могу. Твоя карьера не закончена, ты чертовски хороший танцор. Перестань вести себя, как полная задница, чтобы я почувствовала себя лучше и верни себе свою карьеру.



— Откуда всё это? — спросил он.



— Я скоро стану матерью, пришло время вести себя по-взрослому, ты так не думаешь? Я люблю тебя, Кэл, и я буду скучать по тебе, как сумасшедшая, когда ты начнёшь работать и гастролировать, но давай посмотрим правде в глаза, мы всё равно постоянно сводим друг друга с ума.



Он рассмеялся, и между ними всё стало легче и лучше. Лучше, чем было в течении многих лет.



Данте


— Данте, рад тебя видеть, чувак! — Люциус схватил Данте за руку и обнял его.



Такую фамильярность Данте позволял только Люциусу, большинство его знакомых были немного более замкнутыми и менее симпатичными. После разговора с Клео накануне вечером, Данте подозревал, что она попытается увидеться с братом до того, как у него появиться такая возможность. Поэтому он отменил все свои утренние встречи и отправился прямо в офис к Люку. Данте знал, что рискует потерять дружбу, которой дорожил. Это было одной из причин, по которой он нанял недостаточно квалифицированную Клео на такой высокий пост — он чувствовал, что должен сделать это для Люка.



— Мне жаль, что я пришёл без предупреждения, — сказал Данте, когда Люк усадил его в своём грязном кабинете в дальней части магазина, которым управлял.



Данте огляделся вокруг. Люк блестяще учился, и Данте не мог понять, почему он не работает менеджером в какой-нибудь многомиллионной корпорации. Он не должен был работать в этом маленьком магазине в промышленной части Кейптауна.



Данте посмотрел на своего друга и увидел — впервые — морщинки у рта и на лбу. Он выглядел старше своих тридцати двух, и в его густых чёрных волосах виднелась ранняя седина. Они с Клео были очень похожи друг на друга — глаза, нос, рот.



— Как дела, amigo? — тихо спросил он.



— Ну, знаешь, всё по-старому. Ничего особо не изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. Блу и я всё ещё пытаемся организовать свадьбу, но дом поглощает все наши деньги.



Данте много лет назад предлагал помочь с домом, но Люк был гордым и упрямым. Теперь он точно видел, откуда это у Клео.



— И, эй, чувак, — добавил Люк, — я давно хотел извиниться за то, что произошло с Клео.



Это было то, что искал Данте, хотя слова Люка сбили его с толку.



— Что произошло с Клео? — Данте не знал, что имел в виду Люк.



— Да, во-первых, она понятия не имела, к кому устраивается на работу, когда подавала заявление. Я имею в виду, я был немного раздражён на неё за то, что она это сделала, я не хотел, чтобы ты думал, что я имею к этому какое-то отношение...



Данте недоверчиво покачал головой. Он был неспособен понять, что заявление Клео о приеме на работу было чистым совпадением. Но, зная Клео и Люка, разве могло быть по-другому? Брат и сестра предпочтут отгрызть себе конечности, но не попросят друга о помощи.



— …а потом она взяла и всё бросила. — Люк с отвращением покачал головой. — Она всегда была безответственной, а теперь с…— Он остановился, но Данте понял, что он хотел упомянуть беременность. Люк снова покачал головой и продолжил: — В любом случае, я просто хотел извиниться за это. Как обычно, её поведение было совершенно безрассудным.



Что-то в том, как Люк оскорблял Клео, заставило Данте почувствовать себя не в своей тарелке, тем более, что это было абсолютно несправедливо.



— Ты не должен быть так суров с ней, — сказал Данте.



Люк запнулся.



— Что?



— Ты не должен быть так строг с ней. Она не уходила. Я уволил её.



— Ты? — Люк нахмурился, пытаясь переварить эту информацию. — Почему? Что она сделала?



— Может быть, тебе стоит иногда давать сестре кредит доверия, — сказал Данте, и Люк прищурился.



— Данте, — сказал он, его голос звучал опасно тихо. — Что это значит?



— Именно это я и приехал обсудить, — ответил Данте, неловко кашлянув.